Следуй по пути из лепестков персика (СИ) - Ануфриева Ольга

— Супруг, может, Мэй-эр сказаться больной? — испуганно спросила госпожа Гу.

— Вдовствующая императрица знает о болезни Мэй-эр, и всё равно попросила прийти её. Раньше А-Мэй частенько навещала вдовствующую императрицу. Отлынивание от визита вызовет её гнев, и нас обвинят в преступлении — пренебрежении императорской семьёй, — ответила ей пожилая вдовствующая госпожа.

— Она же не думает, что мы обманываем её насчёт болезни А-Мэй? — задумчиво проговорил князь Гу.

— Она думает, что мы преувеличиваем, дабы не соглашаться на её предложение, о котором она просила тебя подумать, — опять ответила вдовствующая госпожа Гу.

— А-Мэй опозорит себя и клан Гу, — проговорила наложница Ся. — Её нельзя туда пускать. Над нами будет потешаться вся знать столицы.

— Как потом остальным детям подыскать хороший брак? — заволновалась супруга министра Гу.

— Ся Юнру, не лезь не в своё дело, — сердито цыкнула на неё, бабушка Гу. — Вопреки обычаям, пригласили тебя за общий стол, так что веди себя прилично.

— А что я такого сказала? Это правда. И хорошо, если просто опозорит, а ведь может совершить ошибку, которая нам всем может стоить жизни, — возмущённо проговорила дама Ся. — Вот если бы вместо неё пошла Джу-эр, она бы принесла нам достоинство. К тому же, они немного похожи.

— Ты права, Юнру, но что будет дальше, когда всё откроется? Обман императора и вдовствующей императрицы карается смертной казнью, — сказал генерал Гу. — Ещё и по общему сговору… могут казнить весь клан Гу до седьмого колена. А моя семья никогда не была и не будет предателями и государственными преступниками!

— Ваша двоюродная тётушка из клана Гу, как они смогут казнить всех? — настаивала наложница Ся.

— Если семью казнят частично, а частично разжалуют в государственных рабов, будет лучше⁈ — рассержено произнёс князь и генерал Гу.

— К тому же, Ся Юнру ты настолько глупа, что забываешь два факта: вдовствующая императрица знает Мин Мэй; и А-Джу младше своей сестры, к тому же, ещё и меньше ростом, — сказала бабушка. — Мэй-эр пойдёт сама. Обучите её заново необходимым правилам приличия, насколько позволяет время, и пусть постарается просто лишний раз не высовываться.

Наташа слушала весь их диалог с открытым ртом и кивнула:

— Я бы не хотела там присутствовать, но, если уж необходимо… Да я, вообще, там с мебелью сольюсь, не переживайте, — пообещала им на невинном глазу девушка, сама не доверяя своим словам.

«И так казнят, и эдак казнят…» — девушка мысленно сглотнула. — «Хоть бы не влезть ни в какую передрягу».

— Зная тебя, что-то я в этом сильно сомневаюсь, — укоризненно посмотрела на неё госпожа Гу.

— Я очень на это надеюсь, — покачал головой генерал. — Главное, умерь своё любопытство и не впутывайся ни во что, ни с кем не разговаривай и никуда от нас не отходи.

— Легко сказать, трудно сделать, — ответила Наташа. — Особенно, когда не знаешь, как себя вести, и должен весь курс молодого бойца за один вечер выучить.

— Мы же будем рядом, и если что, подстрахуем тебя, — сказала мама.

«Эх, в этом мире у меня всегда есть кто-то рядом, я не одна… так здорово, что у меня есть папа, мама, бабушка и братья с сёстрами!» — радостно подумала Наташа. — «А может они мои настоящие родители в прошлом? В смысле, их души из прошлого воплощения…»

— Где Мэй-эр? — нетерпеливо спросила госпожа Гу. — Сходите за ней и поторопите.

Родители Гу Мин Мэй уже ждали дочь возле открытых ворот поместья и нервничали.

— Не надо ни за кем ходить, я уже здесь, — Наташа в облике Мин Мэй спешила на всех парах, слегка подобрав рукой длинную юбку свободного розового платья из лёгкой тонкой ткани. — Святые небеса, почему так рано⁈ Ещё только с небольшим шесть утра. Почему старушке не спится, у неё что, бессонница?

Главная госпожа сердито хлопнула её по предплечью и тихо отругала:

— А-Мэй, следи за своими словами, если кто-нибудь услышит, то нам несдобровать. Запрещено обсуждать императорскую семью, это преступление.

