Моника Бернс - Страсть куртизанки
Соблазнительным движением, от которого у него пересохло во рту, Берта скинула сорочку. В свете свечи она выглядела как прекрасный ангел, снизошедший с небес. Берта сделала еще шаг и села на кровать, затем протянула руки и привлекла его к себе. Он охотно шагнул к ней и обхватил ее грудь. Она была полной и упругой в его руке.
— Ты самая красивая женщина, какую я когда-либо видел.
— Неужели? — Она улыбнулась, довольная комплиментом. — Ты хочешь меня, дорогой?
Ее вопрос вызвал необычайный жар в его крови. Не в силах говорить, он только кивнул и начал быстро раздеваться, не отрывая от нее глаз.
Через несколько секунд он предстал перед ней полностью обнаженным. Она окинула его оценивающим взглядом. Мысль о том, что она сочтет его недостаточно привлекательным, исчезла, как только Берта улыбнулась ему. Она протянула руку и провела пальцами по его груди, затем спустилась ниже к его восставшей плоти. Он вздрогнул, когда она коснулась его члена большим пальцем и тихо засмеялась.
— Тебе нравится это, не так ли, милый мальчик? — Она опять засмеялась, когда он кивнул. — Я у тебя первая женщина?
— Да, — ответил он задыхаясь.
— Тогда чего же ты ждешь? Не пора ли тебе войти в меня? — Явно забавляясь, Берта наклонилась вперед и схватила его за член, затем внезапно отшатнулась. — О Боже!
— В чем дело? — воскликнул он, уловив отвращение в ее голосе.
— У тебя только одно яйцо.
Она была явно потрясена, и он на мгновение замер. Он не предполагал, что этот его врожденный недостаток может вызвать отвращение. Помимо его родителей об этом дефекте знала только его старенькая няня, но она умерла год назад.
Его физическое состояние никогда не беспокоило его, хотя он всегда помнил о своем недостатке. Он знал, что это может стать поводом для насмешек со стороны дяди. По спине его пробежал холодок, когда он заметил отвращение на лице Берты.
У него пересохло во рту от страха. Неужели она отвергнет его из-за этого дефекта? Его сердце бешено колотилось в груди, и он старался убедить себя, что все будет хорошо. Ведь она любила его. Не так ли? Однако он не мог избавиться от неприятного чувства. В отчаянии он протянул к ней руку, но она отпрянула от него.
— Неужели ты думаешь, что после этого я позволю тебе заняться со мной любовью? — сказала она с презрительной усмешкой. — Даже не мечтай.
Ее слова подействовали на него как ушат ледяной воды. Зачем она пригласила его прийти к ней ночью, если не собиралась отдаться ему? Его охватила тревога, когда он встретился с ней взглядом. Лицо ее приняло насмешливое выражение, и он похолодел.
— Но ты же…
— Бересфорд, — громко крикнула она. — Ты был прав. Мальчик действительно поверил, что я раздвину ноги для него. Вот дурачок!
В этот момент дверь ее спальни распахнулась, и Гаррика охватила паника, когда он повернулся. В дверном проеме стоял, покачиваясь, дядя, явно пьяный после ночной пирушки и игры в карты. Внезапно Гаррик почувствовал себя как загнанный зверь, и стоял, застыв на месте, когда дядя нетвердой походкой ввалился в комнату.
— Я же говорил тебе, Берта, — презрительно сказал Бересфорд и ухмыльнулся. — Парнишка без ума от тебя. Я знал, что он клюнет на твою приманку.
— Я думала, что сделаю его настоящим мужчиной, но теперь ни за какие деньги не соглашусь отдаться ему. Он же неполноценный. У него только одно яйцо.
Берта наклонилась вперед и покачала пальцем его единственное яйцо. Гаррик отпрянул от этого наглого прикосновения.
— Что? — Бересфорд громко расхохотался. — Позволь взглянуть, парень.
Дядя, шатаясь, подошел и схватил его за плечо, но Гаррик отстранил его руку. Быстро подхватив с пола штаны, поспешил надеть их. Пытаясь вставить ногу, он упал и запутался в штанах.
Теперь и Берта громко смеялась довольно неприятным смехом, насколько он помнил. Визгливый и наглый, этот смех до сих пор звучал в его ушах. В конце концов он кое-как натянул штаны и поднялся на ноги.
— Значит, парень, ты скрывал, что только наполовину мужчина. Женщине в постели нужен настоящий мужчина, а не уродец, — безжалостно сказал Бересфорд. — Помни об этом, когда в следующий раз дама пригласит тебя в спальню.
— Наполовину мужчина, — повторила Берта с пронзительным смехом. — Удивительно, как с таким изъяном его член может так хорошо стоять.
