Марша Кэнхем - Опаленные страстью
Аннели опустила трубу, и корабль снова стал величиной с орех.
— Он был на палубе меньше чем два часа назад, мисс, Сам Наполеон, в зеленой форме генерала императорской гвардии и треуголке с трехцветной кокардой.
Аннели снова посмотрела в подзорную трубу и увидела по меньшей мере дюжину мужчин в зеленых мундирах и треуголках, но больше в синих мундирах, отороченных золотом, алых туниках с белыми ремнями крест-накрест, черных и коричневых куртках и белых бриджах, а также сюртуках и панталонах. Однако среди них не было ни одного с горящим глазом или клыками. Она не узнала бы Бонапарта, помаши он ей прямо в трубу.
Вежливо улыбнувшись, Аннели поблагодарила молодого человека и вернула ему трубу. После того как молодой человек откланялся, лицо ее какое-то время еще сохраняло веселое выражение, но тут взгляд ее упал на дерево неподалеку, и сердце замерло, а дыхание остановилось.
Прямо на нее смотрел горящий глаз, только не красный, а карий. Второй глаз скрывала белая повязка. Вот кого Аннели не ожидала увидеть — так это Эмори Олторпа.
Он бросил взгляд на черный экипаж, прежде чем выйти из-за дерева. Полы его пальто развевались на ветру, как крылья летучей мыши, когда он направился к ней. На плече висела сумка. Он не успел запахнуть полу, и Аннели заметила засунутый за пояс пистолет.
Лицо Аннели стало белее полотна, она была близка к обмороку. Эмори схватил се за руку и молча приподнял повязку, чтобы она убедилась в целости и сохранности его глаза.
— Что… — Она задыхалась, прижав руку к груди, словно боялась, что ее сердце сейчас выскочит наружу. — Что вы…
— Мне необходимо было изменить облик, — объяснил он. — На всех столбах вдоль дороги расклеены мои портреты. Вы были правы. Сходство поразительное. Повязка — это единственное, что я смог придумать.
Аннели покачала головой.
— Но… что вы тут делаете? Как вы меня нашли? — с трудом выговорила она.
— Я за вами следил.
— Следили?
Олторп поймал на себе удивленный взгляд одного из прохожих, взял Аннели под руку, и они медленно пошли в сторону аллеи.
— Вообще-то я следовал за экипажем вашего жениха. Это было нетрудно в такой толпе.
— Вы сумасшедший, — сказала Аннели. — Вам следовало бы сейчас находиться за сотню миль отсюда.
— Мне пришлось вернуться, когда я был в двух милях. Аннели с удивлением посмотрела на него.
— Но почему? Почему вам пришлось вернуться?
— Потому что в меня стреляли. Аннели остановилась.
— Стреляли?
Эмори сделал ей знак говорить тише, и они двинулись дальше.
— Стрелял солдат, у него в руке был мой портрет. Я немного покружил, чтобы оторваться от него, держась в тени деревьев и не зная, куда идти, когда вдруг увидел вдали экипаж.
— На что же вы надеялись, следуя за нами? На то, что Бэрримор предложит подвезти вас до Лондона?
Ее шутка заставила Олторпа улыбнуться, но не той соблазнительной, сводящей Аннели с ума улыбкой, а зловещей, как и его взгляд. Гостиницы и экипаж скрылись за деревьями.
— Мне нельзя уходить далеко, брат станет меня искать. Олторп, казалось, не слышал ее слов и продолжал идти.
— Вот еще что. Помните, я как-то говорил вам, что иногда у меня что-то молнией вспыхивает в мозгу и обрывки каких-то картин появляются перед глазами. Или же возникают какие-то ассоциации. Только что вы смотрели в подзорную трубу, и я вспомнил, как выглядела моя, где я ее хранил, золотые инициалы на коробке.
— Значит, к вам возвращается память.
— Не так быстро, как хотелось бы, — удрученно произнес Эмори. — Слишком много остается пробелов-. Некоторые видения меня пугают.
— Пугают? Почему?
— Это трудно объяснить, мисс Фэрчайлд. Иногда мне кажется, что я действительно помог Наполеону бежать с Эльбы и получил за это большие деньги.
— Господи, вы признаете…
— Я ничего не признаю. Помню, что меня пытали, требовали каких-то сведений. Но разве стали бы они так поступать с тем, кто на них работает?
— И что вы думаете?
Он покачал головой.
— Не знаю, но убежден, что это как-то связано с нашим гостем в гавани.
Аннели прикусила губу.
— Генерал Рэмзи уверен, что вы здесь и собираетесь организовать Наполеону еще один побег. Может быть, он узнал, что есть какой-то план по спасению Бонапарта.
— Может быть. Но меня пытали во Франции. Кто-то из окружения Бонапарта.
— Откуда вам это известно, если вы не помните…
— Я помню нож. Он не идет у меня из головы, и я вдруг сообразил, что помню не сам нож, а прозвище Ле Куто[1]. Он наемный убийца, человек по имени Киприани, и если он пытал меня, чтобы получить информацию, значит, я не мог работать на Наполеона Бонапарта.
— На кого же тогда вы работали?
— Если бы я знал!.. Но послушайте… — Он остановился и посмотрел ей в глаза. — Вы сказали, что я что-то бормотал, когда вы нашли меня на берегу.
— Да, вы сказали что-то вроде «Они должны узнать правду, пока еще не поздно».
— Больше ничего?
— Больше ничего.
Эмори уставился на синюю гладь, видневшуюся сквозь деревья. С того момента, как он увидел «Беллерофонт», его не покидала тревога. Но воспоминания, едва появившись, ускользали, как тень, парящие в высоте, недосягаемые. Он пытался удержать их, но тщетно.
— Вы сказали, что вас пытали французы. — значит, вы на них не работали, — в раздумье произнесла Аннели. — И еще это значит.
Эмори до боли сжал ее локоть.
— Что еще это значит?
— Что человеку, который вас пытал, стало известно, что вы работали против них, — быстро проговорила Аннели. — Что, возможно, вы видели или слышали то, что вам не следовало ни слышать, ни видеть, и они хотели узнать, что именно, прежде чем вас убить. Разве не для этого пытают людей?
Эмори вытащил из-под воротника ключ, какое-то время смотрел на него, потом крепко сжал в кулаке.
— Это я увез с Эльбы на своем корабле, — прошептал он взволнованно. — По приказу Уайтхолла.
— Уайтхолла?
— Министерства иностранных дел. — Он вновь посмотрел на гавань. — Уэстфорд.
— Вы хотите сказать, что лорд Джеффри Петерсон, граф Уэстфорд приказал вам помочь Бонапарту бежать с Эльбы? Его щека дернулась.
— Я хочу сказать, что действовал с ведома и полного одобрения кого-то из сотрудников адмиралтейства.
— Вы имеете в виду секретного агента, работающего на наше правительство?
Он услышал скептицизм в ее голосе и, плотно сжав губы, ускорил шаг.
— Почему же в таком случае никто не выступил в вашу защиту? Почему половина Англии ищет вас?
— Знай я это, обратился бы к вам за помощью.
— Разве я могу вам чем-то помочь?
— Мне нужно попасть в Лондон. Там я найду ответ на все свои вопросы.
