Шелк для истинной леди - Остен Эмилия

– Вы не любите англичан? – поддразнила Спенсера Элиза.

– В меру своего разумения, мисс Уивер, в меру своего разумения. Но слушайте дальше. В ответ на эти события британское правительство в 1773 году издало «Чайный закон», позволивший Ост-Индской компании продавать чай в североамериканских колониях напрямую, без каких-либо пошлин или сборов в Великобритании, вместо значительно меньшей американской пошлины. Это позволило компании продавать чай по цене вдвое ниже, чем ранее, а также дешевле, чем в Великобритании и чем любые предложения местных чайных торговцев и контрабандистов.

– Которые составляют большую часть предков нынешнего общества Бостона… – пробормотала Элиза.

Взгляд Пола стал лукавым.

– О, вам следует как-нибудь произнести это в более людном месте. Уверяю вас, эффект будет ошеломляющим. Я бы хотел на такое посмотреть, поэтому, если соберетесь, обязательно пригласите меня. – Непонятно было, шутка это или Пол всерьез так говорит. Элиза во избежание недоразумений решила считать все шуткой. – Многие колонисты, особенно богатые контрабандисты, которых вы сейчас так восхитительно упомянули, возмутились этим действием большой компании, имевшей большое лобби и влияние в английском парламенте. Недовольство стало причиной погромов в Филадельфии и Нью-Йорке. Тем не менее в Бостоне расценили выборочную отмену налогов как очередную попытку Великобритании остановить движение за независимость в колониях. Сэмюэл Адамс и сподвижники призвали грузополучателей и посредников чая Ост-Индской компании прекратить свою деятельность. Склады, лавки и даже дома не пожелавших поддержать мятеж подвергались погромам и нападениям.

Элиза представила себе те дни: опасные улицы, полуразрушенные дома, валяющиеся на мостовой вещи… Жить в эпоху перемен всегда непросто, а когда жизням – твоей и близких – угрожают только потому, что ты не согласен с решением, принятым на далеком острове… Это неправильно. Элиза отлично помнила, что сделала война с ее родным Смолвилем. И с ее семьей.

– Первым из многих кораблей, – продолжил Пол, – с чаем Ост-Индской компании, прибывших в Бостонскую гавань в конце 1773-го, был «Дартмут». Произошел конфликт между портовой администрацией и «Сынами свободы». Сэмюэл Адамс и сподвижники быстро собрали несколько митингов с очень большим количеством участников. Бостон тогда кипел, словно котел с фасолевым супом. Митингующие призывали к неповиновению не только английскому парламенту, Ост-Индской компании, но и также губернатору Томасу Хадчинсону, который настаивал на разгрузке корабля. На митинге 16 декабря люди высказались, чтобы чай был уничтожен.

Элиза очень любила слушать, когда Пол увлекался и начинал говорить – об истории города, о тенденциях развития торговли, об искусстве – неважно о чем, Спенсер на любую тему мог побеседовать со знанием дела. Даже – тут Элиза постаралась не покраснеть – о женском белье, например. Было немного пугающе сидеть за столом с человеком, который знает о тебе почти все, и слушать его голос. Элиза с кем угодно бы заключила пари, что Пол знает о конструкции интимных предметов дамского туалета гораздо больше, чем сами дамы.

– Владелец и капитан «Дартмута» согласились с тем, что чай должен быть возвращен в Англию. Те же обещания были получены от владельцев двух других кораблей, находившихся в плавании, – «Элеанор» и «Бивер». Однако губернатор Хадчинсон приказал заблокировать гавань и не допустить отбытия неразгруженных кораблей, что было полным произволом.

– Боюсь, сегодня такие вещи уже не могут произойти, – вздохнула Элиза.