Гаррика охватил гнев от этих слов. Едва сдерживаясь, он подобрал с пола оставшуюся одежду и выбежал из комнаты под смех Берты и дяди.
Этот смех продолжал преследовать его, даже когда он удалился на значительное расстояние. Подобно рою пчел, он жалил его до боли. Он больше никогда не предстанет перед женщиной обнаженным. Гаррик, шатаясь, вошел в свою комнату и устремился к умывальнику, где его стошнило.
Впившись пальцами в деревянную раму, он с трудом удерживался на ногах. Как теперь поведет себя дядя? Этот негодяй будет испытывать садистское удовольствие, унижая его снова и снова. Вот что следует ожидать от этого мерзавца. И он будет делать это в присутствии других людей или по меньшей мере угрожать Гаррику этим. От этой мысли его опять стошнило.
Никогда больше он не обнажится перед женщиной. Никогда.
В голове Гаррика прозвучала отчаянная молитва, и он очнулся. Выпрямившись в кресле, он оглядел комнату, ожидая увидеть себя в юном возрасте, свернувшимся на полу возле стены. О Боже. За минувшие годы он никогда не представлял так явственно ту ночь с Бертой.
Он отчаянно старался задвинуть прошлое в самые дальние уголки своей памяти, но оно не желало оставаться там. Под действием спиртного он потерял способность контролировать свои мысли, и всплывшие воспоминания о пережитом когда-то унижении продолжали терзать его с прежней силой. Гаррик с гневным рычанием поднялся на ноги и, шатаясь, побрел к двери.
Он получил урок на всю жизнь. Одного раза вполне достаточно, чтобы никогда больше не обнажаться перед женщиной. В голове вновь возник образ Рут. Даже перед ней он никогда не сможет раздеться. Он все объяснит и потом они расстанутся навсегда. Он снова услышал саркастический смех, но на этот раз не из прошлого. Это был внутренний голос, посмеявшийся над тем, что он сможет легко расстаться с леди Этвуд. Как бы не так!
Глава 9
Рут упорно отказывалась снова встретиться с ним. Чего он ожидал? Что она жаждет видеть его, после того как он унизил ее? Его попытку объяснить причину, по которой он отказался заняться с ней любовью, можно назвать в лучшем случае неуклюжей. Глупо было ссылаться на отсутствие у него сексуального опыта. Он был уверен, что она неправильно поняла его. Рут очень остро реагировала на упоминание о ее возрасте, и его отказ восприняла как следствие разницы в их годах. Он выбрал самые неподходящие слова. Гаррик сжал челюсти и посмотрел в окошко кареты.
За прошедшие две недели он делал все, что мог, чтобы увидеться с ней. Однако цветы, которые он посылал ей каждый день с запиской с извинениями, постоянно возвращались назад. В последние три дня его охватило отчаяние. Надеясь, по крайней мере, сохранить возможность объясниться с ней, он заказал серьги в виде белых тюльпанов, под стать броши, которую подарил раньше.
Но и они быстро вернулись к королевскому ювелиру, который тотчас переслал серьги ему вместе с чеком. Все это обескураживало его, однако он продолжал искать способ заслужить ее прощение.
Он убеждал себя, что просто старался исправить свою ошибку, хотя знал, что было нечто иное, побуждавшее его действовать таким образом. Он умышленно воздерживался от анализа причин такой настойчивости с его стороны и сосредоточил все свое внимание на поиске путей сближения с ней. Теперь он прибегнул к использованию различных ухищрений. Он был благодарен Долорес за то, что та отнеслась к нему с пониманием.
Карета остановилась во внутреннем дворе городского дома Рут. Темноту нарушали лишь фонари выстроившихся в ряд конюшен. Гаррик выбрался из кареты и отпустил Джаспера, сказав, что потом возьмет наемный экипаж, который доставит его домой. Он прошел через калитку, ведущую в сад Рут.
Здесь было темнее, и Гаррик остановился на минуту, чтобы глаза привыкли к полумраку. Впереди он заметил свет, исходивший из кухонной двери, которую Долорес оставила открытой для него. Гаррик быстро двинулся вперед. Когда он появился на пороге кухни, Долорес вздрогнула от неожиданности.
— Боже милостивый. — Компаньонка Рут прижала руку к своей большой груди и покачала головой, глядя на Гаррика. — Вы напугали меня, милорд.
— Примите мои извинения.
— Ну входите, входите. — Она жестом пригласила его в теплую комнату, закрыла за ним дверь и затем приняла его плащ.
— Благодарю вас за сочувствие, Долорес.
— Мне, вероятно, не следовало помогать вам, особенно когда ее светлость чувствует себя крайне расстроенной после того, что произошло между вами.
