Мередит Дьюран - Скандальное лето
Они оба смертельно устали. Им требовалась пища и сон. Обычно после успешных трудов Майкл предпочитал наслаждаться одиночеством.
Но Элизабет стояла так близко, что исходившее от нее тепло, казалось, таило в себе приглашение. От нее пахло мылом, которым она терла руки каждый раз, приближаясь к кровати миссис Брауард. Это был самый обычный запах, Майкл знал его лучше всякого другого. И все же ее кожа придавала мылу особый аромат… вызывая желание сделать глубокий вдох и шагнуть ближе.
— Боюсь, мое общество не доставит вам удовольствия, — произнес он, чувствуя себя до странности неловко. Он вовсе не был уверен, что сможет вернуться к той игривой легкости, что возникла между ними до проклятой благотворительной ярмарки. Майкл умел соблазнять женщин. Но Элизабет на удивление быстро превратилась в его коллегу. Уважение редко соседствует с вожделением.
— Я знаю, вы устали, — сказала она. — Мы можем доехать до Босбри в экипаже. Вам хватит на это сил?
О, его тщеславие нисколько не устало: Майкл скорее умер бы, нежели признался, что не осилит вечернюю прогулку, включающую альпинистское восхождение.
— Конечно, — отозвался он, — Итак, в путь.
Экипаж катился по дороге в сторону деревни. Майкл сидел напротив Элизабет. Она смотрела в окно, фонарь кучера высвечивал сквозь стекло ее точеный профиль. Колеса грохотали по твердой земле, карету слегка потряхивало, и Майкл, удобно раскинувшись на мягких, обитых плюшем подушках, наслаждался тряской.
Он так бы и ехал всю ночь, глядя на Элизабет сквозь приятную ленивую дрему. Пожалуй, ни с одной другой женщиной молчание не доставляло ему такого удовольствия. Миссис Чаддерли как-то раз призналась, что чувствует то же.
— Смотрите! — воскликнула она, когда карета замедлила ход. — Шествие.
Свет за окном кареты внезапно вспыхнул ярче, подчеркнув красоту Элизабет. Теперь можно было различить прелестный локон у нее на виске, выбившийся из прически, и маленькую родинку на правой скуле, похожую на очаровательную мушку, которыми украшали себя красавицы минувшего столетия.
Откашлявшись, Майкл посмотрел, куда указывала его спутница. Вдоль обочины тянулась вереница юношей; они несли горящие факелы, держа их высоко над головой.
— О Боже, — изумился Майкл. — Отдает средневековьем.
Элизабет с улыбкой прижала ладонь к стеклу. В ответ послышались крики, участники процессии замахали факелами, рисуя в воздухе круги. Огненные дуги ослепили Майкла, заставив зажмуриться. В черноте на мгновение перед глазами его мелькнула перевернутая восьмерка — символ бесконечности.
Элизабет постучала в окошко кучеру.
— Отсюда пойдем пешком, — предупредила она. — Иначе мы помешаем шествию.
Они вышли из кареты, окунувшись в теплую темноту ночи. Процессия, двигавшаяся проворно, уже успела уйти довольно далеко. Майкл и Элизабет медленно направились следом. В отдалении звучали цимбалы и дудки, слышались приветственные возгласы толпы.
Дорога огибала деревню и резко уходила вверх. С этого места открывался вид на вершину Босбри-Хилл. На холме горели три костра: посередине — огромный, в три человеческих роста, по бокам — два поменьше. Путники остановились полюбоваться зрелищем. Свет, льющийся из окон домов, озарил улыбающееся лицо Элизабет.
— Надеюсь, вы объясните мне, что здесь происходит, — проговорил Майкл. — Или я должен догадаться?
— О да, пожалуйста, угадайте!
— Восстание?
— Против кого?
— Против местного тирана.
— То есть против меня, — усмехнулась Элизабет. — Но вы ведь видели, участники шествия с радостью приветствовали меня.
— Ну да, они ведь мужчины, в конце концов.
Миссис Чаддерли рассмеялась.
— Мистер Грей, я того и гляди возгоржусь от ваших речей, и у меня распухнет голова!
— Какая жалость! Не хотелось бы портить столь совершенную форму черепа.
— У вас есть еще одна попытка, — заметила Элизабет, когда путники начали взбираться на холм.
— Варварство, и ничего больше. Кстати, я не видел в деревне пожарной команды. Можете назвать меня пессимистом, но не захватить ли нам ведра с водой?
— Господи! Надеюсь, до пожара дело не дойдет! Всем моим потомкам до седьмого колена не расплатиться за подобный урон, придется влезть в долги, чтобы заново отстроить этот городок!
Невольно вырвавшиеся слова Элизабет поразили Майкла. Эта женщина чувствовала себя ответственной за судьбу Босбри. Пожалуй, Аластеру она понравилась бы.
Мысль об Аластере заставила Майкла нахмуриться. Ему не хотелось вспоминать о брате этой ночью.
— Вас тяготит, что вся округа видит в вас свою покровительницу и благодетельницу? — спросил он.
— Какой странный вопрос! Помогать этим людям — мой долг. Я никогда не пожелала бы себе иной судьбы.
И вновь Майклу показалось, будто он слышит эхо слов брата. Быть может, ему самому недоставало чего-то очень важного? Слова «положение обязывает» всегда смущали его, вызывая чувство недоумения.
— Боюсь, подобные обязательства сковывали бы меня.
Элизабет бросила на него хмурый взгляд.
— Что за вздор. Ведь вы доктор! От вашего решения зависит чья-то жизнь. Не представляю, что может быть серьезнее такой ответственности!
— Но это совсем другое дело. — Врач — вольная птица. Ни свобода его действий, ни приносимая им польза не ограничены акрами земли. — Возможно, я не в силах предотвратить лихорадку, но могу с уверенностью предсказать ее появление. Поэтому мои решения подсказаны опытом, убеждениями и знаниями, они не зависят от нужд моих арендаторов или от капризов невежественных мальчишек, балующихся с факелами.
Протянув руку, Элизабет дернула Майкла за ухо и рассмеялась в ответ на его изумленный взгляд.
— Эти мальчишки осторожно обращаются с огнем, — возразила она. — О, у вас такое выражение лица… Прошу прощения, я не думала, что вы неисправимый пессимист!
Майкл улыбнулся, запоздало поняв, что заслужил упрек.
— Вот вы и узнали мой секрет. Я ворчливая старуха, хотя ловко это скрываю. — Едва успев произнести последние слова, Майкл почувствовал, что в них есть доля правды. Он всегда воображал себя вольнодумцем, антиподом строгого, серьезного Аластера. Однако в сравнении с этой женщиной Майкл выглядел образцом солидности и степенности. Эта мысль его не на шутку задела. — Пожалуй, мне следует тоже обзавестись факелом.
— О, я бы с этим не торопилась, — предостерегающе подняла палец Элизабет. — Вы еще не видели, что делают с факелами.
— Звучит зловеще. — Майкл попытался было расспросить миссис Чаддерли, но в ближайшем доме с грохотом распахнулась дверь, и на улицу вывалилась запыхавшаяся женщина с двумя кружками в руках.
