Дарлин Гарднер - Сердца пламень жгучий
И действительно, почему Тиффани должна ему верить, если с самого начала он вел себя как самый обыкновенный притворщик?
Но посочувствует ли ему отец или заявит, что Шанс заслужил все это поскольку выдал себя за другого? Согласно понятиям Уильяма Макмана, нет ничего лучше, чем положение уверенного в себе и преуспевающего адвоката.
— Я здесь проездом и вот решил заскочить к тебе, — начал Шанс издали.
Уильям Макман нахмурился, уголки его обычно спокойного рта поползли вниз.
— Тебе следовало заранее предупредить нас. Ты же знаешь, как у меня много дел, да и брат твой уехал на медицинский симпозиум. А мы с матерью собирались сегодня на ужин к помощнику мэра. — Он постучал карандашом по столу. — Я не могу отказаться, кроме того, мы хотели поговорить с ним о снижении местных налогов, чтобы привлечь сюда бизнес.
— Не надо ни от чего отказываться. — Сколько Шанс себя помнил, у отца вечно были какие-то планы. — Я улечу следующим самолетом, только забегу в суд. Надеюсь, мама найдет время, чтобы пообедать со мной.
— Очень хорошо. — Уильям Макман сверлил сына острым взглядом. — Давай-ка рассказывай, зачем приехал.
— Но я же объяснил — я здесь проездом.
— У тебя сорвалось дело дочери Джейка Грили? Ты прилетел, чтобы доложить мне об этом лично?
— Нет никакого дела, — сказал Шанс. — Истица не нанимала адвоката, ей нужны были деньги.
— И Грили заплатил ей?
— Думаю, он сделал бы все, лишь бы в газеты не попала история о том, что его дочь ездит на машине пьяная.
— Так в чем проблема? — Глаза отца сузились. — Только не говори, что ты довел дело до суда.
— А что в этом плохого? — спросил Шанс.
— Я пообещал Грили, что ты все уладишь тихо. — В голосе отца появились злые нотки. — Шонси, ты же знаешь, как мне важно, чтобы в Конгрессе сидел мой человек! Я рассчитывал на тебя.
— Успокойся, я все сделал как надо.
Отец с облегчением шумно выдохнул:
— Тогда я не понимаю, в чем дело.
— Наверное, я размышлял вслух. Мэри Грили не была пьяна, это все выдумки той женщины, которая хотела получить деньги. Джейк Грили слукавил, когда уверял, что беспокоится за дочь, — он слишком озабочен собственной репутацией.
Отец запыхтел от возмущения:
— И что? Репутация должна быть безупречной, ты же это понимаешь.
Шанс давно уже все понял.
Он тоже всю жизнь тщательно поддерживал свою репутацию: ходил в лучшую школу, носил лучшую одежду, работал в лучших фирмах.
Впервые он почувствовал себя свободным, когда встретился с Тиффани. Жаль, что эта свобода основывалась на лжи. Но, может быть, это была вовсе не ложь, подумал он с внезапным озарением.
— Ложь — все остальное, — произнес Шанс.
— Прости, сынок, я не понял, — вторгся в его мысли голос Уильяма Макмана. — Ты сказал, что все остальное ложь?
— Да, — кивнул Шанс, удивляясь, как он мог до сих пор так жить! — Я лгал сам себе, — тихо признался он.
— Лгал насчет чего? — Отец недоумевал все больше. — Если у тебя накопились проблемы, поделись со мной. Это как-то связано с твоим подбитым глазом? Все уладим, у меня есть надежные связи.
— Мои проблемы иные, — ответил Шанс.
— У тебя что-то случилось! — Уильям Макман стукнул по столу кулаком. — Я это чувствую!
— Скажи, папа, почему ты не воспринял всерьез мое желание работать рядовым адвокатом?
— Наоборот, я тут же начал убеждать тебя, что ты не прав.
— Почему?
— Ты знаешь почему. Адвокат должен занимать высокое положение в обществе и получать хорошие гонорары за свой труд.
— А если все это не имеет для меня никакого значения?
— Это имеет значение для любого человека, — нетерпеливо перебил его отец.
Когда Тиффани еще верила, что он простой бродяга, она была готова пожертвовать своим положением, чтобы остаться с ним.
Он вспомнил мягкий взгляд темных глаз. Тогда он был недостоин ее восхищения, но ведь положение можно изменить.
— Ты спросил, зачем я приехал, — задумчиво проговорил Шанс. — Я вернулся, чтобы сообщить тебе, что мне надоело притворяться. Я собираюсь изменить свою жизнь.
Уильям Макман встревожился не на шутку:
— Как это, изменить?
— Все будет зависеть от того, что скажет одна женщина, с которой мне нужно встретиться в Саванне. — Шанс направился к двери.
— Но ты должен вернуться в Вашингтон! — крикнул вслед отец.
— О, нет! — Шансу показалось, что он наконец понял, чего хочет. — Вашингтон подождет.
— Шонси Макман, немедленно вернись и объясни все толком.
Призыв отца впервые остался без ответа. Теперь Шанс слышал только голос своего сердца.
В Саванне солнце ушло за тучи, и площадь, по которой прогуливались Тиффани и Сьюзи, накрыла тень.
Тиффани подумала, что природа тоже жалеет о ее отъезде.
Изобразив широкую улыбку, она взяла подругу под руку.
— Ведь правда крабовый суп за обедом был потрясающий? — воскликнула она, изображая энтузиазм.
— Не надо было устраивать ради меня этот обед, — прервала ее Сьюзи, — я и так была очень рада твоему приезду.
— Должна же я была хоть что-то сделать для тебя в благодарность за гостеприимство. Жаль только, что времени было мало, мы и поговорить толком не успели.
— Мне тоже жаль. Но ведь ты прекрасно провела время с Шансом?
Вопрос повис в воздухе. Тиффани не только не хотелось говорить о Шансе, но и думать о нем, — слишком сильна была боль.
— Все хорошо, — ответила она, стараясь, чтобы голос звучал как можно спокойнее.
— В самом деле хорошо? — недоверчиво спросила Сьюзи и покачала головой. — С каких это пор бурный роман с горячим парнем заканчивается простым «все хорошо»?
— Мы решили больше не встречаться, — неуверенно ответила Тиффани, сознавая, что это только ее решение.
— Что ты такое говоришь? — Сьюзи потрясенно округлила глаза.
— Неважно. — Тиффани попыталась изобразить улыбку. — Лучше расскажи, что затевает твое туристическое бюро после окончания праздника.
— Не пытайся изменить тему разговора! — рассердилась подруга. — Сейчас же расскажи, что произошло между тобой и Шансом.
— Ничего не произошло. — Тиффани решительно скрестила на груди руки. — Познакомились и расстались. Вот и все.
— Но на тебя это не похоже, — возразила Сьюзи. — Держу пари, что все было не так. Да и он тоже… Поэтому я и перестала о тебе беспокоиться. Я подумала, у вас любовь.
— Любовь! — Тиффани хотела рассмеяться, но вместо смеха у нее вырвался всхлип. — Как можно влюбиться в такого человека! Даже имя у него не Шанс, а Шонси!
