Креолка. На острове любви - Сойер Шерил

На этот раз Ги де Ришмон вполне подтвердил впечатление графини об ужинах мадам Жофрен. Когда его спросили, как поживает старая дама, он ответил:

— Сегодня она была строга. Куаньи рассказывал какую-то нудную историю, разрезая цыпленка карманным ножиком, и она заметила: «Граф, если хотите преуспеть, здесь лучше пользоваться столовыми приборами и рассказывать короткие истории».

Сидевшая за карточным столом Шарлотта де Нови рассмеялась, и де Ришмон посмотрел на нее.

— Значит, вы здесь. С вами можно будет поговорить или игра затянется на всю ночь?

— Мадемуазель де Нови заядлая картежница, — усмехнулся Жервез де Моргон, соперник Айши в игре. — Думаю, ей понадобится немного времени, чтобы расправиться со мной.

Ги де Ришмон подошел к Валери де Шату, и они начали беседовать. Заметив, что он смотрит на карточные столики, она спросила:

— Может, нам тоже присоединиться к ним?

— О боже, не стоит. Моргон скучен, и вы знаете, что я терпеть не могу карты. Мадемуазель де Нови проводит слишком много времени за ними.

— Я нахожу общество месье де Моргона весьма приятным.

— Все дамы придерживаются такого мнения, а все мужчины начинают зевать, проведя минуту в его обществе. Но это тайна.

— Как жаль мадемуазель де Нови: ей никак не удается оторваться от азартной игры.

— О, дело совсем не так плохо!

Однако было видно, что Ги немного встревожен.

К ним присоединился Анри Бруссар и начал рассказывать пресные анекдоты о герцоге д'Анжере и творцах внешней политики. Жервез де Моргон и его соперница доиграли партию в пике. Победила мадемуазель де Нови, выиграв скромную сумму. У графини никто не делал больших ставок. Когда они подошли, Валери заметила, что Жервез де Моргон наблюдает за Шарлоттой де Нови так же пристально, как и за карточным столиком. Валери не знала, восхищен ли он этой особой. Однако Жервез наблюдал за ней столь незаметно, что другие не обратили на это внимание. Что же касается отношений с Ги, то Валери вскоре решила, что у нее нет причин для опасений. Он и маркезина были просто друзьями, и в этом нет ничего необычного, поскольку маркиз легко заводил дружбу с дамами, независимо от их возраста и внешних данных. К тому же маркезина разговаривала с маркизом с присущим ей естественным достоинством. Как правило, она выказывала сдержанность в беседе со всеми, и порой ее выразительные глаза казались мрачными. Валери пыталась расспросить маркезину о ее путешествиях: например, бывала ли она в Орлеане, но в этот момент ридикюль выскользнул у Шарлотты из рук и упал под стул. Разговор оборвался. Вскоре мадемуазель де Нови распрощалась; графиня возражала, поскольку еще и полночь не наступила, но Валери услышала, как гостья сказала, что устала.

Валери надеялась, что другие тоже уйдут. Она дала понять маркизу, что это ее последняя ночь в Париже. Всякий раз Мари де Рошфор оставляла Валери и Ги вместе. Почти забыв об итальянке, Валери уже мысленно наслаждалась предстоящей беседой с Ги.

Она очень огорчилась, когда в час ночи Ги собрался уходить. Он посмотрел в глаза Валери, взял ее за руку, чуть покраснел, а в его взгляде мелькнуло сожаление. Однако гордость не позволяла баронессе просить, чтобы он уделил ей внимание, и она простилась с ним, стараясь не выдавать своих эмоций. Валери видела, что Ги смущен и объясняла этим его уход. Она чуть не плакала. Такого с ней никогда еще не случалось, особенно на людях.

Графиня де Рошфор деликатно увела Моргона, предложив ему поговорить о музыке, а Валери осталась с Анри Бруссаром. Тот молчал, и Валери догадывалась, о чем он думает. Она давно знала, что Бруссар тайно восхищается ею. Это чувство зародилось в нем в то время, когда ее страстные отношения с Ги достигли кульминации. Однако Анри был верным другом и не выказывал своих эмоций. Только сейчас, видя, что Ги увлечен другой, Анри осмелился намекнуть баронессе на характер своих отношений к ней. Она была польщена, но оценила его такт, ибо в данный момент не хотела слышать никаких откровений. Однако сегодня внимание Бруссара действовало как бальзам на ее раны. Валери не сомневалась: мужчина, сидевший рядом с ней на диване, знает, что такое любовь, хотя она и не давала ему повода заговорить об этом.

