Луи Бриньон - Наказание сватьбой
Несмотря на все увещевания Ларефа, Ремика оседлала коня и как была без
оружия, в платье, так и вскочила в седло, и во всю прыть устремилась к
намеченной цели. Лареф поскакал вслед за ней. Он клял себя за неосторожные
слова и молил бога закончить эту ссору без крови.
Артью только что вернулся с реки, где хорошенько искупался. Стояла
невыносимая жара. Солнце пекло вовсю. Купание, ко всему прочему, освежило и
взбодрило его. Он был обнажѐн до пояса. Мокрая рубашка, или вернее еѐ жалкие
остатки висели неподалѐку, на ветке дерева. Пока она сушилась, он решил занять
себя чем-нибудь. И остановился на обгоревшем загоне. Надо было привести его в
нормальное состояние. Для этого он первым делом начал отдирать обгоревшие
доски. Работа сразу же увлекла его. Он и не помнил, когда в последний раз делал
что-то своими руками. Он ощутил резкий прилив сил. После каждого движения
на его теле начинали играть мускулы. Именно за этим занятием и застала его
Ремика. Услышав топот копыт, Артью оторвался от работы и, приложив ладонь
ко лбу, посмотрел на дорогу. Он был удивлѐн, увидев Ремику, но не показал
вида. Она остановила лошадь рядом с ним, и лихо соскочив с седла, вплотную
приблизилась, и прямо глядя ему в глаза, дерзко сказала.
-Это я сожгла твою солому. И твою хижину. И загон, который ты сейчас чинишь,
тоже я сожгла!
-Ты? – вырвалось у Артью. Он резко помрачнел.
-Да, я. Хочешь меня убить?
-Хорошая мысль. Даже очень! Я так и сделаю. Я тебя убью! Я даже скажу, как я
это сделаю. Я тебя…придушу голыми руками. – Артью бросил доску, которую
держал в руках и решительно двинулся на Ремику. Увидев такое враждебное
действие и услышав откровенную угрозу в свой адрес, Ремика не на шутку
испугалась, хотя и не показала этого. Мало того, она начала угрожать ему.
Правда, при этом, отступая назад по мере того, как он надвигался на неѐ.
-Ты жалкий пастух. Ничтожество. А знаешь, кто я? Маркиза. Я ношу титул
маркизы. Мой отец герцог Мендоса. Он испанский гранд. У него собственная
армия есть…небольшая. Я богатая, а ты нищий. У тебя даже сена нет. Я сожгла.
Все мои родственники обрушатся на тебя. Найдут, где угодно и убьют, если ты
посмеешь дотронуться до меня. Тебя это не пугает?
Артью отрицательно покачал головой и ускорил шаг в направление Ремики. Она
тоже ускорила отступление, но угрожать не перестала.
-Странно, что тебя это не пугает. А, понятно. Ты думаешь, они в Испании, а мы
во Франции? Поэтому тебе не страшно? Так у меня для тебя есть ещѐ одна
новость. У меня супруг француз. Слышал о графе де Сансер? Он хозяин здешних
мест. Один из самых высокородных дворян во Франции. Его дед приходился
родным братом покойному королю Франции и дядей нынешнему. Мой супруг
королевский крестник. Король без ума от него. Когда он узнает, что ты посягнул
на его супругу, он с тебя шкуру сдерѐт. А, испугался? – восторженно закричала
Ремика, увидев, что Артью повернулся к ней спиной и зашагал обратно к
изгороди. – Храбрец, только можешь, что женщин впечатлять своей силой. А
попробуй с ними померяться силой.
Артью отошѐл к изгороди и сев на землю, молча созерцал восторг Ремики. Чѐрт,
до чего же нелепое положение. И как же она так врет, не моргнув глазом?
Конечно, и у меня бывало…всякое. Не всегда можно говорить правду. Но не так,
как делает она. Не так. Я даже слова не могу подобрать. Наглость, даже близко не
отражает сути происходящего. Неожиданно для самого себя Артью расхохотался.
До чего же нелепое положение…будь проклято всѐ.
Ремика ждала другой реакции, по этой причине раскрыла рот от удивления. Она
не могла понять, с чего это пастух так развеселился. В это время подъехал Лареф.
