Дениза Иган - Грешная женщина
– Если мой капитан или твой муж узнают об этом, они будут в бешенстве.
– А как они узнают?
Морган улыбнулась:
– Думаю, если мы смогли провернуть интрижку с Бартом под носом у моего отца, справимся и сейчас. – Они вышли из-за стеллажей, украдкой огляделись и быстро направились к черной лестнице. – Я знаю нужное местечко, в подвале.
– Я и не сомневалась! О, Мо, как я по тебе скучала!
– А я по тебе. Вы надолго в Бостон?
– На шесть, недель, а потом уедем в Филадельфию, но через два дня мы едем навестить еще одного друга Эдварда. Твой капитан едет с нами.
– Да? – разочарованно протянула Морган. – Но его и так долго не было!
– Морган, – остановившись, сказала Эми. – Ты его любишь!
– Очень, – ответила та.
– О Боже, в какую неразбериху ты попала! Ладно, пошли, ты мне все-все расскажешь.
Два восхитительных часа они шептались, приглушенно смеялись и плакали, а потом договорились встретиться и на следующий день. В конце концов, Морган Уорду ничего определенного и не обещала.
Глава 12
– «Так что же получается, – говорит женщина, – Ро, добравшись до конца анекдота, улыбнулся, – меня поимели?» А моряк ей отвечает: «Именно это я и сказал, мадам».
Эдвард разразился хохотом, и через несколько секунд Уорд тоже издал несколько смешков. Когда веселье затихло, Ро и Эдвард переглянулись, Ро вытянул ногу и пнул стул своего друга.
– В чем дело, сэр капитан? До тебя так и не дошел смысл анекдота? Тебе нужны объяснения?
Уорд слегка усмехнулся и тряхнул головой:
– Только не твои.
Эдвард нахмурился. Он провел с Уордом уже два месяца, но мог поклясться, что за все это время так и не смог завладеть его вниманием дольше чем на пять минут. Сначала Эдварду было все равно, потому что в постели его ждала страстная новобрачная. Но по мере того как темперамент Эми стел все сильнее влиять на другие стороны брака, Эдвард начал замечать, что Уорд необычно рассеян.
– Ладно, приятель, хватит уже! Что случилось, почему ты ведешь себя как тупой баран?
– Тупой баран?
– Я бы воспользовался более подходящим выражением, но все же надеюсь, что ты пошевелишь задом и объяснишь нам, в чем дело.
Уорд криво улыбнулся Ро, налил себе еще портвейна и вежливо спросил:
– Это обязательно?
– Черт побери, – произнес Ро с очень забавным английским акцентом и потянулся за портвейном. – Ты вообще когда-нибудь отвечаешь на прямые вопросы или все время задаешь новые? Я не постесняюсь сказать тебе, Моn Capitaine,[5] что это ужасно утомляет.
Уорд пожал плечами.
– Он, так себя ведет с самой моей свадьбы, – вмешался Эдвард. – Как ни стараюсь, не могу вытянуть из него ни одного разумного слова. Просто довел меня до исступления.
– Правда? – неторопливо спросил Ро, кинув понимающий взгляд на Уорда. – Ну что ж, в таком случае все очень просто. Он помешался на какой-то девке.
Уорд поперхнулся портвейном и уронил графин, а Эдвард расхохотался:
– Черт, Ро, брак не изменил тебя ни на йоту!
Глаза Ро хитро заблестели.
– Как она выглядит? Рыжая и грудастая? Или блондинка с выпяченными красными… гм… губами?
– Черт, Ро, Уорд никогда не гонялся за юбками.
– Разве теперь их не называют кринолинами? – отозвался Уорд, пытаясь носовым платком вытереть пролитый портвейн. – Я слышал, что леди в Англии снова носят юбки на обручах.
– Какой ужас, сэр капитан! Где такой чопорный и благопристойный человек, как ты, мог нахвататься подобных слухов?
– И заметь, сведения совершенно свежие. Последняя женщина, о которой ты рассказывал… – Эдвард быстренько подсчитал, – была с тобой два года назад. Та белобрысая актриса. Как ее звали, Ро? Эмма?
– Эсмеральда, из Нью-Йорка, насколько я помню. Циничный смех Ро замер. Всего два месяца назад Эдвард очень сильно любил Эми, а теперь не мог понять, какого черта его угораздило вляпаться в супружество с настолько неуправляемой женщиной. Темперамент хорош в постели, но вне ее жена должна быть послушной.
– Два года без женщины! Ей-богу, друг, – со смешком сказал Ро, – ты просто святой!
Эдвард расхохотался. Уорд едва заметно улыбнулся, и его взгляд снова остекленел.
– Черт побери, он опять! – Ро небрежно всмотрелся в лицо Уорда. – Слушай, ты уверен, что он не пьян? Может, этот портвейн здорово ударил ему в голову?
– Черт возьми, нет! Он разлил половину проклятой бутылки, когда ты… – Эдвард замолчал, до него дошло. – Клянусь Богом, это правда! Уорд нашел себе женщину!
– Нет! – воскликнул Ро. – Уж не подумываешь ли ты о женитьбе и о том, чтобы настрогать полный дом маленьких морячков, старина? Это, случаем, не Пенелопа Кёртис, нет?
– Ни за что, – поддразнил друга Эдвард. – Она слишком хорошенькая, чтобы клюнуть на это ястребиное лицо. Как насчет Корнелии Ховард? У нее такой крючковатый нос, что она могла и не заметить клюва Уорда.
Уорд ухмыльнулся и помотал головой:
– Вы, ребята, сильно сбились с курса.
– Ну, тогда она из нью-йоркского общества, – решительно заявил Ро. – Думаю, из Ливингстонов. Или из Моррисов.
Эдвард покачал головой:
– Не может быть.
– Эдвард, я ошеломлен! Да он лучше будет пить мой портвейн, чем выплясывать перед обыкновенной женской юбкой!
– Верно, – хмыкнул Уорд. – Или перед кринолином. Однако прошу прощения, но ваше общество не кажется мне предпочтительнее, чем фигура, которой подойдет юбка или кринолин. Джентльмены, завтра я могу уплыть к более привлекательным берегам.
– К более привлекательным… Господи милостивый! – присвистнул Ро. – Так это правда!
Уорд пожал плечами:
– Она не блондинка и не рыжая. И, – добавил он, чертовски странно прищурившись, – никто из вас ее не знает.
Ро вскинул брови.
– Ты в этом уверен? Мне кажется, что мы так или иначе знаем большинство женщин в Бостоне.
Глаза Уорда заблестели.
– Только не эту.
Эдвард склонил голову набок:
– Только не эту? Так, значит, она не из нашего круга, да Уорд?
Уорд заколебался, чем привел Эдварда в окончательное замешательство. Во всем этом было что-то сбивающее с толку. Он никогда особо не распространялся о своих личных делах. Иногда Эдварду казалось, что вся жизнь Уорда – это сплошное личное дело.
Уорд глотнул портвейна и посмотрел сначала на одного, а потом на второго друга.
– Она живет в городе под моей опекой.
– Черт возьми, – прошептал Ро, а Эдвард закашлялся, чем вывел Ро из состояния изумления. – Видишь, что ты наделал, Mon Capitaine? Могу поклясться, ты убил Эдварда причем превосходным портвейном, который столько недель везли на корабле! Ну будет, будет, Эдвард! Мы раздобудем молока, если оно тебе больше подходит!
