Жанэт Куин-Харкин - Золото глупцов
— Мы бы вам помогли, но нас еще пятеро там, в хижине. А все олени будто сквозь землю провалились, — сказал один из них.
Либби с девочками пошли в лес, надеясь найти съедобные травы. Под дубом она нашла несколько желудей, и они втроем их съели. Желуди оказались вкусными, но к вечеру у них схватили животы. На следующее утро Либби смотрела на прыгающих по деревьям белок, думая, сможет ли она их подстрелить или нет. Потихоньку она начала учиться стрелять. Однажды Либби увидела стайку перепелов около хижины. Очаровательные пухлые птички с черной грудкой, с хохолками на голове — она не могла их упустить. Взяв осторожно кусок материи, Либби подкралась к ним и бросилась на них. Многие упорхнули, но парочка попалась. Она осторожно просунула руку, крепко взяв перепела, чувствуя бьющееся сердце птицы.
— Как мне их убить? — спросила она себя. Сердце забилось так же, как у птицы. Большими указательными пальцами она обхватила горло и сжала его. Либби не могла поверить, что это так легко.
Запеченные в тесте перепела оказались потрясающими на вкус. Хотя хижина была на отшибе, Либби — до одного случая — не чувствовала одиночества или страха. Как-то, когда стемнело, Либби услышала сопение рядом с хижиной. Она выглянула и увидела в темноте огромного медведя-гризли. Либби увидела длинные когти и здоровые лапы. Один удар его лапы, и он разнесет хижину в пух и прах. Либби схватилась было за ружье. А что, если она его ранит, а не убьет?! Стараясь не паниковать, она подкинула в огонь дров и с замиранием сердца ждала, пока они загорятся. Потом осторожно приоткрыла брезент, закрывавший вход, и пошла к медведю. Тот, увидев ее, встал на задние лапы. Он был по меньшей мере восьми футов росту.
— Уходи отсюда! — закричала Либби, размахивая головешкой. На секунду, казалось, все замерло. Медведь помялся на лапах и быстро заковылял в лес. Вернувшись в хижину, Либби упала, трясясь от пережитого страха, на пол.
— Я не могу все время оставаться одна, — зарыдала она. — Я не выдержу. Мне нужно, чтобы кто-нибудь меня защищал.
Либби вспомнила Гейба. «Где он сейчас? — думала она. — Наверное, сидит в баре в окружении красивых мексиканок, его карманы набиты золотом и он напрочь забыл о ней».
Рождество прошло незамеченным. Только пение пьяных старателей напоминало о празднике.
Мысли Либби были далеко в Бостоне. Ее родители всегда устраивали праздник с традиционным гусем и сливовым пудингом, гостями, подарками и веселыми играми. Слезы покатились из ее глаз.
В первый день нового года Либби увидела, что все покрыто снегом, и большие хлопья его продолжали тихо падать на землю.
На крыше был метровый слой снега, и ветки сосен согнулись под его тяжестью.
Горы и кусты было трудно узнать. Снегопад продолжался весь день. Иногда поднимался ветер, наметавший сугробы у деревьев.
На следующее утро Либби с трудом выползла из хижины.
— Нужно подождать немного, пока погода улучшится, — сказала она девочкам, вернувшись с кастрюлей снега, чтобы разогреть воду.
— Я хочу поиграть на улице, — сказала Блисс.
— У вас нет теплой одежды и ботинок, — уверяла Либби.
— Ну немножко, — умоляла Иден.
Девочки, замерзнув, быстро вернулись. Они, войдя в хибару, были с ног до головы облеплены снегом. Либби с тревогой посмотрела на дочерей. Им не хватает витаминов — они так худы и бледны.
— Скоро я схожу в лагерь и постараюсь добыть мяса в обмен на готовку или шитье, — сказала она.
Темнело быстро, и ночи были длинными. Либби часто не спала по ночам. Она лежала и смотрела на огонь. А если снег будет идти месяцами, как в Бостоне? Протянем ли мы на фасоли и рисе? И если кончатся дрова? Тени от огня напоминали беснующихся демонов. Снегопад продолжался третью ночь. Либби, уложив детей спать, чинила одежду при свете колыхающейся свечи. Она не хотела рано ложиться и пыталась отогнать от себя грустные мысли.
За стеной послышался шум, хрустнул снег. «Медведь? Нет, в такую погоду они не шляются». Либби затаив дыхание, взяла ружье и осторожно выглянула. Какой-то человек осторожно ходил вокруг хижины. Либби щелкнула предохранителем, и человек обернулся.
— Что вы здесь делаете? — спросила Либби.
— Ищу главный вход.
— Здесь нет главного входа.
— А куда же мне стучать?
— Кто вы и что вам нужно? — выпалила Либби, нервы которой были на пределе.
Незнакомец подошел поближе. Он был весь в снегу, с сосульками на усах.
— Я Санта-Клаус, простите, что немного опоздал.
— Не приближайтесь. Оно заряжено, — угрожающе сказала Либби.
— Я вижу, что за последние месяцы ваш характер так и не улучшился. Или вы совсем меня забыли? — спросил он.
— Гейб? Это вы? — дрожащим голосом сказала Либби.
— Вижу, что помните.
20
— Что вы здесь делаете? — спросила Либби, не скрывая радости.
— Хотел узнать, живы вы или нет? У меня сейчас пальцы отвалятся. И долго вы собираетесь держать меня на пороге?
Либби засмеялась.
— Заходите, только тихо. Дети уже спят.
Гейб приложил палец к губам.
— Как мои маленькие принцессы?
— Спасибо, слава Богу, они здоровы. Привыкли к этой жизни. Они, такие же выносливые, как и их мамочка.
— Здесь так уютно, — сказал, пройдя в хижину, Гейб. — Только не говорите, что своими руками построили это жилище. Я знаю, что вы замечательная женщина, но построить этот дом одной просто невозможно.
— Мне досталось это по наследству, — сказала Либби. — Снимайте вашу одежду и садитесь у огня. Хотите кофе или чаю?
— Унаследовали? От кого? Хью ее построил? — держа руки над печкой, спросил Гейб.
— Я его не нашла, но не отчаиваюсь.
Либби поставила на огонь котелок с водой.
— Снегопады смешали все карты, — добавила она.
— Они для меня не помеха, — сказал Гейб.
— Что вы здесь делаете в такую непогоду? — Либби радостно разглядывала Гейба.
— Я был в Сакраменто, да вода поднялась до моего второго этажа. Я решил вернуться сюда, думая, что от нечего делать здесь режутся в карты. Приехал в Хенгтаун и спросил о вас. Молодой человек, работающий в лавке, сказал, что вы живете в одиночестве в миле от города, и я решил нанести визит, чтобы просто убедиться в том, что у вас все в порядке.
— Вы шли всю дорогу пешком?
— Верите или нет, но в городе нет снега, и если бы я знал, что здесь творится, то ни за что бы не пошел.
— Я рада, что вы пришли, — сказала Либби.
— Я полагал, что это будет обычная прогулка после обеда. Хороша же миля. Мне показалось, что я прошел двадцать.
— Так мило, что вы пришли, Гейб!
