Памела Джонсон - Кристина
— Я должна идти. Это совершенно необходимо. У меня будут неприятности!
— Сядь, Крис, и успокойся. Как давно мы с тобой знакомы? Не считая той встречи на танцах, а вот после поездки в Хайндхэд?
— Пять месяцев.
— Все это время я думал о нас с тобой.
— Нэд, ты должен потребовать счет!
— Хорошо.
Он позвал официанта, но тот ответил:
— Одну минутку, сэр.
— Я уже отдал дань грехам молодости. Ты же еще не начинала думать о них, — продолжал он.
— Обычно девушки не делают этого, — попробовала возразить я.
— Кое-кто делает. Я знал таких девушек.
Я почувствовала ненависть к ним.
— Но не такие, как я.
— Во всяком случае, не в твоем возрасте.
— Причем здесь возраст? — упорствовала я для того, чтобы поставить его девиц на место (просто недостойные особы сомнительного поведения). — Это вопрос принципа.
Он улыбнулся.
— Пусть будет так. Во всяком случае мне не хочется, чтобы меня считали соблазнителем младенцев.
Его слова показались мне грубыми и пошлыми, и я почувствовала неприятный холодок.
— Насколько я понимаю, для этого пока нет оснований, — ответила я, как мне казалось, с достоинством.
— Разве ты так не считаешь? Мне казалось, ты должна так думать.
Момент, которого я так ждала с трепетом и восторгом, приближался, но я способна была думать лишь о том, что опаздываю, и только один мистер Бэйнард занимал теперь мои мысли.
— Нэд, к нам когда-нибудь подойдет этот официант?
Он даже не шевельнулся.
— Куда ему спешить? — Он взглянул на стенные часы — маленький светящийся солнечный лик в кудрявых лучах. Эти часы вначале показались мне очень красивыми, но теперь я ненавидела их. С оттенком несомненного злорадства он сказал: — Кстати, здешние часы отстают на десять минут.
Я замерла от ужаса.
— Не может быть!
Он сверил их со своими часами.
— Точнее, на двенадцать. Ах, бедняжка, ты погибла, не так ли?
Я почти плакала.
— Мне надо идти, говорю тебе! Ты не представляешь, что теперь будет.
— Нервы, — сказал он, качая головой. — Ай, как прискорбно, когда они пошаливают в таком юном возрасте.
Я встала. И прежде чем он успел мне помешать, выбежала из зала, промчалась вверх по лестнице и со всех ног пустилась бежать в контору. Нэд довольно легко догнал меня на углу Джермин-стрит.
— Успокойся, Крис. Ты преувеличиваешь. Я сам объяснюсь со стариком, как его там зовут. — Он взял меня за руку и заставил перейти на шаг.
— Ты не должен… — Я не верила, что он пойдет со мной в контору. — Ты только еще больше все испортишь.
— И все же я пойду с тобой, — сказал он.
Я пришла в отчаяние. Это было жестоко с его стороны. Позже мне могло быть приятно вспомнить об этом, как о доказательстве его силы и уверенности в себе, но в тот момент я чувствовала только страх. Я умоляла его не идти со мной, не замечая, как голос мой становится все громче и громче.
— Надеюсь, ты не хочешь, чтобы около нас собралась толпа, — сказал он. — Нас могут задержать за нарушение порядка.
Перед самой конторой я в последний раз попыталась отговорить его.
— Глупости. Во всем виноват я, и я не могу допустить, чтобы ты пострадала из-за меня.
— Но от этого мне будет только хуже!
— Чем больше ты споришь, тем больше опаздываешь, — заметил он веско.
В довершение ко всему, яркий день вдруг померк, будто в небо швырнули щедрой лопатой серую пыль, упали первые крупные капли дождя.
Даже в лифте он не отпустил мою руку; он продолжал ее держать и тогда, когда мы вместе вошли в контору, где меня ждал мистер Бэйнард, прямой и окаменевший, словно статуя адмирала Нельсона, и столь же непреклонный.
Глава V
— Вы опоздали ровно на тридцать минут, мисс Джексон! — Мистер Бэйнард отчеканивал каждое слово. Речь свою он, должно быть, приготовил, как только стрелка часов показала одну минуту второго; по мере того как я все больше запаздывала, он лишь соответственно менял время. Он был так разъярен, что даже не заметил Нэда или решил, не обращая внимания на то, какой полицейской хваткой тот держит меня за руку, что это клиент, случайно вошедший вместе со мной. Мистеру Бэйнарду ничего не стоило отчитать служащего в присутствии посторонних.
Мисс Розоман из сострадания ко мне низко опустила голову над машинкой и с остервенением стучала по клавишам. Мисс Клик, высунувшая было голову из гардеробной, тут же спрятала ее обратно. Она благоразумно решила переждать бурю.
— Это уже второй раз за полгода.
— Если бы он знал, какая это все ерунда! — шепнул мне на ухо Нэд.
— Простите, мистер Бэйнард, — пролепетала я, — Но я никак не могла получить счет…
— Надо укладываться в свое время! Я не потерплю, чтобы младшие служащие подобным образом пренебрегали моими распоряжениями. Я заставлю уважать себя! — Губы его дрожали. Гнев всегда доводил мистера Бэйнарда почти до истерики. Он повернулся к Нэду. — Да, сэр? Чем могу служить?
— Я пришел с мисс Джексон. В ее опоздании виноват я.
Когда мистер Бэйнард сообразил, что обратился к знакомому младшей служащей тоном, которым обычно разговаривал только с клиентами класса А и Б, ярости его не было предела.
— Мисс Джексон не имеет права приводить сюда своих друзей! Она не имеет права завтракать с друзьями, если не может вернуться вовремя! Это контора! Я не потерплю здесь этого!
Нэд отпустил мою руку. Сделав легкий подпрыгивающий шаг к барьеру, он облокотился на него и посмотрел на мистера Бэйнарда с обманчивым дружелюбием.
— Беда в том, — сказал он, — что вы невежливы. А мне это не нравится.
— Кто вы? Кто такой? С кем вы разговариваете? — голос мистера Бэйнарда показался мне жалким, ибо он перетрусил. Ему не хотелось попасть в дурацкое положение в присутствии подчиненных.
Нэд не спешил с ответом. Мисс Розоман замедлила темп и печатала теперь со скоростью новичка: ей не хотелось пропустить ни единого слова из разговора Нэда с мистером Бэйнардом. Приоткрытая дверь гардеробной свидетельствовала о том, что мисс Клик также проявляет жгучий интерес к происходящему.
— Я женюсь на мисс Джексон, — сказал Нэд. — Мы договорились об этом сегодня, обедая вместе. Мне кажется, для всякого разумного человека это достаточно уважительная причина. Но вы не дали мне возможности даже объяснить. Меня зовут Скелтон.
Мистер Бэйнард увидел наконец возможность выйти из затруднительного положения и не замедлил воспользоваться ею.
— О, понимаю! Тогда, конечно, совсем другое дело. Кажется, вас следует поздравить, мисс Джексон. Однако пусть это будет в последний раз.
