Тина Габриэлл - Любовь леди Эвелин
— Как ее убили?
— Закололи ножом. На ней была одна ночная сорочка.
— Кто ее нашел?
— Соседка услышала крики и позвала констебля. Свидетели утверждают, что видели, как Рэндольф выскочил из окна.
— Вполне убедительное свидетельство, — заметил Джек. — Ему будет предъявлено обвинение.
Кончик носа Эвелин чуть порозовел.
— Но он невиновен! Я знаю Рэндольфа много лет. Наши семьи жили по соседству в Хартфордшире. Летом мы часто ходили вместе на прогулку.
— И все же мне кажется, что мистера Шелдона должен защищать другой адвокат. Не понимаю, как я могу помочь вашему отцу?
— Разве вы не видите? Если мы официально сообщим о помолвке, это бросит тень на карьеру отца в Оксфорде — ведь его дочь станет невестой человека, обвиняемого в убийстве!
Джек откинулся на спинку стула. Интуиция подсказывала ему не связываться с леди Эвелин Дарлингтон, но все же она была права. Скандал окажет самое неблагоприятное влияние на репутацию ее отца.
Джек был многим обязан лорду Линдейлу. Если бы не эксцентричный старшина юридической корпорации, Джек не стал бы действующим адвокатом, не радовался бы своим успехам, не зарабатывал денег больше, чем мог потратить, и не наслаждался бы переменчивым вниманием высшего света. Скорее всего Джек был бы никем, просто распутничал бы, играл и пил, не зная меры.
Однако Джека беспокоило не только то, что Эвелин Дарлингтон была увлечена человеком, который мог хладнокровно убить женщину, но и то, что лорд Линдейл понятия не имел о намерении своей дочери обратиться за его помощью.
К тому же Джек не солгал бы, сказав, что его влечет к Эвелин.
Глядя в ее чарующие голубые глаза, он пытался сохранить прежнюю решимость.
От нее одни только беды, размышлял он. В детстве она была озорницей, постоянно дразнившей его всезнайкой, а повзрослев, превратилась в невероятно красивую женщину. Влечение Джека должно было стать достаточным предупреждением. Он никогда не смешивал дела с удовольствием. Потому что в зале суда это могло привести к ужасным последствиям. От людской молвы не скроешься.
В его мозгу продолжали рождаться разные варианты отказа. Он поговорит с отцом Эвелин, расскажет ему про сложившиеся обстоятельства, и, вне всякого сомнения, лорд Линдейл поймет, что у него просто нет времени заниматься делом клиента, обвиняемого в убийстве. Он окажет своему бывшему наставнику добрую услугу, сообщив о тайных делах его дочери.
Эвелин схватила Джека за руку, ее взгляд стал умоляющим.
— Если все дело в деньгах, не сомневайтесь, что вам заплатят.
Джек застыл на месте. После суда кровь у него всегда бурлила, и прикосновение Эвелин, даже такое невинное, манило воспользоваться плодами победы. Хотя бы поцелуй. Интересно, что бы подумала она, узнав, какое воздействие оказывает на него?
— Дело не в деньгах, — сухо ответил Джек. — Если я соберусь заняться делом вашего друга, мистера Рэндольфа Шелдона, то должен сначала поговорить с вашим отцом.
— С отцом? Зачем?
— Я ему многим обязан. И не хочу за его спиной браться за дело его собственной дочери, пусть даже она ни в чем не виновата. Это не вполне этично.
Эвелин выпрямилась, сделавшись похожей на натянутую струну.
— Хорошо. Если вы настаиваете…
— Настаиваю.
Она повернулась к двери.
— Надеюсь, вы понимаете, что мой отец занятой человек…
Джек величественным жестом извлек из кармана часы и посмотрел на Эвелин.
— Сейчас я свободен. Думал, что суд над Слипом Доусоном продлится дольше, поэтому до конца дня у меня дел нет. Насколько я помню, ваш отец никогда не любил работать за ужином и скоро должен вернуться домой.
Джек поднялся и распахнул дверь. Когда они вышли в коридор здания суда, он улыбнулся Эвелин одной из своих самых обворожительных улыбок. Он встретится с лордом Линдейлом, сообщит ему о намерениях его дочери, объяснит, почему не может заняться этим делом, поможет Эвелин найти хорошего адвоката, который взялся бы защищать ее жениха, и, таким образом, избавится от всех моральных обязательств. Через два часа он рассчитывал вернуться в свои комнаты в «Линкольнз Инн».
Когда они добрались до особняка лорда Линдейла на Пиккадилли, уже стемнело. Они ехали отдельно: Эвелин предпочла наемный экипаж, а Джек свой фаэтон. Оказавшись один, он снял парик и мантию адвоката, положил их рядом с собой на обитое кожей сиденье и провел рукой по волосам. Эвелин опасалась за свою репутацию, путешествуя вдвоем с неженатым мужчиной, и Джек был только рад исполнить ее пожелание. Он не хотел больше слышать о ее неприятностях.
Хотя, с другой стороны, какое ему дело? Ведь он все равно не станет этим заниматься.
Они стояли на парадной лестнице, и Эвелин постучала в дверь.
— Разве дворецкий вашего отца не должен был нам открыть? — спросил Джек, когда никто не появился.
— Ходжесу за восемьдесят. Он плохо слышит, — объяснила Эвелин.
Как это похоже на лорда Линдейла. Он любит брать под крыло нерадивых студентов, а сейчас вот продолжает держать в доме престарелого дворецкого, хотя многие другие уже давно отправили бы пожилого слугу на заслуженный отдых.
Эвелин открыла сумочку и принялась искать ключ. В тусклом свете уличного фонаря сделать это было нелегко. Наконец она достала ключ, но только лишь сунула его в замок, как дверь легко распахнулась.
— Странно, — заметила Эвелин. — Наверное, Ходжес забыл запереть.
Они вошли в холл. Здесь тоже царил полумрак, и в воздухе стоял запах табачного дыма. Джек тут же вспомнил Эммануэля Дарлингтона, стоявшего за кафедрой с трубкой в руке.
— Отец! — позвала Эвелин.
Джек шагнул вперед и наткнулся на напольные часы в углу. Он услышал шаги Эвелин, потом треск кресала.
Вытянув руки, чтобы опять на что-нибудь не натолкнуться, Джек пошел к ней и тут же споткнулся обо что-то лежащее на полу. До него донесся чуть слышный стон, но тут Эвелин закричала и послышался звук падения.
Джек резко обернулся и увидел метнувшегося вперед человека. Он кинулся на него, схватил за пальто, но тут его ударили в висок чем-то тяжелым.
Глава 3
Джек упал на колени, голова раскалывалась. Он слышал звук удаляющихся шагов на ступеньках крыльца.
— Эвелин! — крикнул он.
— Я здесь, — раздался слабый голос.
Джек подполз поближе.
— Вы ранены?
— Нет, но моя рука… Кажется, я ее порезала, когда он меня толкнул.
— Где лампа?
— Я ее уронила.
Джек ощупью добрался до лампы и трутницы. Не успел он зажечь свет, как Эвелин вскрикнула:
— Ходжес!
