Джулианна Маклин - Плененная горцем
Но затем она вспомнила его главную цель, которая не имела ничего общего с ее безопасностью, и ощутила неуверенность и тревогу. Несомненно, его влекло к ней, ему, несомненно, нравилось с ней флиртовать, но он продолжал охоту на Ричарда, и когда они прибудут в Монкрифф, тому, возможно, придется отстаивать свою жизнь и честь в кровавом сражении с жаждущими мести горцами.
— Спасибо, Гавин, — сказала она, прежде чем удалиться в дом и закрыть за собой дверь.
Внутри было тихо. Даже чересчур тихо. Не было слышно ни плеска воды, ни скрипа щетины под бритвой, что заставило ее задаться вопросом, не заснул ли Дункан в ванне.
— Да, девушка, это действительно так, — произнес он из задней комнаты, перебив ее мысли звуками своего низкого и дразняще чувственного голоса. — Сегодня мы отправляемся на юг, к Монкриффу. Я не сомневаюсь, что тебя это чрезвычайно радует.
— Ну конечно, — откликнулась она, стараясь говорить как можно непринужденнее. — Хотя теперь, после теплой ванны, это интересует меня значительно меньше, — небрежно добавила она. — Мои силы полностью восстановлены, и я готова бросить вызов миру.
— Так же как и я, — отозвался он, расплескивая воду. — Должен признаться, что наслаждение, которое я испытываю, лежа в этой теплой воде, где меня окутывает аромат твоего нежного обнаженного тела, полностью исцелило мою головную боль.
Она подошла к занавеске, прислушиваясь.
— Так что будь начеку, девушка. Опасность, угрожающая тебе, велика, как никогда.
Ее сердце снова заколотилось, и она почувствовала злость на горца за то, что ему удается приводить ее в такое смятение. К тому же он делал это явно преднамеренно. В этом не было никаких сомнений.
— А знаешь, — продолжал он, — не могу не задаваться вопросом, о чем я только думал там, в форте, когда сорвал с тебя рубашку и так поспешно швырнул тебе юбку, приказав одеваться. Я упустил момент, не уделив тебе должного внимания.
Прижавшись ухом к занавеске и прилагая все усилия к тому, чтобы ее голос не дрожал и звучал ровно, она ответила:
— Я уверяю тебя, Дункан, что твои ухаживания не встретили бы с моей стороны благосклонности. Так что не стоит себя казнить. Ты ничего не упустил. Можешь быть в этом уверен.
Ответом ей был плеск воды. Вдруг дверь в домик распахнулась, и в комнату вошла Бет с корзинкой яиц в руках. При виде Амелии она остановилась как вкопанная. Подняв брови, женщина кивнула в сторону занавески, как будто сообщая, что совершенно точно знает, чем она занимается, и понимает — да, Дункан являет собой превосходный образчик мужской породы, и нет ничего противоестественного в том, что Амелии хочется взглянуть на него, пока он принимает ванну. Любая женщина на ее месте поступила бы точно так же.
Рассердившись на себя за то, что ее застали в столь неловкой ситуации, Амелия резко вдохнула.
Бет поставила корзинку с яйцами на стол и вышла. Дверь за ней захлопнулась, и поток воздуха шевельнул занавеску, отделяющую Амелию от Дункана. Между ней и стеной образовалась щель, словно подталкивая в нее заглянуть. В том смысле, что это можно сделать, возникни подобный соблазн.
Послышался громкий плеск, указывавший на то, что Дункан поднимается из воды.
Она быстро приложила глаз к щели и обнаружила, что с таким же успехом могла бы смотреть на великолепную статую из блестящей гладкой бронзы, изображающую, к примеру, выходящего из моря Нептуна. Вода серебристыми струями стекала по великолепной мускулистой фигуре Дункана.
Она никогда не видела обнаженного мужчину. Разумеется, не считая произведений искусства, но это воплощение мужественности предстало перед ней во плоти. А Дункан, несомненно, являл собой истинный шедевр.
Открыв рот, Амелия смотрела на его тонкую талию, твердые ягодицы и мощные ноги. Кровь в ее жилах пульсировала огнем. Она знала, что следует отвернуться, но не могла заставить себя это сделать. Она словно приросла к полу, глядя в узкую щель между занавеской и стеной, будучи не в силах ни дышать, ни моргать.
Однако, когда сверкающая вода стекла с его оплетенных мышцами плеч и рук, стали заметны шрамы. Некоторые из них были крошечными, как царапины, другие были широкими и глубокими. Один шрам был длиной с ее руку, имел форму полумесяца и тянулся от запястья до локтя.
В скольких сражениях принял участие этот мужчина и сколько раз ему удавалось избежать смерти? Или он сделан из стали? Дункан казался неуязвимым. Неудивительно, что он превратился в легенду. Его никто не мог ни убить, ни уничтожить. Его не могли взять ни нож, ни меч, ни камень.
Вдруг ей в голову закралась непрошеная мысль. Она представила его обнаженным в постели с любовницей. Мы не боимся криков и порывистых движении и не стесняемся использовать губы, доставляя наслаждение нашим женщинам.
Ее внутренности горели огнем. Она не забыла этих слов и того, как он прижимался к ней, лежа на земле в утро ее похищения.
Он стонал и совершал порывистые движения. Она помнила, как у нее замирало сердце; она помнила каждое его движение и свое ощущение…
Дункан взял рубашку и натянул ее через голову, затем накинул плед, закрепив его пряжкой на плече… Он уже тянулся к оружию, когда Амелия, стряхнув оцепенение и напомнив себе, что он вот-вот откинет занавеску в сторону, попятилась и стала озираться в поисках какого-нибудь занятия. Она едва не опрокинула локтем кувшин с молоком, подбежав к корзинке с яйцами. Но что с ними делать?!
С едва слышным шорохом распахнулась занавеска, но Амелия не обернулась. Замерев на месте, она прислушивалась к его легким шагам. Они быстро приближались… вот он уже стоит у нее за спиной.
От его запаха у нее закружилась голова. Впрочем, это не был аромат розовой воды. Это был мускусный запах его тела и одежды, шерстяного пледа и кожаного пояса. Это был запах Шотландии.
Она физически ощущала его присутствие. Он стоял так близко, что касался грудью спины девушки. Его руки опустились ей на бедра, и ее кожа покрылась пупырышками.
— Ты за мной наблюдала, верно? — прошептал он ей на ухо.
Смысла лгать не было, он сразу бы распознал ложь.
— Да.
Ей показалось, что от внезапного жара, окутавшего ее, начали плавиться кости.
— Ты никогда не видела обнаженного мужчину?
Она покачала головой.
— Конечно нет. Так все устроено там, где я живу. Там девушек старательно ограждают от всего такого.
— Даже после свадьбы?
— Этого я не знаю.
Он не шелохнулся, а она продолжала ощущать исходящее от него тепло; его влажное дыхание шевелило волосы у нее на виске. Где-то внутри ее тела нарастала странная пульсация, а мир за его пределами замер и затих.
