Эмилия Остен - Любовь и предрассудки
– Нет, я имел в виду, что она достаточно сильно изменилась за последние годы, а портрету этому не менее пяти лет…
– Вы снова говорите ерунду, – жестко сказала Луиза, сама удивляясь тому, что у нее хватает сил так сурово разговаривать с человеком, измученным волнениями не меньше ее самой, – не узнать Бланш мог только тот, кто всеми силами старался этого не делать! А она по-прежнему очень похожа на эту работу кисти Лоуренса. Завтра я сама отправлюсь в гостиницу.
Девушка резко развернулась и поспешила к гостям, оставив Арнольда терзать себя волнениями и размышлениями в одиночестве.
* * *Близился полдень, когда в М-скую гостиницу вошли две молодые леди.
Одна из них брезгливо остановилась на пороге, а вторая решительно направилась к маленькому человечку с густыми бакенбардами.
– Мистер Броуди, если я не ошибаюсь? – спросила она.
– Мисс Грэммхерст! – почтительно поклонился тот ей и отвесил столь же учтивый поклон второй девушке. – Мисс Миллтон! Чем могу помочь? Неужели сами решили сделать заказ на перепелок? Сезон нынче очень удачный, не далее как сегодня утром мне доставили приличную партию…
– Вы забываетесь! – осадила его Лаура-младшая. – Неужели наследница Грэммхерст-холла приедет с самого утра интересоваться какими-то драными перепелками?!
Хозяин гостиницы сник и растерянно повернулся к парню за винной стойкой:
– Том, поспеши обслужить наших дорогих гостий… Что пожелают леди?
– Успокойтесь, – негодующе прошипела Лаура и, сделав несколько шагов вперед, картинно развела руками, – разве мы позволим себе сделать хоть глоточек в этой дыре?
Луиза тайком состроила мистеру Броуди, основному поставщику вин и свежей дичи в Грэммхерст-холл, смешную рожицу и вежливо произнесла:
– Мы только хотели спросить вас и ваших служащих, не видел ли кто-нибудь позавчера с утра вот эту девушку.
Она протянула мистеру Броуди распахнутый медальон. Тот внимательно посмотрел внутрь и задумчиво почесал щеку.
– Красивая… Я бы запомнил. Том! Глянь-ка сюда!
Парень старательно вытер руки белоснежным полотенцем, подошел к Луизе, но медальон брать не стал, даже руки демонстративно сцепил за спиной.
– Точно, очень красивая. Нет, я таких не видел.
– Видишь, Луиза, – насмешливо сказала Лаура, – твоя Мисс-Загадочная-Личность умеет не только таинственно перемещаться, но и скрывается под невидимым плащом.
– Позавчера, говорите? А в котором часу? – попросил уточнить Броуди.
– Скорее всего, на рассвете.
– Нет, я спал, – быстро ответил Том. – Как раз после последних посетителей. Пока Джинни убирается, я обычно сплю…
– Тогда, может быть, расспросим Джинни? – предложила Луиза.
Мистер Броуди пожал плечами и позвонил в один из колокольчиков за стойкой.
Джинни оказалась суровой дамой со следами былой красоты. Она демонстрировала желание вернуться к своим обязанностям и на портрет взглянула лишь мельком.
– Да, видела я эту девушку. Она очень торопилась и спрашивала ближайший дилижанс.
– Куда она ехала? – взволнованно спросила Луиза.
Джинни пожала плечами:
– Откуда мне знать? Она просила ближайший…
Осознав, что упирается в тупик, Луиза просительно сложила руки:
– Джинни, миленькая, постарайтесь вспомнить, какой именно дилижанс она спрашивала? Это очень важно.
Джинни оценивающе посмотрела на нее и снова пожала плечами:
– Я и в самом деле не помню. Сожалею, мисс… Но, – добавила она, видно, тронутая отчаянием девушки, – попробуйте расспросить Гарри. Это наш лакей, он в тот день дежурил. Скорее всего, вызвался помочь с вещами, он редко когда подобную красотку упустит.
– Сбегай за Гарри, Том, – шикнул мистер Броуди, – да поживее. Я видел его на заднем дворе, он там мешался нашему кучеру.
Луиза с радостью в глазах повернулась к Лауре, но та охладила ее пыл:
– Подожди радоваться. Эта деревенщина может запросто перепутать города.
Гарри появился довольно быстро. Долговязый деревенский паренек с оживленным румяным лицом просто просиял, увидев обеих девушек.
– Я буду рад помочь вам, прекрасные леди! – возопил он с порога. – Куда доставить ваши вещи?
Миниатюру он схватил обеими руками, ничуть не боясь заляпать ее.
– Ух ты! А я ее знаю! Она мне еще оставила несколько пенни на чай.
– Куда? Умоляю тебя, скажи скорее, куда она поехала! – бросилась к нему Луиза, а Лаура тихо бросила в сторону:
– И получишь от нас шиллинг…
– Я проводил ее до дилижанса. Первые из них проезжают мимо нас около шести утра, – быстро заговорил Гарри, – лондонский, манчестерский и эдинбургский. Подряд, один за другим…
– Так на какой же ты проводил ее, Гарри?
– Не помню. Я только донес вещи и помог ей сесть. Дилижансы следовали один за другим. Уйма народу покидала гостиницу, как сговорились все, я бегал туда-сюда, боялся перепутать и твердил себе под нос названия, чтобы не ошибиться ни с чьим багажом. А эта девушка заверила меня, что ей без разницы, и я успокоился, потому что мне было все равно, на какой дилижанс ее сажать.
Мистер Броуди с сожалением развел руками, а Лаура-младшая издевательски хихикнула:
– Твою таинственную незнакомку и Скотланд-Ярд не найдет.
* * *В будуаре матери ничего не изменилось за те полгода, что он не показывался в родовом поместье, отметил про себя Арнольд. Те же нежно-голубые тона мебели и портьер, тот же заставленный флакончиками и шкатулочками старинный столик с зеркалом венецианской работы. Тот же приглушенный свет. И лишь мать, леди Дженнифер Бернс, преобразилась чрезвычайно. После внезапной смерти сурового супруга, рядом с которым женщина, зачастую боявшаяся вздохнуть, казалась бледной тенью, леди Бернс словно расцвела. Из бесчисленных тайников на свет появились всевозможные украшения, дорогие кружева, тончайшие батистовые платки и прозрачные вуали, платья ярких – а не как прежде, серых и коричневых – тонов… Леди Джен словно пыталась наверстать все упущенные за четверть века замужества женские радости.
Арнольд и радовался за мать, и боялся: иной раз ему казалось, что у леди Джен после гибели лорда Джеймса Бернса слегка помутился рассудок. Периоды бурной светской жизни у нее сменялись неделями затворничества, когда к леди Бернс допускались лишь сын и старая верная горничная. Правда, даже в одиночестве леди Бернс не прекращала наряжаться и всячески украшать себя. Вот и нынче ярко-синее роскошное платье, как и изумительной работы сапфировое колье и серьги, как и изящно уложенные длинные светлые волосы леди Джен, мог наблюдать лишь один Арнольд.
– Матушка, вы, как всегда, прекрасны. – Он почтительно поцеловал руку леди Бернс, сидящей в кресле у зеркала, и отступил к окну. Разговор обещал быть непростым и требовал максимальной тактичности, которой, по его собственному мнению, юноша отличался далеко не всегда.