Их тихий разговор походил со стороны на интимную беседу. Оставшись наедине, они заговорили о мадемуазель де Нови, и Валери с удивлением услышала, что та не только проезжала через Орлеан, но встречалась там с Ги де Ришмоном.

— Глупости! Я бы точно узнала об этом. Никто и словом не обмолвился.

— По словам д'Эона, когда их представили друг другу в Париже, они подтвердили, что знакомы. Д’Эон спросил тогда Ришмона: «Значит, вы встречались с ее братом? Как он выглядит?» — «Лучше не говорить о нем с мадемуазель де Нови, это для нее деликатная тема».

— Я так и думала, — произнесла Валери. — Я слышала, что этот брат — чистая выдумка. Но почему же в Орлеане эту девушку ни разу не видели в обществе?

Анри потупил взгляд.

— Я давно знаком с вами, что касается вас, для меня очень важно. Мне было бы больно видеть, что вас обманывают или вводят в заблуждение. Но у меня есть веские причины, — он понизил голос: — самые веские, побуждающие меня избегать всего, что может обидеть вас.

— Скажите мне, — попросила баронесса. — Говорите, я не расстроюсь.

Анри так и поступил и тут же расстроил ее.

— Вы помните, что Ришмон весной приютил мальчишку? Когда тот случайно попал в дом Ришмона, я заметил, как хорошо он сложен, как изящен его стан. Так или иначе, — продолжил Анри, встревоженный выражением лица баронессы, — этот молодой человек следующим утром удалился через окно. Слуги Ришмона иногда общаются с моими. Те обмолвились, что этот молодой человек на самом деле был молодой женщиной. Я недавно встретил мадемуазель де Нови, и как только увидел ее, тут же узнал в ней гостя Ришмона… в Орлеане.

Баронесса от изумления раскрыла рот.

— Вы говорили с ним об этом?

Анри покачал головой:

— Я никогда не обсуждаю женщин с Ришмоном, опасаясь услышать то, что может мне не понравиться.

Баронесса не обратила внимания на последние слова и взгляд, сопровождавший их.

— И она ходит по Парижу с важным видом принцессы! Какой позор — люди должны знать об этом! Кому еще вы об этом говорили?

— Никому, я сомневался, что мне поверят. Доказательств нет, и это случилось много месяцев назад. Мадемуазель де Нови явно не та, за кого себя выдает, но что плохого мы знаем о ней? Я заставил Ришмона задуматься… Но, признаться, я не замечаю, чтобы у них были интимные отношения. Ничего подобного. Нужно отдать должное обоим.

Баронесса вспомнила тот весенний вечер и прикрыла лицо рукой.

— О! Это случилось именно в ту ночь!

Анри, поняв горький смысл этих слов, поднялся. Он говорил с боготворимой им женщиной, та его выслушала, и он стал самым несчастным человеком на земле. Анри откланялся. Валери не задерживала его, напротив, ей не терпелось, чтобы он ушел. Анри подумал о том, что выдал секрет друга и в награду не получил ничего, кроме еще больших страданий.

Баронесса, впав в уныние, лила слезы. Однако вскоре, услышав шаги, она вытерла их. Валери была оскорблена до глубины души и потрясена. В гостиную вошел Жервез де Моргон, приблизился к Валери и сел рядом с ней.

— В музыкальной комнате мы кое-кого обнаружили. Жан Дюбарри заснул на оттоманке. Дворецкий под руководством мадам де Рошфор будит его. Мне тоже следовало бы откланяться, но когда гостей становится меньше и встречается тот, с кем более всего хочется поговорить…

В это мгновение Валери решила: она не может уехать в Орлеан и позволить этой девице Нови королевой разгуливать по Парижу и купаться в лучах любви Ги де Ришмона. Мари де Рошфор не годилась в поверенные; Валери не показала бы другой женщине, что ревнует. Лучшим союзником был Жервез де Моргон — он строго следил за соблюдением приличий, пользовался благосклонностью почти всех достойных дам в Париже. Если Жервез станет зачинщиком скандала, никто не догадается, что она спровоцировала его.