Джорджетт Хейер - Фредерика
Тем временем маркиз направлялся на Уордер-стрит, рядом с ним гордо восседал его юный спутник и всю дорогу развлекал его подробными описаниями разных экспонатов, которые он видел утром в Музее механики. — Там были такие аттракционы, как механический жонглер, акробаты-наездники, «Пещера Мерлина» и несколько старинных говорящих бронзовых бюстов (очень искусно сделанных), но все это Феликса не заинтересовало так, как оркестр механических музыкальных инструментов и плавающий по бассейну механический фрегат. А еще, если она открыта, как значится в справочнике (который несколько устарел), то он хотел бы посетить выставку в Спрингс-Гарденс, где можно увидеть автомат Мелларде. Это чудо, как говорилось в потрепанном справочнике, который он вытащил из кармана, представляло из себя музицирующую женщину, и с некоторой тревогой сообщалось, что она способна выполнять большинство функций живого организма, а также может сыграть шестнадцать мелодий на настоящем фортепиано, нажимая на клавиши пальцами совершенно натурально. Нет, в Британском музее он не был: кроме коллекции птичьих чучел, там нет ничего стоящего, одно старье, которое может интересовать только таких зануд, как Джессеми.
По дороге им встретилось несколько знакомых Алверстока, обстоятельство это дало богатую пищу для разговоров во всех клубах. Завзятый франт мистер Томас Рэйкс, прозванный в обществе Аполлоном, был ошарашен, увидев Алверстока выходящим из своего дома на Беркли-сквер вместе с каким-то мальчишкой; а мистер Рафус Ллойд, встретив Алверстока на Бонд-стрит и спросив, куда это он направляется, с изумлением услышал в ответ, как он потом, смущенно запинаясь, рассказывал всем, что тот держит путь в литейный цех в Сохо. Это сообщение было встречено с недоверием; только сэр Генри Милдмэй, человек более прозорливый, чем этот рыжий щеголь, не задумываясь, объяснил ему со снисходительной улыбкой: «Боюсь, он тебя разыграл, Рафус». Лорд Питершем, давний приятель Алверстока, оказался ближе всех к истине, когда предположил, как всегда слегка шепелявя: «Возможно, ш ним вмеште был один иж его племянников».
Эндимион Даунтри, который тоже встретил Алверстока на Бонд-стрит, мог бы поправить лорда Питершема, но его не было при этом споре, да и он был мало удивлен, увидев маркиза в сопровождении мальчика. Замечательный молодой человек, этот Даунтри: отлично сложен, с классическими чертами лица, его профиль вызывал восхищение многих дам, которые говорили, что он мог бы позировать для статуи древнегреческого героя — чудные карие глаза, тонко очерченный рот и вьющиеся каштановые локоны вокруг благородного лба. Этот непревзойденный красавец не мог не привлекать к себе внимания юных леди; и если бы его умственные способности были бы не такими скромными, а речь — более занимательной, он был бы первым любимцем всех дам. К сожалению, эти достоинства отсутствовали. Он был приветлив и учтив, но тугодум и не обременен никакими идеями, в разговоре он произносил только заезженные банальности и оживлялся, лишь когда описывал, какие препятствия ему пришлось преодолеть во время опаснейшей пятимильной охотничьей гонки, или как ему удалось выиграть на очередных скачках, или каким спортом он занимался в один из ближайших погожих дней. Приятели в полку прозвали его с добродушной насмешкой Глупыш Даунтри, на что он нисколько не обижался, объясняя с простодушной улыбкой, что сроду не был хитрецом и пройдохой. Он был послушным сыном и нежным братом; и, пользуясь великодушным покровительством Алверстока, который назначил ему содержание (а также обеспечил офицерским чином и лошадьми), был признателен за эту помощь и редко когда просил у него еще денег.
Заметив Алверстока на Бонд-стрит, он тут же пересек улицу, чтобы поприветствовать его, и, сияя от радости, протянул ему руку:
— Кузен Вернон! Чертовски мило с вашей стороны, что вы пригласили на бал мою сестру — честное слово! Мама чертовски вам обязана и я, конечно, тоже!
— А ты собираешься почтить его своим присутствием? — спросил Алверсток.
— Да, разрази меня гром, а как же! Должно быть, такая давка будет на этом балу!
— Чертовская давка! — согласился лорд.
— Так и надо! — кивнул Эндимион со знающим видом. — Это же первый бал в Алверсток-хаузе с выхода в свет кузины Элизы, как говорит мама! Еще бы не быть давке!
Заметив присутствие мистера Феликса Мерривилла, который, соскучившись от этой беседы, Дернул маркиза за рукав, Эндимион посмотрел на него с высоты своего олимпийского роста, удивился и вопросительно взглянул на Алверстока. Услышав, что Феликс младший сын Фреда Мерривилла, он сказал:
— Да ну? Надо же! — После чего несколько наивно добавил: — Чертовски никудышная память! Фред Мерривилл это кто?
— Он был моим кузеном, — спокойно отвечал маркиз. — К несчастью, он скончался; а поскольку он был на несколько лет еще старше меня, сомневаюсь, чтобы вы когда-нибудь встречались с ним.
— Действительно, я его не знал, — согласился Эндимион. — Но теперь знаю! Вы стали попечителем его детей, кузен! Мама говорила мне об этом. Еще она сказала, что вы даете для них бал. Она, по-моему, не в восторге от этого, правда, почему!
Он снова посмотрел на нетерпеливое лицо Феликса и поднял одну бровь.
— Кроме того, уверен, что этот мальчуган совсем не хочет идти на бал, не так ли, малыш?
— Нет! — воскликнул Феликс нетерпеливо. — Я хочу в литейную мастерскую!
— Успеешь, Феликс! — успокоил маркиз. Он бросил насмешливый взгляд на своего наследника и спросил:
— Не хочешь присоединиться к нам, Эндимион?
В представлении мистера Даунтри литейные цеха были связаны с изготовлением ружей, и он со знанием дела сказал:
— Артиллерия? Нет, это меня не интересует.
Он распрощался с Алверстоком и продолжил свой путь, ничуть не удивившись и не испытывая любопытства и сомнений, которые терзали его матушку по поводу объяснений Алверстока о его отношениях с неведомыми Мерривиллами.
Слабая надежда Алверстока на то, что их не впустят в мастерскую, была разрушена в первую же секунду. Его бесценный секретарь прекрасно подготовил почву для появления маркиза: как только он вручил у дверей свою карточку, они тут же распахнулись, перед ним предстал хозяин и любезно предложил провести его по всему зданию. Он не только сообщил, что для него огромная честь принимать у себя его светлость, но также обещал осветить любые тонкости и сложности современной машины, какие только его заинтересуют. Это убедило Феликса в том, как он был прав, настаивая на сопровождении самого маркиза, а не Тревора.
— Он ни за что не предложил бы всего этого мистеру… мистеру, как-его-там, — прошептал он торжествующе.
