Мэдлин Бейкер - Сердце беглеца
– Надеюсь, вы не станете возражать, если я ненадолго составлю вам компанию, – сказала Рэйчел вместо приветствия. Она заметила, что он выглядит много лучше. Отек на лице спал, хотя кожа местами еще переливалась всеми цветами радуги. Порез на щеке не кровоточил и зарубцевался, обещая в будущем стать грубым шрамом. Рэйчел отметила, что он не брился уже несколько дней.
– Входите, – пригласил Тайри. – Присаживайтесь. Что вас привело сюда? Приехали полюбопытствовать?
– Конечно, нет. Я… я подумала, что вам, возможно, немного одиноко…
– Вот как? Подумали?
Рэйчел опустила глаза, и тень ее ресниц легла на щеки. Она боялась этого испытующего взгляда. Взяв себя в руки, Рэйчел подняла голову и рассмеялась:
– Похоже, вам следует побриться, – заметила она, преодолевая искушение протянуть руку и погладить его едва отросшую бороду.
– Думаю, вы правы, – согласился Тайри, потирая здоровой рукой черную щетину на щеках.
– А ваше жилище нуждается в хорошей уборке, – заметила Рэйчел с отвращением, бросая взгляд на грязные тарелки, пустые бутылки и сваленные кучей бумаги в углу.
– Ваша правда, – мрачно пробормотал Тайри. – И окна грязные, и одеяла хорошо бы выстирать, и пол подмести. Но самое главное, черт возьми, – мне требуется выпивка!
Смех Рэйчел прозвучал нежно и музыкально, как журчание ручья, перекатывающегося через поросшие мхом камни.
– Бедный малыш, – пропела Рэйчел, – сломал ручку и теперь не может поехать за виски.
Янтарные глаза Тайри сверкнули гневом.
– Черт побери, Рэйчел, в этом нет ничего смешного!
– Знаю, – ответила она, внезапно смутившись и посерьезнев. – Все гадают, что с вами стряслось. Ларкин и его бандиты похваляются тем, что избили вас и выгнали из города.
– Да я и не сомневался, что они не станут держать язык за зубами.
– Но… – Рэйчел улыбнулась ему, в глазах ее заплясали веселые искорки. – Они говорят, что вы покруче, чем Хикок и Коуди,[6] вместе взятые.
Тайри презрительно фыркнул.
– Но не слишком крутой для Ларкина и его головорезов, да?
– Верно. Они со свойственной им скромностью хвастаются, что одолели вас с такой же легкостью, с какой нож входит в масло.
– Они дорого за это заплатят, – спокойно сказал Тайри, но слова эти он произнес как клятву. – Черт возьми, мне очень хочется выпить.
– Хотите, чтобы я съездила в Йеллоу-Крик и привезла вам бутылку?
– Да, и патронов, а также новую кобуру и коробку самых лучших девятидюймовых сигар, какие только есть в городе.
– Вы собираетесь питаться патронами и сигарами? – сухо поинтересовалась Рэйчел.
– Если понадобится.
– Будьте серьезны. Как у вас обстоят дела с едой?
– В буфете почти пусто. Вот. – С этими словами он вложил в руку Рэйчел комок смятых банкнот. – Купите, что сочтете нужным.
– Сделаю что смогу. Тайри?
– Денег мало?
– Нет, более чем достаточно. Могу я вас кое о чем спросить?
– Валяйте.
– Почему вы стали наемным убийцей?
Тайри долго смотрел на нее, раздумывая, как ей ответить, наконец пожал плечами:
– Человек должен чем-то зарабатывать себе на жизнь.
– Уверена, что вы могли бы найти другую работу, если бы попытались.
– Конечно. Мог бы попрошайничать в салунах – на выпивку бы хватило.
– Можете вы хоть когда-нибудь быть серьезным?
– Я вполне серьезен. Посмотрите на меня, солнышко. Я полукровка. Никто не даст мне приличной работы. Кроме того, мне нравится то, чем я занимаюсь.
– Не могу понять почему. Взгляните на себя. Вы даже не можете поехать в город, потому что вас там могут или подстрелить, или арестовать. Почему бы вам не бросить этим заниматься?
– Не удастся, – ответил он, как ей показалось, с горечью. – Куда бы я ни отправился, всегда найдется кто-нибудь, кто меня раньше встречал. Какой-нибудь молодой парень, щенок, воображающий, что может со мной потягаться, и он не успокоится, пока не попытается меня переплюнуть.
– Вы когда-нибудь пытались бросить эту жизнь?
– Однажды я уехал в Калифорнию. Остриг волосы, сменил имя, отрастил бороду, но и это не помогло. Не пробыл я там и недели, как нашелся парень, который меня узнал. И дальше, не успел я оглянуться, как убил двоих ребят и снова отправился в путь. И тогда я решил: какого черта? Раз уж дела обстоят так, то по крайней мере буду хоть деньги этим зарабатывать. И пошло-поехало…
– Вы могли бы сделать новую попытку.
– Может быть.