Едва лошадь остановилась, он в спешке свалился с седла. Увидев, что гостья
ничуть не пострадала, он вздохнул с огромным облегчением. Но тут его
внимание привлѐк Артью. Он хохотал как безумный. Лареф медленно
приблизился к нему.
- С вами всѐ в порядке? – осторожно спросил Лареф.
Всѐ ещѐ смеясь, Артью поднялся и, похлопав его по плечу, сказал, показывая
рукой на Ремику:
-Убери еѐ отсюда, не то мне придѐтся покончить с собой!
Тем же вечером Лареф вернулся обратно к Артью. Артью успел переодеться и
устроить себе новую постель. Повозка из замка прибыла сразу после того, как
Ремика с Ларефом ускакали. Он даже успел позабыть сегодняшний разговор с
ней. Вернее старался забыть. Время от времени у Артью на губах появлялась
широкая улыбка. Признак того, что кое-что он всѐ-таки вспоминает. Приезд
Ларефа удивил его. Артью не ждал его так скоро. Но, услышав новость, которую
он привѐз, Артью от всей души обрадовался. Лареф сообщил ему, что миледи
решила покинуть замок. Она будет ждать своих родителей. По еѐ расчѐтам, они
должны прибыть не позже, чем через три, четыре недели. Как только они
приедут, она отправится вместе с ними обратно в Испанию.
-Всѐ идѐт просто отлично! – радостно восклицал Артью. – Герцог приедет и
самолично убедиться в том, что письмо соответствует действительности. И на
этом вся наша история закончится. Слава святому Франциску. Обязательно
закажу мессу в его честь.
-А вдруг ваша матушка приедет раньше, чем она уедет? – решился предположить
Лареф.
-Не приедет! – уверенно ответил Артью. – В прошлый раз она провела в Орлеане
целый год. Сейчас повторяется то же самое. Так что дорогой мой Лареф, скоро я
получу заслуженную свободу.
Артью, несомненно, высказал слишком опрометчивую уверенность по поводу
своей матушки. Он упустил из виду весьма немаловажную деталь. Она знала, что
в замке находится Ремика.
Глава 17
Шѐл второй месяц пребывания Ремики в Сансере. Она со дня на день ждала прибытия родителей. И как следствие, готовилась принять наказание, уготованное ей отцом. Замуж за графа де Сансер, по понятным причинам, она выходить не собиралась. И это было еѐ твѐрдое убеждение. У Ремики, конечно же, оставалась надежда на снисходительность отца. Но она оставалась слишком ничтожной. Она знала, каким жѐстким может стать отец. Его никто не мог переубедить в такие моменты, даже мать. Ремика ясно понимала, что вскоре навсегда покинет Сансер. Но как ни странно, она уже не хотела уезжать отсюда. И причиной таких перемен являлся…пастух. Уже месяц прошѐл с того дня, когда они виделись в последний раз. Весь этот месяц его образ неотступно преследовал Ремику. Она думала о нѐм днѐм и ночью. Думала и с ненавистью и с нежностью. Она понимала насколько они разные, но всѐ же…ничего не могла с собой поделать. Ремика часто вспоминала ту ночь, когда подожгла хижину. Нередко, в течение последующего месяца, она задавала себе вопрос: почему она так поступила? Ведь такое поведение ей вообще не было свойственно. Больше того, она сама презирала людей, которые мстили, нанося удар из-за угла. И, тем не менее, она это сделала. Она пришла в такую ярость, когда увидела его рядом с обнажѐнной женщиной, что перестала владеть собой. Хотя, по большому счѐту, его жизнь, его пристрастия не должны были еѐ волновать. Но они волновали Ремику. И пастух еѐ волновал. И чем дольше она его не видела, тем сильней желала увидеть. Ей была невыносима одна мысль о том, что она никогда больше не увидит пастуха. И как ни пыталась Ремика отрешиться от неѐ, ничего не получалось. Она убегала, а образ пастуха сразу же начинал за ней погоню. Она не могла спрятаться нигде. Неожиданный стук в дверь прервал еѐ размышления. Горничной не было в покоях, поэтому она сама пошла открывать дверь. На пороге стоял Лареф. Он сразу же поклонился ей и сообщил столь ожидаемую новость.