– Да, но всегда найдется дело для отчаянных смельчаков. Остается надеяться, что смельчаки останутся без дела или займутся чем-нибудь мирным… Как бы там ни было, в четверг 16 декабря 1773-го, за вечер до дня разгрузки, капитан Роч просил губернатора Хадчинсона позволить кораблям отплыть без разгрузки, на что был получен отказ. Сэмюэл Адамс обратился к толпе: «Это собрание не может сделать больше, чем спасти эту страну!» – Пол произнес фразу очень пафосно, и Элиза не выдержала и рассмеялась. – Вскоре группа «Сынов свободы», одетая в национальные костюмы индейцев, во главе с Гриффином Варфом, и вооруженная топорами и дубинами, проникла на борт «Дарт-мута» и недавно приставших «Элеанора» и «Бивера». Быстро и эффективно бригада квалифицированных портовых грузчиков опустошила трюмы и выбросила за борт около сорока пяти тонн чая. Не буду пугать вас, мисс Уивер, рассказывая, какова была его цена… Ни одному предмету, кроме чая, не было нанесено ущерба, и ничего не было украдено, за исключением сломанного дверного замка, который позднее был заменен неизвестным.

– Элегантное решение, – улыбаясь, заметила Элиза.

– Ну, разумеется, не обошлось без народного участия. Некоторые горожане делали попытки собрать чайные листья, однако впоследствии чай был признан непригодным. А четвертый корабль Ост-Индской компании не пострадал, потому как направлялся в Провинстаун. Все пятьдесят восемь ящиков чая уцелели и вскоре были благополучно доставлены в Бостон.

– Его уже можно было пить.

– Как и этот, – сказал Пол, в очередной раз делая глоток чая. – Выходку «Сынов свободы» иронично назвали «Бостонским чаепитием» – уж океан тогда не остался без чая, что верно, то верно. Однако это происшествие вызвало кризис. На Хадчинсона давили из Лондона с требованием в кратчайшие сроки разыскать и наказать «Сынов свободы». Если бы он разрешил проблемы с колонистами так, как это сделали другие губернаторы, корабли бы покинули гавань без разгрузки, но без порчи товара. Лорд Норт заявил, что, если колонисты не будут импортировать чай в течение шести месяцев, налог будет отменен. В феврале 1775 года Британия издала Примирительное Решение, которое отменяет налоги для любой британской колонии, добросовестно защищающей Британскую империю и содержащей ее офицеров.

– Но это же должно было вызвать большое возмущение в Англии! – Элиза попыталась представить, что бы сказал Пол, если бы узнал, что она с таким интересом слушает о том, что отлично знает сама. Это было бы катастрофой. Спенсер в два счета бы догадался, почему она это делает.

– Да, там некоторым пришлось нелегко: все политики, сочувствовавшие колониям, подвергались нападкам, а указанный закон сплотил вокруг себя всех, настроенных против интересов колоний. Премьер-министр лорд Норт заявил: «Независимо от того, чем все кончится, мы должны рискнуть, иначе все и так окончено». Британское правительство полагало, что такое деяние не должно оставаться ненаказанным, поэтому оно объявило Бостонский порт закрытым.

Пол поставил чашку и глубоко вздохнул.

– Иногда я жалею, что живу не в те веселые времена. Впрочем, наш век тоже нельзя назвать спокойным. – Тень недавней войны словно придвинулась к ним. – Здесь, в колониях, Бенджамин Франклин заявил, что весь уничтоженный чай должен быть оплачен, все семьдесят тысяч фунтов. Роберт Муррей вместе с другими торговцами отправился к лорду Норту с предложением оплатить все расходы, но они получили отказ. Однако многие колонисты были воодушевлены произошедшим. Так что, выбросив за борт чай, колонисты заложили камень в основание борьбы за независимость.

– Наверное, людям было трудно без чая, – покачала головой Элиза.

– Да, но многие колонисты в знак солидарности добровольно отказывались от употребления чая, заменяя его «ароматной настойкой» из листа малины и другими травяными напитками, а также кофе. Тем не менее массовый отказ от чая не был долгосрочным. Скоро все вернулось на круги своя. Как бы там ни было, мы пришли сюда из Англии и долго без чая жить не сможем. Это общее у нас с теми, кто остался на берегах туманного Альбиона. Боюсь, чем дальше, тем общего меньше. Даже язык начинает различаться.

– Вас это радует или пугает, мистер Спенсер? – спросила Элиза.

– О, это меня вдохновляет. Не представляете, мисс Уивер, как много можно почерпнуть в разнице культур! Особенно в торговле, которой я занимаюсь.

И они перешли к обсуждению «Все для леди».