Мануэль Гонзалес - Любовь и чума
— Доминико прав! — произнесла Беатриче. — Нельзя противиться воле Божьей, и вы сами можете убедиться в этом, синьорина, поскольку послушавшийся вас человек на дне.
Но певица ошибалась: незнакомец был жив и отчаянно боролся с волнами, рассекая их с удивительной ловкостью и смелостью. Хотя смерть грозила ему ежеминутно, он не робел и подвигался вперед с изумительной настойчивостью.
Отплыв уже довольно далеко от берега, он увидел, наконец, белую фигуру, цеплявшуюся за корабельную доску — это была женщина.
Подплыть к ней и схватить ее было очень трудно, потому что волны относили ее назад. Но, наконец, смельчаку удалось после многих нечеловеческих усилий приблизиться к погибающей. Несчастная женщина окоченела от холода и была почти без чувств. Схватив ее за пояс, незнакомец поплыл по направлению к берегу. Но добраться до него было почти невозможно: не говоря уже о силе ветра и волн, несчастная женщина так крепко уцепилась за своего спасителя, что чуть было не утащила его на дно разъяренного моря. Чувствуя совершенный упадок сил, незнакомец порывался несколько раз бросить несчастную женщину и предоставить ее на произвол судьбы, но каждый раз, когда он хотел сделать это, ему становилось совестно за свое малодушие, и он продолжал плыть далее с твердым намерением или завершить начатое, или найти смерть среди бурной стихии.
Нет сомнения, что благородное самопожертвование незнакомца не принесло бы пользы и даже могло бы быть для него гибельным, если бы буря не начала понемногу стихать: пловец изнемог, в ушах его звучал какой-то странный звон, глаза смотрели дико, и он начал поминутно погружаться под воду. Но в тот момент, когда смельчак уже прощался мысленно с жизнью, само море, как бы сжалившись над ним и над женщиной, явилось на выручку к утопающим. Огромная волна подняла несчастных и выбросила их на берег невдалеке от места, где находилась Джиованна.
Девушка, следившая все время с замирающим сердцем за подвигом пловца, кинулась опрометью вперед. Но, подбежав к нему, она отшатнулась назад с восклицанием испуга и изумления: перед ней стоял тот, кого она любила так горячо и страстно. Свет луны, скользившей между тучами, падал на пловца и давал возможность разглядеть его прекрасное, хотя и изнуренное горем лицо. В течение долгого времени Джиованна стояла как вкопанная, не имея сил проговорить хоть что-нибудь, и смотрела с каким-то страстным обожанием на Валериано. Итак, вот кто был тот незнакомец, который из желания угодить Джиованне кинулся без колебания в бушующие волны.
Патриций, совершенно разбитый неравной борьбой с грозной стихией, не заметил присутствия девушки. Он наклонился над спасенной им женщиной, лежавшей на мокрой земле, и старался привести ее в чувство.
Он вынул из кармана флакон с крепким снадобьем, влил немного в рот незнакомки и начал потом тереть ей виски, стараясь в то же время согреть бедняжку. Наконец его усилия увенчались успехом: спустя немного времени, незнакомка сделала движение, и из ее груди вырвался слабый вздох.
Услышав его, молодой человек приподнялся, и глаза его вспыхнули, как искры.
— Она жива! — воскликнул он радостно. — Она жива, я спас ее! О, это чудо, настоящее чудо!
Джиованна, стоявшая поодаль, продолжала любоваться им.
«Он не только храбр, но и великодушен», — подумала молодая девушка, растроганная до глубины души неподдельной радостью Валериано.
Но что почувствовала она, когда незнакомка, открыв глаза и увидев склонившегося над ней Сиани, проговорила с выражением беспредельной радости:
— Это сон… Галлюцинация! Пресвятая Дева, благодарю тебя за твое милосердие!.. Я умираю… Ты ввела меня в рай и послала ко мне Валериано.
Сердце Джиованны замерло. Сиани же, удивленный такими словами, наклонился еще ниже к спасенной, чтобы рассмотреть ее лицо, несмотря на окружающий его мрак.
«Она сумасшедшая, — решила мысленно венецианка. — Она помешалась от испуга… Возможно ли, чтобы она знала Сиани?»
Но овладевшее ей смущение увеличилось еще более, когда женщина обвила свои белые и холодные руки вокруг шеи своего спасителя.
— Я думала, что умру вдали от вас, Сиани, — произнесла она со странным воодушевлением. — Но судьба решила иначе, и я увидела вас опять. Скажите мне: не сон ли это и неужели я еще жива?
— Да, вы живы, Зоя, — воскликнул молодой патриций, узнав, наконец, в спасенной дочь великого логофета. — Вы живы: Господь помиловал и сохранил вас!
— Сохранил меня, — повторила машинально гречанка, мысли которой по причине перенесенного ею кошмара стали путаться. — Но что же случилось со мной?
— Вы чуть было не утонули, — проговорил Сиани мягким и ласковым тоном.
Зоя не отвечала. Глаза ее блуждали по сторонам и, наконец, остановились на молодом человеке.
— Да, да, я помню все, — сказала она глухим голосом. — Я была на корабле, а потом… Потом… О, какая ужасная ночь, какая сильная буря! Вы видите, как они приближаются! Они растут, они хотят схватить меня!
— Кто? — спросил удивленный Сиани.
— Волны! Я вижу их, они близко, о, какой страшный холод!..
Девушка остановилась и устремила вдаль взгляд, полный ужаса.
— Спасите меня, — вскрикнула она в сильном волнении. — Я не хочу такой смерти! Я боюсь ее, я боюсь этого водяного савана… Помогите! Помогите!
Патриций, взволнованный в высшей степени, хотел было успокоить девушку, но язык отказывался повиноваться ему.
Впрочем, в чувствах спасенной вскоре произошла резкая перемена, и ужас уступил место полному спокойствию.
— Что это? — продолжала тихим голосом Зоя. — Сон ли я вижу или действительно руку, которая хочет спасти меня?
— Бедняжка! — проговорил Валериано. — Вы не ошиблись: это была моя рука! Мне удалось спасти вас, но галера ваша погибла… Но что будет с вами теперь? Я остался без средств и не могу приютить вас даже на короткое время. Скажите мне, по какой причине вы, подвергаясь опасностям, прибыли сюда?
Гречанка не отвечала и, облокотившись на руку, видимо, старалась привести в порядок расстроенные мысли. Мало-помалу взор ее прояснился, и она взглянула на благородные черты Сиани с немым восхищением, смешанным с грустью.
— Вы спрашиваете, что заставило меня приехать в Венецию? — произнесла девушка с грустной улыбкой. — А вы не знаете этого, вы не догадываетесь, что я приехала исключительно ради вас…
Эти слова поразили стоявшую поблизости Джиованну, как ударом кинжала.
«Так они знают друг друга», — подумала она, ревниво всматриваясь в безупречную красоту молодой гречанки.
— Ради меня?! — повторил с изумлением молодой человек. — Вы приехали ради меня?
