Соня Пелтон - Тайное сокровище
Гвендолен слышала, как Торолф и странный монах разговаривали у костра, даже не разговаривали, а шептались в ночи. Девушка решила, что они беседуют о ней, и с тревогой думала о причине подобного интереса. Кто тот человек? Что ему нужно? Почему он едет с ними? Она не могла задать эти вопросы вслух; правда, благодаря обучению настоятельницы Аманды можно было написать кое-какие предложения, но Торолф не умел читать.
Возница не объяснил причину присутствия чужого человека в их лагере. Он лишь похлопал Гвендолен по плечу и энергично закивал головой, как бы успокаивая девушку, но она не поняла точно, что он имел в виду.
Тайриан никак не мог уснуть. Смеживая веки, он видел перед собой прозрачные голубые глаза, блестевшие от невыплаканных слез. Сердце сжималось от неведомой до сих пор боли. Что с ним происходит? Может, он заболевает? Нет, сама мысль об этом смешна – он никогда не болел!
Некоторые вещи озадачили и заинтриговали его. Например, почему Торолф везет юную послушницу в Кирклейский скит, ведь он расположен очень далеко отсюда. Возница не предложил никаких объяснений, сказал только, что должен отвезти туда Гвендолен, потому что получил приказ от аббатисы в Уитби.
– Почему тебе надо ехать туда? – спросил Тайриан. – У аббатисы должны быть причины для подобного решения.
– Я и раньше отвозил Гвен в Кирклей. За последние несколько лет мы с ней множество раз ездили туда и обратно. Мы прекрасно ладим. Она не доставляет никаких хлопот в отличие от других женщин. Понимаешь?
– Понять не трудно, – Тайриан пожал плечами, – она ведь не может говорить.
Торолф рассмеялся, потом серьезно добавил:
– Я отдам жизнь за эту малышку.
Его налитые кровью глаза предупреждающе сузились.
– Я сплю с открытыми глазами и рукой на кинжале.
– Я сам бы хотел защищать ее, – сказал Тайриан. – Она маленькая, беззащитная и изящная, как стеклянная куколка, которую я видел как-то раз.
– Откуда ты, монах?
– Хочешь знать? Торолф кивнул.
– Из леса.
– Из Ноттингема?
– Да.
После этого возница погрузился в молчание. а когда он встал, чтобы отправиться спать, между ним и молодым мужчиной промелькнул понимающий взгляд.
Весь день повозка тряслась по неровной дороге. Днем потеплело, чистое небо и хорошая погода выманили многочисленных путников. Бесконечный поток пилигримов и коробейников, нагруженных товарами купцов, королевских служащих и сборщиков налогов, монахов и продавцов индульгенций, менестрелей и странствующих ученых, посыльных и курьеров, сплетающих сеть сообщений между поселениями, тянулся по прогретым солнцем дорогам. Перед наступлением ночи путники прекращали движение; люди познатнее находили приют в каком-нибудь близлежащем замке или монастыре, а остальные останавливались на постоялых дворах и в гостиницах, которые часто были переполнены, грязны и кишели насекомыми.
Троица останавливалась у рек и ручьев, чтобы половить рыбу, а Гвендолен тихо сидела на камне, устремив вдаль печальный взгляд. На коленях она держала молитвенник; книга была богато иллюстрирована – и не только на библейские темы. На полях Гвендолен нарисовала цветы, птиц, замки, рыцаря, взбирающегося на башню, чтобы поцеловать и похитить румяную деву. Она изобразила также красивого аристократа, который лез на дерево к прекрасной женщине с длинными волнистыми волосами. Эта вторая девица в лесу заставила Гвендолен улыбнуться своему не совсем благочестивому творчеству.
– Что она там видит? – спросил Тайриан, когда Торолф прокалывал острогой большую крупную рыбу. – Иногда она сидит, уставившись вот так, целыми часами.
– Значит, ты не спускаешь глаз с нашей драгоценной Гвендолен? – выражение лица Торолфа стало жестким. – Надеюсь, у тебя не появилось мысли о том, что скрыто под монашеским одеянием?
Тайриан глубоко вздохнул и помрачнел.
– Нет, подобных мыслей у меня не возникает. Она затронула мою душу так, как не затрагивала ни одна другая девушка, ни один великолепный клинок. Я не питаю вожделения к женщинам – по правде говоря, я пресытился ими.
– Гм… – густые брови возницы приподнялись. – Насытился, да? Тогда почему пялишься на нежную Гвен?! Ладно, о чем ты говорил?
– Ах, да. Что у меня было много женщин. Я не святой и не притворяюсь им, – схватив вторую рыбину, Тайриан вышвырнул ее на берег и разрезал с быстротой и ловкостью, удивившими Торолфа. – Совершенно неожиданно моей миссией стала помощь другу в поисках молодой женщины, которая исчезла шесть лет назад из деревни Херстмонсо. Отем Мюа говорила, что ее сестра очень красива и светловолоса.
– Гвендолен блондинка.
Тайриан перестал потрошить рыбу и взглянул на послушницу, напоминавшую вырезанную из дерева статую. Казалось, время не имело для нее значения. Она была воплощением очарования, нежности, чистоты. Глядя на нее, Тайриан начинал верить в вечность.
– Есть у нее фамилия? – спросил Тайриан, заканчивая чистить и потрошить рыбу.
– Нет. Никто не знает, была ли она у Гвен вообще.
– Хватит! – крикнул Тайриан, когда еще одна извивающаяся рыба шлепнулась возле ног. – Они сгниют, если ты наловишь слишком много.
– А я их засолю, – с широкой ухмылкой ответил Торолф.
Тайриан боковым зрением уловил движение белого покрова.
– Куда она направляется? – спросил он Торолфа, ощутив тревогу при неожиданном порыве девушки.
– В кусты. Она не задержится там. Гвендолен внимательна, осторожна и наблюдательна. У нее есть свои незамысловатые мысли.
«Возможно, более сложные и загадочные, чем ты подозреваешь, старина», – подумал Тайриан.
Гвендолен смотрела на воду, когда передвижения странного монаха привлекли ее внимание. Недоумение отразилось в голубых глазах – он больше похож на рыцаря, чем на священнослужителя. Солнце играло на золотистых волосах красавца, и девушке удалось увидеть его глаза – они тоже имели золотистый оттенок. Гвендолен не рассмотрела спутника, когда он находился рядом. Ей хотелось бы сделать это, но послушницы не должны так поступать. Вообще-то, она не ощущала себя духовным лицом. Чего ей действительно хотелось в жизни, так это узнать свое прошлое и, возможно, спасти кое-что из той жизни, которой она лишилась. Ей хотелось знать. Где она родилась, кем были ее родители, какая у нее была семья. Эти вопросы мучили девушку изо дня в день.
А сейчас появился еще этот человек с золотистыми глазами. Чего он хочет? Представляет ли он опасность? Может, он один из людей Дрого?
Гвендолен спрашивала у аббатисы, кто такой Дрого, и та ответила, что это барон-грабитель. Почему имя негодяя засело в памяти? Что этот Дрого хочет от нее? Почему пытается добраться до нее и куда-то увезти? Связан ли с ним тот факт, что она не в состоянии ничего вспомнить о прежней жизни? Настоятельница Аманда полагала, что да: Дрого уничтожил ее родных, и зрелище настолько потрясло девочку, что она лишилась голоса, моральных сил и утратила представление о том, кто она на самом деле.
