Жаклин Санд - Мадам Флёр
Сезар хмыкнул. Он мог бы ответить ей, что насолил он слишком многим, однако не желал сейчас вдаваться в подробности собственной биографии. Женщина устала, напугана и не знает, как ей жить дальше, на ней тяжелым грузом лежит вина за несчастный случай с мужем – и надо ей помочь. К тому же, помощь Флер де Виньоль напрямую связана с делом Жиффара. А значит, Сезар идет в правильном направлении, коль скоро в него начали стрелять.
Это обнадеживало.
– Что ж, у нас мало времени, госпожа де Виньоль. Могу я называть вас Флер?
– Я вам во всем созналась… Вы можете теперь называть меня как угодно. Я даже священнику на исповеди этого всего не говорила.
– Очень хорошо. В таком случае, Флер, прошу вас, запомните: я не враг вам, не судия, а друг. Если вы невиновны – а я вам верю, или же вы само исчадие ада, коли умеете так лгать, – я могу помочь вам. Но мне необходимо, чтобы вы слушались меня и делали то, о чем я вас попрошу. И я обещаю вас защитить.
– Вы защитите меня! Но почему? Вы ничего мне не должны!
– Вы гораздо больше похожи на невинную жертву, чем на безжалостную убийцу. Ваша совесть уже казнила вас так, как вы сами того пожелали, а я здесь не для этого, и времени у меня нет, и мне жаль, что вы, женщина, без сомнения, достойная, оказались в такой ситуации. Я помогу вам, так как это поможет и моему другу Анри.
– Да, – ее голос снова потускнел, словно Флер ожидала услышать нечто другое, – я понимаю.
– Вы сейчас внимательно меня выслушаете. Ваше бегство все усложнило, но ненамного; мы решим это с вами. По всей видимости, из виду они вас потеряли, когда я навел шороху у Анри во дворе, так что вы вернетесь домой и сделаете вот что…
Глава 14
Господин в серой шляпе
Утро пробило себе путь сквозь занавески солнечными лучами; по всей видимости, горничная оставила портьеры не до конца закрытыми, но сейчас это обрадовало Флер, хотя обычно она терпеть не могла просыпаться рано. Во сне можно было вообразить, что все хорошо, что кошмар прекратился и она свободна. Реальность таких иллюзий, увы, не предоставляла. Но вчерашний день позволил затеплиться робкой надежде.
Неужели Флер наконец-то сможет быть свободна? Слишком нереально, чтобы в это поверить.
Она и не верила. Просто на несколько мгновений вчера позволила себе поддаться обману – тому, который обволакивал ее, словно закрывающаяся чашечка цветка, когда виконт де Моро слушал ее признание. Флер говорила, словно выплескивая из себя ту страшную тьму, что владела ею в последние месяцы. И эта тьма оказалась тяжелее той, в которой Флер жила годы своего брака…
Тогда, в замке Виньоль, она была сама не своя, и чувство освобождения, пришедшее к ней, когда она убила мужа, продержалось недолго. Она сделала так, как жаждала ее душа, и все же совершила смертный грех – хотя виконт милостиво сказал, что она защищалась. Флер не верила ему в этом. Не может мужчина так легко простить женщине убийство другого мужчины. Они ведь все друг за друга.
Мог ли обманывать ее виконт де Моро? Судя по всему, он не так прост, как желал показаться, не так легкомыслен, не столь беспечен. Он следил за нею. Давно следил. И он сказал, что за нею велась и другая слежка. Господи, как разобраться во всем этом?
Флер вылезла из-под одеяла, встала и подошла к окну. Улица была почти пустынна. На углу пристроился веселый чистильщик обуви, предлагавший свои услуги немногочисленным прохожим, заворачивающим с улицы Вожирар. Флер помнила, что он сидит здесь не первый день. Это человек виконта? Или же того, другого?
Как непросто во всем этом разобраться…
Как непросто жить с грязной совестью…
Вчера виконт, давая ей советы, как вести себя в ближайший день, сказал Флер быть очень осмотрительной.
– Я не знаю, что за игра тут ведется, – заметил он, – однако они могут следить за каждым вашим шагом. А теперь и за моим, коль скоро меня посчитали в этой игре. Будьте предельно осторожны. Пока я не понимаю ни мотивов, ни ставок, и если они столь высоки, что в ход уже пошли пистолеты, я не поручусь за наши с вами жизни. А значит, удвою охрану.
Флер немного пугала мысль, что виконт взялся ее охранять. Ее вообще не оставляло чувство, будто происходящее – нереально, и вот она очнется скоро среди привычного кошмара, и придет тот человек в серой шляпе, что просил относить письма. А виконт и его помощь – всего лишь видение.
Но нет. Это было и есть. Флер стиснула кулаки. Виконт де Моро помогает ей потому, что его друг в опасности. Он ничего не объяснил толком, но и так ясно, что письма, доставляемые Флер, несли неприятности. Меньше всего она желала зла симпатичному Анри Жиффару, построившему удивительный дирижабль! Ах, как бы ей хотелось посмотреть, как тот взлетит к небесам, легко и свободно. Талант в мужчине – то же, что красота в женщине, – всего лишь обещание. Для того, чтобы он стал подлинно великим, его сердце и характер должны быть равны его таланту. Но когда это совпадает, так радостно; и дирижабль обязательно полетит. Флер и надеялась это увидеть, только вот… Если к тому времени ситуация благополучно разрешится (не слишком вероятно, однако возможно), виконт де Моро и его друзья навсегда исчезнут из жизни Флер. И для нее будет лучше никогда более с ними не встречаться. Она ведь не перестанет быть убийцей, а они не запятнаны этим грехом; значит, ей нет места рядом с ними.
Разве ей нужно было какое-то место? Она привыкла быть одна.
Флер дернула за шнурок, вызывая горничную. Все то время, пока девушка расчесывала ее и укладывала ей волосы, Флер смотрела на себя в зеркало, пытаясь в привычном отражении отыскать ответы на вопросы. Виконт де Моро мог быть снисходителен к ней, пока она ему необходима, однако позже, когда – и если – все закончится, что он станет делать? Отчего Флер поверила ему, что он не обратится в полицию? Как добропорядочный гражданин республики, он и должен так сделать. И он мог ей хладнокровно солгать, сказав, что не собирается делать этого. Всю ее жизнь мужчины обманывали ее. Она не видела от них особого добра. И если у Флер пока не было доказательств их благородства, отчего виконт де Моро окажется другим?
Конечно, она находилась вместе с ним некоторое время и слышала, что он говорит. Он познакомил Флер с друзьями. Его речь лилась так мягко, что способна была заворожить даже капризного единорога, не только измученную девушку, которая так мало видела доброты и тепла. И все это время – вот она знает теперь – виконт следил за нею, оценивал, что она скажет, и был в курсе того, что она приносила те письма. Он воспринимал ее как дичь.
Ему не стоит доверять.
И, тем не менее, выхода у нее не оставалось.
Господин в серой шляпе, имени которого Флер так и не знала, появился в два часа дня.
