Джулия Куин - Невинное развлечение
Подали чай, это позволило ей уйти от разговора.
— Молоко? — спросила она.
— Пожалуйста.
— Сахар?
— Нет, спасибо.
Не поднимая глаз, она поинтересовалась:
— Вот как? Без сахара? И это при том, что в шоколад вы сахар кладете?
— И в кофе тоже, если мне приходится его пить. Но чай — зверь иной породы.
Оливия протянула ему чашку и занялась приготовлением чая для себя. Знакомые действия немного успокоили ее. Руки сами знали, что надо делать — память тела, обретенная за многие годы. Недавний диалог тоже помог ей оправиться. Простой и бессмысленный, он вернул ей душевное равновесие. Настолько, что когда он отпил второй глоток, она, наконец, решалась выбить из равновесия его самого. Оливия сладко улыбнулась и произнесла:
— Говорят, вы убили свою fiancйe.
Он поперхнулся, и это доставило ей массу удовольствия (его шок, а не его кашель, она надеялась, что еще не стала настолько беспощадной). Но он быстро оправился, и голос его звучал ровно и спокойно:
— Так действительно говорят?
— Говорят.
— А никто не упоминал, как именно я ее убил?
— Нет.
— А никто не упоминал, когда это произошло?
— Возможно, кто-то и упоминал, — солгала она, — но я не слушала.
— Хм-м.
Казалось, он обдумывал услышанное. Это зрелище сбивало с толку: высокий, чрезвычайно мужественный человек сидит в лиловой гостиной ее матери с изящной чайной чашкой в руке… И, по всей видимости, думает об убийстве.
Он отпил еще глоток.
— А кому-нибудь случалось упоминать ее имя?
— Вашей fiancйe?
— Да. — Это было мягкое, светское «да», как будто они обсуждали погоду, или шансы Букета Роз выиграть Золотой Кубок на скачках в Эскоте.
Оливия слегка помотала головой и поднесла чашку к губам.
Он на мгновение закрыл глаза, потом посмотрел ей прямо в лицо и печально покачал головой.
— Она покоится с миром, а остальное неважно.
Оливия не просто поперхнулась чаем, она выплюнула его чуть не через всю комнату. А он рассмеялся. Жалкий негодяй.
— О Господи, мне много лет не было так смешно! — заявил он, пытаясь успокоиться.
— Вы невыносимы!
— Вы обвинили меня в убийстве!
— Неправда. Я только сказала, что это сделал кто-то другой.
— О да, — насмешливо произнес он. — Это, безусловно, большая разница.
— К вашему сведению, я в это не поверила.
— До глубины души тронут вашей поддержкой.
— Не стоит, — резко ответила она. — Это всего лишь здравый смысл.
Он снова рассмеялся.
— Вы поэтому и шпионили за мной?
— Я вовсе не… — О, ради Бога, зачем она отрицает? — Да, — практически выплюнула она. — Разве вы не поступили бы также?
— Я, возможно, сначала позвал бы полисмена.
— Я, возможно, сначала позвал бы полисмена — передразнила она тоном, который обычно использовала только с братьями.
— А вы действительно вспыльчивы.
Она ответила сердитым взглядом.
— Ну, хорошо, вам удалось обнаружить хоть что-нибудь интересное?
— Да, — она прищурилась. — Удалось.
Он подождал, потом все же сказал, безо всякого намека на сарказм:
— Рассказывайте.
Она подалась вперед.
— Объясните мне шляпу!
Он посмотрел на нее как на умалишенную.
— Вы о чем?
— О шляпе! — воскликнула она и замахала руками вокруг головы, повторяя очертания невидимого головного убора. — Она была смешная! С перьями. И вы носили ее в помещении!
— Ах, это, — Гарри подавил смешок. — Шляпу я носил только ради вас.
— Но вы же не знали, что я за вами наблюдаю!
— Извините, знал.
Рот ее слегка приоткрылся, казалось, ее подташнивает. Она спросила:
— Когда вы меня заметили?
— Как только вы впервые подошли к окну. — Гарри пожал плечами, подняв брови, будто говоря «только попробуйте мне возразить». — Вы прячетесь не настолько хорошо, как вам кажется.
Она в гневе сделала шаг назад. Нелепо, конечно, но он так и предполагал, что она рассердится.
— А зачем вы бросали в огонь бумаги? — требовательно спросила она.
— Вы никогда не жжете бумаг?
— Нет, в такой безумной спешке я этого не делаю никогда.
— Ну, это тоже было устроено ради вас. Вы так старались. Я решил сделать хоть что-нибудь, что оправдало бы ваши усилия.
— Вы…
Она была явно неспособна закончить фразу, поэтому он бесцеремонно добавил:
— Я был готов даже вспрыгнуть на стол и станцевать для вас джигу, но подумал, что это будет слишком уж демонстративно.
— Все это время вы потешались надо мной.
— В общем… — он немного подумал, — да.
Ее рот приоткрылся. Она была в ужасе, и он почти захотел извиниться — похоже, это какой-то чисто мужской рефлекс: чувствовать себя виноватым, когда у женщины такое выражение лица. Но она в этой ситуации была неправа. Ни на йоту, ни на четверть йоты.
— Позвольте вам напомнить, — заметил он, — что это вы шпионили за мной. Если кого и считать пострадавшей стороной, то меня.
— Что ж, я думаю, вы сполна за себя отомстили, — резко ответила она, выставив вперед подбородок.
— Не знаю, не знаю, леди Оливия. Думаю, мы еще нескоро сочтемся.
— Что вы задумали? — подозрительно спросила она.
— Ничего, — подмигнул он. — Пока.
Она издала легкий раздраженный звук — прозвучало просто очаровательно. И он решил нанести последний удар:
— Да, кстати, я никогда не был помолвлен.
Она моргнула, несколько сбитая с толку внезапной сменой темы.
— Мертвая fiancйe, — услужливо подсказал он.
— Не такая уж мертвая, да?
— Вообще никогда не жившая.
Она медленно кивнула, а потом спросила:
— Почему вы пришли сегодня?
Вне всякого сомнения, Гарри не собирался рассказывать ей правду о том, что она — его задание, и он должен проследить, чтобы она невольно не совершила предательства.
— Это показалось мне вежливым.
В ближайшие недели ему придется проводить с ней много времени. А если не непосредственно с ней, то в ее присутствии. Он больше не подозревал, что она следила за ним по неким зловещим причинам. На самом деле, он вообще никогда этого не подозревал, но ведь глупо было бы не удостовериться. А ее история про мертвую fiancйe настолько нелепа, что не может быть выдумкой. Именно по такой причине скучающая дебютантка и может начать слежку за соседом.
Не то, чтобы он был знаком с толпами скучающих дебютанток.
Но подозревал, что скоро с ними познакомится.
Он улыбнулся. Он наслаждался ее обществом гораздо больше, чем рассчитывал.
