Виктория Холт - Третий Георг
– Тогда, моя дорогая, вы должны попытаться понять. Эта женщина слишком заносчива. Она досаждает вашим фрейлинам. Это довольно тривиальная ситуация… и она должна уехать.
Молодая женщина, осмелившаяся написать письмо Фридриху Великому, после такого ультиматума пришла в себя. Швелленбург ей самой не так уж по нраву, чтобы огорчаться из-за ее отъезда. А кому вообще могла нравиться Швелленбург! Придется еще кого-то подыскать на ее место. Ведь должен же остаться рядом кто-то, с кем можно было бы общаться на родном языке. Нет, она не собирается так легко отдать Швелленбург, хотя бы потому, чтобы показать свекрови: с королевой нельзя обходиться подобным недостойным образом.
– Я не желаю, чтобы она уезжала. Она мне нужна. Пока я не освоила английский, у меня должен быть кто-то, с кем бы я могла говорить по-немецки. Вы не представляете, как трудно мне будет.
– Я не могу себе представить?! – вскричала вдовствующая принцесса. – Моя дорогая Шарлотта, я сама столкнулась с такой проблемой, но у меня хватило здравого смысла признать это естественным ходом событий.
Этот разговор происходил на немецком, который Георг понимал лучше, чем лорд Бьют; но последнему стало ясно, что раздражение обеих дам быстро нарастает.
Шарлотта подошла к королю и, умоляюще подняв на него глаза, произнесла:
– Прошу вашего благоволения. Позвольте мне оставить мадам фон Швелленбург.
Перед Георгом стояла дилемма: с одной стороны ему не хотелось огорчать свою мать, но в то же время он не понимал, как можно отказать в такой пустячной просьбе своей молодой жене. По существу, он был на ее стороне. Георг не мог понять, почему бы не предупредить эту несносную Швелленбург, чтобы та изменила свое поведение… и тогда одной проблемой будет меньше.
Это – решение. Он обрадованно улыбнулся, предназначая свою улыбку и лорду Бьюту, который с его мужской проницательностью, как был уверен Георг, примет его сторону. Поссорились две женщины, и Георг понимал, что как муж должен поддержать свою жену, хотя это означало бы пойти против матери.
Он немного заколебался, и вдовствующая принцесса уже готова была заговорить, когда он произнес:
– Мадам фон Швелленбург останется, и я уверен, что королева сделает ей соответствующее внушение.
– Но… – начала принцесса.
– Я предупрежу ее, – быстро вставила Шарлотта.
– Да-да, – продолжал король, – ты должна сказать ей, что в случае, если она будет вести себя… э-э… неподобающим образом, ей придется уехать из этой страны.
– Так дело не пойдет, – возмутилась вдовствующая принцесса, но лорд Бьют мгновенно подал ей предостерегающий знак.
– Но Ваше Высочество должны понять, что раз я сказал, то так оно и будет, – с достоинством произнес Георг и посмотрел на часы. – А сейчас, я полагаю, наши слуги ждут нас, чтобы помочь переодеться.
Это был знак, чтобы удалиться. Даже вдовствующая принцесса вынуждена была подчиниться ему. Лорд Бьют, поняв приказ короля, подал руку вдовствующей принцессе, и им не оставалось ничего иного, как уйти.
– Я не могу поверить! – вскричала принцесса, когда они остались одни в ее покоях. – Что случилось с нашим Георгом?!
– Дорогая, но ты же всегда говорила ему, что он должен быть королем. Наконец-то он принял к сердцу твои увещевания и стал им.
– Ты имеешь в виду, что он собирается действовать, не считаясь с нами?
– Сегодня я заметил это по выражению его лица; он явно хочет, чтобы мы впредь знали, что в случае расхождений между нами во взгляде на какую-либо проблему, последнее слово будет за ним.
– Это вызывает у меня большую тревогу.
– Конечно, он переменился, и нам следует быть начеку. Тем не менее мы должны позаботиться о том, чтобы между нами не возникало разногласий.
– Но если он собирается вообразить себе, что он действительно король и его слово закон…
– Его дед тоже верил в это, и все же я слышал, будто в действительности страной правила королева Каролина.
– Да, это правда.
– Если Георг Второй думал, что он правил, то к чему же лишать Георга Третьего столь приятного обмана?
– Ты так мудр.
– Мы должны вести себя по-умному, дорогая, и не допустить повторения случая, подобного тому, что произошел со Швелленбург.
– Но я решила, что эта женщина уедет.
– Ваше Высочество должны забыть о своем решении. Эта женщина не играет никакой роли.
– Но ведь она намерена наставлять Шарлотту…
– Дорогая, мы должны позаботиться о том, чтобы и Шарлотта не имела никакого значения.
– Но она же королева!
– Да, она – королева. Ее доставили сюда, чтобы она заполняла детьми королевские ясли. И когда она приступит к исполнению своих непосредственных обязанностей, то у нее не останется времени ни на что другое. Король не потерпит вмешательства женщины в свои дела. Он достаточно часто говорил мне об этом. Мы будем поощрять его в этом убеждении и тем временем не спускать глаз с Шарлотты.
Принцесса кивнула.
– Ты не спускай глаз с короля, мой дорогой, ну, а Шарлотту я беру на себя.
Вдовствующая принцесса представила королеве несколько новых фрейлин.
– Поскольку, моя дорогая Шарлотта, вы придаете такое большое значение тому, чтобы вас окружали соотечественники, я направляю вам мисс Паскаль. Она тоже из Германии и беззаветно служила мне. Я отдаю ее вам.
Шарлотта, довольная своей победой в отношение Швелленбург, любезно приняла этот дар. Затем были представлены мисс Лэврок и мисс Вернон.
– Они превосходные фрейлины, – заявила вдовствующая принцесса. Она была уверена, что эти дамы и мисс Чад-лей будут достойно нести свою службу при дворе королевы… но, конечно, и для нее – вдовствующей принцессы, – поскольку главная обязанность этих фрейлин состояла в том, чтобы шпионить за королевой для принцессы и докладывать ей о каждом шаге Шарлотты.
Лорд Бьют, как всегда, оказался прав. С королем больше не должно быть никаких разногласий. И если принцесса и лорд Бьют будут достоверно знать, что происходит в личных покоях королевы, то им будет гораздо легче выработать свою политику, и своевременно принять меры к тому, чтобы эта маленькая выскочка – Шарлотта – не играла никакой роли, кроме роли матери новой королевской семьи.
ВЕЛИКИЙ ПРОСТОЛЮДИН
Вдовствующая принцесса Августа оказалась права, когда думала, что лорда Бьюта больше интересует король, чем она сама. Она всегда относилась к нему как к своему мужу, и поэтому казалось естественным, что он поглощен – почти полностью – заботами о благосостоянии ее сына. Все, что он делал, было на благо Георга, и, значит, как он объяснял, на ее благо, поскольку единственное желание принцессы видеть как Георг счастливо и в безопасности правит в своем королевстве.
