Жанэт Куин-Харкин - Золото глупцов
Либби тоже была близка к этому. Она хотела сказать, что тоже, как и Блисс, скучает по дому, людям, которых Либби так любила. А что будет, если Хью не появится? Грея руки над плитой, Либби первый раз в жизни поняла, что, возможно, она никогда в жизни не увидит Хью, но у нее не возникало чувство потери или одиночества. Конечно, она будет по нему скучать, но больше всего Либби боялась, что никого не будет рядом с ней.
Она подошла к Блисс, улыбаясь ей.
— Нас ждут дома.
— Мы найдем папу, а потом поедем в Англию. Мы купим пони, горы игрушек.
— А кукольный домик? — спросила Блисс.
— Конечно, — сказала Либби.
Убрав со стола, она села за шитье. Она уже почти сшила девочкам новые платья, но сейчас Либби делала двух кукол из лоскутков красного ситца и клетчатой материи.
Куклы вышли замечательные. Блисс сразу назвала одну из них Аннабел в честь той, что осталась дома в детской. Она носила ее с собой и не расставалась с ней ни на минуту. Иден, наоборот, клала свою куклу спать на весь день и сидела возле нее. Иден стала мало говорить и никогда не выдавала своих мыслей, и Либби поняла, что дочь беспокоит их будущее. Она задавала вопросы, а в ответ Либби только покусывала губы.
— Что мы будем делать, если нечего будет стирать? — спросила она однажды. — Что мы будем есть?
— У нас есть бочка с мукой и много фасоли, — отвечала Либби.
— Терпеть не могу фасоль.
— Я тоже. Но это лучше, чем голодать. Может, я смогу подстрелить кролика, — добавила Либби.
Она думала, что сможет поймать какое-нибудь животное, когда шла к реке набрать воды. Либби часто видела всякую живность: белок, голубей, перепелов.
Наступил ноябрь. Когда не было бурь, погода была мягкая и теплая, и казалось, что вернулось лето. В хижине стало так жарко, что Либби пришлось снять брезент, чтобы проветрить помещение.
Как-то в полдень Иден подбежала к ней.
— Мама, я нашла ягоды. Они съедобные?
— Ты их не пробовала? — волнуясь, спросила Либби и посмотрела на ягоды в руке дочери.
Она посмотрела на них и успокоилась.
— Почему они такие темные? Должно быть, поздние, — предположила Либби. — Покажи, где ты их нашла. Мы сможем испечь хороший пирог.
Она обняла ее, и Иден засияла от радости.
Через час пирог уже был на столе, издавая аппетитный запах. Легкий ветер, наверное, донес аромат до людей, потому что через минуту появился один из старателей.
— Вы его только что испекли, миссис? — спросил он. — С чем он?
— Из ежевики, — ответила Либби.
— Я дам вам за него самородок, — сказал он и вытащил кусок размером с небольшую шишку. — Весит около унции.
— Вы хотите отдать его за пирог? — удивленно спросила Либби.
— Моя жена пекла точно такие. Я так скучаю по дому. Пирог стоит этого золота, — добавил старатель.
— Тогда он ваш, — Либби отдала ему тарелку, попросив принести ее потом. Она ощупывала в кармане самородок, не верив случившемуся.
— Мам, ты продала наш пирог? — спросила Блисс чуть не плача.
— Теперь мы разбогатели. Он дал ей кусочек золота. Да, мама? — сказала Иден.
— Не разбогатели, но деньги все же есть. Мы будем собирать ягоды и испечем столько пирогов, сколько сможем, — задумчиво проговорила Либби.
Ягод набрать удалось еще на четыре пирога. И Либби, продав их, выручила золота на пять унций. Либби вышла от Уэлса Фарго с 75 долларами в кармане. Она увидела пустую лавку Хопкинса, который уехал в Сан-Франциско за новым товаром.
Он выполнял второй пункт своего плана. Либби радовалась и в то же время опечалилась, что нет человека, на которого можно было бы положиться. На главной улице строили новое здание, стены которого были уже не брезентовые, а бревенчатые, и на окнах не было занавесок из красного ситца.
— Самый большой отель в этой местности, — пояснил прохожий. — У хозяина, наверное, денег куры не клюют.
— Везучий, — сказала Либби и направилась в продуктовый магазин немца, подсчитывая, что она может купить.
— Все еще нет овощей? — спросила она.
— Сейчас только картошка. Мулы не доходят из Сакраменто, дороги размыло.
— А цена, как и раньше?
— Да, доллар за картофелину.
Либби представила себе проросшие клубни, и странная идея родилась у нее в голове.
— Дайте мне пятьдесят, — сказала она.
— Пятьдесят? А деньги у вас есть?
Либби положила пятьдесят долларов на прилавок и пошла домой.
— Картошка? — спросила Блисс. — Мы сварим ее.
— Нет, у меня другая идея, — сказала она. Потом, взяв лопату, Либби проработала целый день, сажая картошку.
Дети с ужасом следили за своей матерью.
— Не сажай ее, мы хотим есть.
— Я могу оставить одну, — смягчаясь, объяснила Либби. — Если дело выгорит, у нас больше не будет проблем с едой.
19
Теперь мысли Либби были полностью заняты огородом. Она не знала, как выращивать овощи, но помнила, как в детстве она следила за садовником бабушки.
— Хочешь увидеть чудо? — спрашивал садовник.
Либби широко открытыми глазами смотрела, как он из земли вытаскивал большую картофелину.
— Брось ее в землю, и, когда придешь сюда вновь, увидишь, что чудо свершилось.
Спустя несколько месяцев, снова приехав к бабушке, Либби пришла к садовнику. Улыбаясь, он поманил ее за собой. Потом копнул лопатой и вытащил кучу новых картофелин.
— Как это произошло? — спросила она, как будто на самом деле произошло чудо.
Теперь Либби оставалось только уповать на то, чтобы урок в детстве не прошел даром.
Если весной что-нибудь вырастет, то она больше не будет волноваться о еде. И если Хью не объявится, то они, заработав достаточно денег на картошке, уплывут в Бостон. Либби ощущала себя ребенком, играющим в игрушечный домик, и в то же время понимала, что это ее первое жилище, в котором она живет самостоятельно. Она пыталась улучшить его — смастерила скамейку и решила сделать вторую кровать.
Приближалась зима. На улице холодало, и скоро мороз сковал речушку. Часть старателей уехали зимовать в Сакраменто. Другие не могли себе позволить этого и, засев в своих хижинах, проводили там целые дни, играя в карты, вырезая фигурки из дерева, выпивали, болтая друг с другом. Либби не просили больше стирать, и основной проблемой становился голод. У Либби были запасы муки и фасоли, но она волновалась за детей, которым нужны были хорошие продукты. В одно утро, увидев как несколько мужчин тащили оленя, она предложила им испечь пирог с олениной в обмен на часть мяса.
— Мы бы вам помогли, но нас еще пятеро там, в хижине. А все олени будто сквозь землю провалились, — сказал один из них.
