Кристина Брук - Без ума от графа
Послушавшись инстинкта, она махнула рукой на осторожность. Была не была.
— Я держу данное слово, — произнесла Розамунда.
— Всегда ли? — Он ласково провел тыльной стороной ладони по ее щеке. — Впрочем, на этот раз, как мне кажется, вы без особого труда сдержали обещание.
Сдержать слово было легко; труднее оказалось стоять перед ним — у Розамунды от слабости подгибались колени.
— Пойдемте.
Взяв за руку, он повел ее в домик.
В домике было тепло — во всяком случае, теплее, чем на улице. В углу тускло мерцал огонек фонаря. Гриффин зажег несколько свечей. В глубине у стены стояла кушетка, обитая шелком. Посередине располагались выкованные из железа ажурные стулья и столик; обилие цветочных растений в кадках и жардиньерках создавало впечатление свежести.
Не сосчитать, сколько раз она была здесь! Мягкий лунный свет, играющие тени и свет от горящих свечей, запах цветов лишь подчеркивали очарование ночи.
Но сейчас больше всего ее волновал Гриффин, а еще сильнее ее беспокоила мысль, как долго придется ждать поцелуя.
Гриффин обернулся и окинул ее долгим взглядом; с горящими глазами он напоминал ночного хищника, вышедшего на охоту.
Время шло, но Гриффин молчал и даже не двигался. Напряжение, охватившее Розамунду, становилось невыносимым.
Для того чтобы побудить его к действию, она первой нарушила тишину:
— Перед тем как начать, следует установить кое-какие правила.
Он удивленно взглянул на нее.
— Вы это серьезно?
— Более чем, — ответила она. — Между нами заключено соглашение, не так ли? Близкие отношения взамен светских развлечений. Но я не очень понимаю, до каких границ мы дойдем в этих отношениях. Не могли бы вы рассказать поподробнее?
Она выдержала его напряженный, пристальный взгляд, не моргнув глазом. Он замер словно тигр перед прыжком.
Розамунда шумно вздохнула: в конце концов и у ее притворства были свои пределы.
— Мне бы не хотелось быть застигнутой врасплох.
Гриффин покачал головой.
— Тут нечего обсуждать. Близкие отношения должны быть такими, какими я желаю, чтобы они были. Впрочем, — он едва не замурлыкал, — может быть, вы хотите кое-что предложить?
О Боже... Она судорожно вздохнула.
— У меня нет никаких предложений. Но мне хотелось бы иметь право вето.
Он шагнул к ней.
— Едва переступив порог этого домика, вы дали мне полное право поступать так, как хочется.
Он впился глазами ей в лицо, затем его взгляд скользнул вниз, словно в поисках той части тела, которая первой должна была подвергнуться нападению. Розамунда испугалась: неужели она предоставила ему слишком большую свободу действий, гораздо большую, чем предполагала?
Она чувствовала себя совершенно беспомощной перед его жадным взглядом, полным чувственного желания. Она казалась самой себе слабой и беззащитной и в то же время польщенной столь откровенно проявленным восхищением.
Куда только подевалась ее храбрость? Она ведь надеялась быть равной ему в этой новой игре, придуманной им. Увы, слишком поздно Розамунда поняла, как сильно заблуждалась.
Все в Гриффине — напряженная поза, уверенные движения — говорило о том, что он твердо шел к поставленной цели. Из обрывков разговоров, слухов о ее матери и тех немногих сведений, которые Джейн решилась открыть ей, Розамунда кое-что знала о близких отношениях.
Она о многом догадывалась, но у нее не было никакого опыта.
Она инстинктивно отпрянула от него, но он по-прежнему шел прямо к ней. Она отступала до тех пор, пока металлический столик не остановил ее. Их разделяло всего несколько дюймов.
Его белые зубы блеснули в темноте, он хищно улыбался. Упершись в стол обеими руками, так что Розамунда оказалась между ними, он застыл на месте.
Она откинулась назад как можно дальше, но бежать было некуда и не было сил. Он нагнулся над ней, некрасивое лицо осветили лунные блики.
Едва она вдохнула его мужской запах, как ее сердце забилось так быстро, как будто собиралось выпрыгнуть из груди. От него пахло лесом, таинственным, диким и первозданным; что-то внутри у нее встрепенулось и жадно потянулось навстречу этому первобытному запаху. Она сопротивлялась из последних сил, отказываясь подчиняться этому одурманивающему запаху, она не хотела быть поглощенной, не хотела раствориться в нем.
— Страшно?
В его голосе явно звучала насмешка.
— Сэр, вы не джентльмен, — прошептала она.
— Не поздно ли вы это обнаружили? — пробормотал он и страстно поцеловал ее.
Глава 11
К удивлению Розамунды, его губы оказались теплыми и мягкими. Он нежно, как бы лаская, провел губами по ее рту и щекам.
Один раз, другой. Время остановило свой бег. Их губы слились, ее дыхание вдруг попало в такт его дыханию. Розамунда вдруг поняла, что летит в пропасть, в темную страшную пропасть, но ей совсем не страшно.
Неуверенно, но с неожиданной страстью, она прильнула губами к его губам. Издав одобрительное ворчание, он подхватил ее на руки словно перышко.
Подойдя к кушетке, он опустился на нее, посадив Розамунду к себе на колени. Его страстные, полные огня поцелуи зажгли внутри ее ответный огонь.
Пальцы Розамунды вцепились в его широкие плечи, как бы ощупывая, исследуя его мускулы.
Ей хотелось быть как можно ближе к нему. Хотелось чего-то большего. Обхватив рукой его за голову, она с неожиданной для себя силой прижалась губами к его губам.
Ее нетерпение разрушило то последнее, что сдерживало его. Застонав, он с новой силой начал осыпать ее поцелуями. Его жадные губы, не зная устали, впивались в ее губы. Его порыв встретил не менее страстный ответ со стороны Розамунды.
Словно пришпоренный, Гриффин обхватил губами ее нижнюю губу, от его резкого, даже грубого движения новая волна страсти пробежала по телу Розамунды. Ощущение было столь сладостным, что она удивилась: каким образом могут так совпадать боль и наслаждение?
Опустив голову, он принялся целовать ее шею. Новые волны наслаждения охватили Розамунду. Но когда он слегка прихватил зубами нежную кожу на шее, там, где билась тонкая голубая жилка, она, не в силах сдержаться, задрожала и плотнее прижалась к нему.
Удовлетворенно хмыкнув, Гриффин поднял голову и посмотрел ей в лицо. Одновременно он не забывал ласкать ее, его пальцы гладили ее плечо, затем, спустившись ниже, под вырез платья, принялись ласкать грудь.
Испугавшись, Розамунда издала слабый крик, но он тут же заглушил его поцелуем и смело обнажил ее грудь. Прохладный ночной воздух повеял на разгоряченную кожу. Ощущение оказалось таким пронзительным, таким волнующим, что Розамунда совсем забыла об осторожности и скромности. Намерение сдерживать себя исчезло.