Глаза Тайри так и сверлили Рэйчел: он пытался угадать, что скрывается за этими вопросами и внезапными паузами.
– Ну ладно. Я, пожалуй, поеду, – вдруг объявила Рэйчел. – Завтра вернусь и привезу все, что вы просили.
– Рэйчел…
– Да?
Она подняла на него глаза. Ей было так жаль его! Хотелось обнять, приласкать, почувствовать его поцелуй на своих губах. До боли в сердце не хотелось оставлять его одного в таком унылом месте, где некому было о нем позаботиться.
– Каждый раз, когда вы оказываетесь рядом, мне приходится вас за что-нибудь благодарить.
– В этом нет нужды, – быстро ответила Рэйчел и поспешила выйти, боясь, что сделает какую-нибудь глупость, например, бросится в его объятия.
Назавтра Рэйчел приехала в Йеллоу-Крик верхом ранним утром. Миссис Торнгуд кинула на нее любопытный взгляд, когда она купила коробку сигар и четыре коробки патронов.
Она как раз покупала муку, бекон, сахар, соль и консервы в банках, когда в магазин зашел Клинт. Заметив Рэйчел у прилавка, он нежно улыбнулся.
– Доброе утро, Рэйчел, – приветствовал ее Уэсли, подходя.
Он взглянул на сигары и коробки с патронами, сложенные стопкой на прилавке, потом перевел вопросительный взгляд на Рэйчел:
– Твой старик начал курить сигары?
– Нет, – ответила она, стараясь не встретиться с Клинтом глазами. – Сигары для Кандидо.
Уэсли кивнул, хотя не мог припомнить, чтобы мексиканец когда-нибудь курил что-нибудь, кроме трубки.
– На ранчо все в порядке?
– Да, все прекрасно, – поторопилась ответить Рэйчел. – Придешь в воскресенье обедать?
– Разумеется. Но есть ведь еще и суббота, а в субботу будут танцы в Грейндже.
– Похоже, там будет весело.
– Так я заеду за тобой в семь?
– Буду ждать тебя. А сейчас мне пора, – сказала Рэйчел, забирая с прилавка покупки и укладывая их в мешок. Она расплатилась с миссис Торнгуд, улыбнулась Клинту и вышла.
Уэсли смотрел ей вслед. На лице его застыло недоуменное выражение. Что-то тут не так. Но что?
Тайри заткнул тяжелый старый «кольт» за пояс штанов и вышел из хижины. Быстро оглядевшись вокруг и убедившись, что он здесь один, Тайри вытащил из-за пояса револьвер. Потом, втянув в себя воздух, взвесил его на ладони, прикидывая.
Как большинство профессионалов, Тайри умел стрелять и левой рукой, но стрелял он ею не более чем сносно. Правда, некоторые ребята, не выходившие из дома без двух револьверов, умели управляться с ними одинаково хорошо обеими руками. Но то было так – баловство. Настоящему профессионалу хватало, чтобы сделать свое дело, и одного револьвера. Ведь если ему не удавалось поразить цель с первой обоймы, следующая могла оказаться ему уже ни к чему.
Снова и снова Тайри вытаскивал из-за пояса «кольт» левой рукой, привыкая к этому ощущению, к его тяжести, стараясь держать, как полагается. Он практиковался все утро. Приятно было снова чувствовать себя вооруженным, ощущать гладкую поверхность приклада орехового дерева в своей ладони.
Он все еще тренировался, когда подъехала Рэйчел. Тайри снял рубашку, и она, не отводя глаз, смотрела на его мускулистое тело и чувствовала, как в ней поднимается желание. Он был крупным мужчиной, но двигался при этом с тигриной грацией, мускулы двигались под смуглой гладью кожи, как рябь по воде. Он обернулся и посмотрел ей в лицо. Его грудь еще местами украшали синяки, а ребра были туго забинтованы. Густая черная борода делала его похожим на пирата, но все это вместе взятое почему-то бесконечно возбуждало ее.
– Я привезла все, что вы просили, – сказала Рэйчел, краснея под его откровенным взглядом и пытаясь понять, угадал ли он ее столь неподобающие леди мысли.
– Пойду занесу все это в дом, а вы продолжайте свое занятие.
Тайри вернулся в хижину только к обеду. Войдя, он сразу заметил, что Рэйчел здесь основательно потрудилась. Единственное окно сверкало. Пол был чисто выметен. Из углов исчезла паутина. Одеяла были выстираны. На столе красовалась красная клетчатая скатерть. Он вопросительно поднял бровь, увидев, что накрыто для двоих. На постели лежала чистая рубашка, а также кусок желтого мыла и белое полотенце. На полочке стояла, ожидая его, миска с горячей водой, рядом лежала бритва. На плите дымился горшок с горячим рагу, в духовке разогревались бисквиты.
Тайри только тихонько присвистнул:
– Ничто не может сравниться с руками женщины.
– А почему бы вам не пожить здесь по-человечески? – резко спросила Рэйчел, приняв его комплимент за насмешку.