Наташа сконфуженно сжала губы.

Чун Хуа поспешала за своей молодой госпожой, в руках юная служанка держала многоуровневый деревянный чемоданчик для переноски еды.

— Это что? — спросил отец, указывая на чемоданчик.

— Если бы вы вчера меня не предупредили, то сегодня утром я не успела бы приготовить что-нибудь вкусное для их вдовствующего величества, — хитро улыбнулась Наташа.

— Что ты ещё навыдумывала? Эта идея замечательная, но ты только недавно начала неплохо готовить. Если получилось с нами, не стоит испытывать ещё раз судьбу, пока точно не будешь уверена, что ты в совершенстве владеешь этим искусством, — возмутилась мать.

— Дочь, ты обещала не обращать на себя лишнего внимания, — обеспокоенно проговорил отец. — Тем более, нехорошего.

— Я в себе уверена, вот и вы поверьте в меня. Я лишь только угощу её блюдами собственного приготовления и изобретения — это принято, это понятно, это нормально, — ответила Гу Мэй. — Таким образом, я выкажу ей свою почтительность, как младшая к старшей.

— Радует, что ты хоть не всё забыла из правил приличия, — улыбнувшись, проговорила госпожа Гу. — Или это память к тебе возвращается, потому что ты выздоравливаешь?

— Садитесь в повозку, пора отправляться, — тяжело вздохнул генерал Гу. — Во дворце страшнее, чем на поле боя. Там видишь врага и бьёшь его. А за каждой дворцовой стеной прячется кто-нибудь подлый или чьи-нибудь уши.

Родители продолжали напутствовать девушку уже в карете. Чун Хуа следовала пешком, рядом с повозкой.

— Мин Мэй, будь осторожной и держи ухо востро, — сказала госпожа Гу.

— Никому там не доверяй и никуда от нас далеко не уходи, — проговорил отец. — Ты можешь заблудиться. Сейчас ты слаба разумом, поэтому люди могут воспользоваться твоей болезнью и навредить тебе или нашей семье.

— Если что-то не знаешь, как сказать или выразить свои мысли, спроси у нас, либо лучше просто молчи, кивай вежливо головой, как мы научили тебя, — добавила мать. — Никому ничего не говори, тем более лишнего. Всё, что ты скажешь, будет использовано против тебя.

— Старайся себя вести и говорить, как можно более вежливо и учтиво, и как можно меньше, — продолжил отец.

— Ты запомнила всё, чему мы тебя научили? Как нужно поприветствовать вдовствующую императрицу? — задала вопросы госпожа Гу.

— Нууу, можно сказать, что всё, — Мин Мэй повертела кистью руки, выражая неоднозначность сущего.

Мать обеспокоенно и нервно закатила глаза. Отец втянул шею в плечи.

— Да я понимаю, что это очень опасное место… Сложить горизонтально руки на уровне лица, вот так — только одни кисти. Правая кисть сверху, встать в таком положении на колени, и поклониться, — пробубнила уставшая от нравоучений Наташа, показав, как нужно складывать руки. — Сначала говорю должность отца, потом его фамилию, а после, как меня полностью зовут.

— Только кланяйся не в пол, в пол кланяются только провинившиеся… либо жених с невестой на свадьбе… либо младшие старшим на долгое прощание, — обречённо и скептически вздохнул отец. — Поэтому ты сама понимаешь, что это будет выглядеть не очень хорошо.

Наташа в облике Гу Мин Мэй краем уха прислушивалась к словам родителей хозяйки её тела. Она была занята тем, что выглядывала, отгибая край квадратной занавески, на улицу, с любопытством осматривая округу.

Девушка была в большом предвкушении, но также и сильно нервничала, боясь сделать что-нибудь не так. Это ведь была такая ответственность.

— Я хорошо выгляжу? — спросила заинтересованно девушка. — Чун Хуа помогла мне правильно одеться и причесаться.

— Все в порядке, — ответила госпожа Гу.

— Хуа не разрешила мне воткнуть в волосы длинную заколку. Только вот эти ленты и украшения в виде цветов, — опять проговорила Мэй.

— Всё правильно, Мэй-эр, поэтому что длинную заколку ты оденешь только на своё пятнадцатилетие, на ритуале совершеннолетия. Вот тогда уже сможешь закалывать в волосы любые заколки и делать любые причёски, — улыбнулась госпожа Гу.