Аманда Маккейб - Завоёванная любовь
Он рассмеялся, и весь гнев улетучился. Привлек ее к себе и быстро поцеловал в бровь.
— Разумеется, помогла.
— Значит, я не так бесполезна, — пробормотала она.
— Ты неосторожна. Обещай мне сейчас, поклянись, что будешь впредь осторожнее.
— Клянусь, Марко, я не испорчу твое задание.
— Не это меня беспокоит.
— Тогда что? Я знаю, что Клио могла бы помочь. Как и я.
— Талия, послушай. — Он снова стал серьезен. — Если с тобой что-нибудь случится, я не переживу.
Она вдруг ощутила комок в горле и с трудом подавила вспыхнувшую радость от неожиданного признания.
— Не беспокойся из-за меня. Послушай, Марко, позволь мне помочь тебе. Скажи, почему это серебро так важно для тебя?
Он взглянул на тропинку за ее спиной:
— Не здесь.
— Тогда где же?
— Позже, я обещаю.
Талия огорчилась. Ну почему каждый ее шаг вперед отбрасывает ее на три назад? И сразу день показался серым.
— Ты мне ничего не должен, Марко.
— А я так не думаю. Пойдем, я угощу тебя мороженым у Молланда.
Он церемонно предложил ей руку, и они направились к выходу. Ну что ж, хотя бы признал, что она была полезной. А на большее Талия не надеялась. Пока.
На Бат опустилась ночь, окутав город туманом. Светились редкие окна.
Залы Ассамблеи давно были закрыты, погасли и окна игральных комнат. Город спал. За исключением одного ненормального итальянца, думал Марко, и он, кажется, был единственным человеком, бродившим по улицам в такую ночь. Он надвинул шляпу поглубже, держась в тени, ближе к стенам. Встреча с осведомителем прошла успешно. Талия была права насчет леди Ривертон и ее спутника на маскараде. Он был известен в преступном мире как Меченый Джек.
Меченый Джек взялся за доставку сокровища в пещеру, и, скорее всего, серебро исчезнет, как до этого бесчисленное количество предметов античного искусства. Бесценные фрагменты истории, похищенные или уничтоженные.
Но на этот раз он такого не допустит. Марко был полон решимости спасти храмовое серебро любой ценой. И кажется, Талия Чейз — тоже.
Марко направлялся к ее дому. Он должен убедиться, что с ней все в порядке. Что она дома.
Лишь одно окно светилось в ночи, как путеводный маяк.
Он посмотрел вверх, чувствуя себя Ромео, хотя не был уверен, что это ее окно. Сквозь полупрозрачные шторы была видна комната и силуэт сидевшей за столом женщины с распущенными волосами, она что-то писала.
Он был уверен, что это Талия. Он помнил, каким энтузиазмом горели ее глаза, когда она рассказывала о леди Ривертон. Его светлая муза.
Но он не должен подвергать ее опасности. Надо помнить о том, что произошло с Марией. Но от судьбы не убежать. Он понял это еще в Санта-Лючии, когда в первый раз заглянул в голубые глаза Талии.
Полупрозрачные шторы раздвинулись, и в окне появилась Талия. Она была в белом пеньюаре, волосы каскадом рассыпались по плечам. Свет падал на нее сзади, и она напоминала золотистое божество. Вот она облокотилась о подоконник, глядя в ночь, и выглядела беззащитной и печальной.
Ему хотелось бы знать, о чем она думает сейчас. Он подавил в себе желание забраться в окно и заключить ее в объятия. Сделав над собой усилие, он удалился не оглядываясь.
Талия наблюдала, как серебристый туман стелется по огромному лугу. Луна дополняла волшебную картину.
Она взглянула на небо, где слабо светилось несколько звездочек, ей вдруг захотелось полететь, подняться над лугом, над городом, взглянуть на землю с высоты. Она обернулась на листы неоконченной пьесы, подумав, что сама сейчас напоминает Изабеллу, запертую в высокой башне. И, как ее героиня, учится с каждым днем, узнавая жизнь. Тоненький плач послышался сверху, Психея требовала внимания.
Понимаю тебя, Психея.
Она задернула плотно шторы и взглянула на миг на улицу внизу, где уловила какое-то движение. Она вгляделась — высокая, закутанная в плащ фигура удалялась прочь.
Когда человек поворачивал за угол, в лунном свете она узнала Марко — ни у кого в Бате не могло быть такого флорентийского профиля.
Ей захотелось окликнуть, вернуть его, она уже открыла рот, чтобы позвать, но он растворился в ночи.
Это было игрой ее воображения? Нет, он стоял здесь, под окном. Хотел быть с ней. Она вдруг приняла решение, и ничто теперь не свернет ее с пути.
Глава 16
Спрятавшись за оградой, Талия наблюдала за черным ходом гостиницы. Зевающие слуги несколько минут назад вынесли мусор, но свет еще горел в нескольких маленьких окошках.
Ее подгоняло нетерпение, но она заставила себя ждать. В темной одежде, в бриджах, спрятав роскошные волосы под шапкой, она притаилась в тени. Не хватало еще, чтобы ее заметили и подняли шум. Ей и раньше приходилось проникать в чужое жилище тайно, например в дом Марко в Санта-Лючии, но не в гостиницу, где в любой момент кто-то может выйти или войти.
А если ее сведения неверны и она попадет не в ту комнату?
Ей вдруг захотелось убежать и вернуться домой. Но нет, все зашло слишком далеко. Марко никогда не расскажет ей всего и не позволит ей рисковать. Но она не даст ему ускользнуть из ее жизни.
Вот погасло последнее окно, и все стихло. Затаив дыхание, пригнувшись, она пробежала к входу. Легко справилась с замком с помощью проволоки — этому трюку ее научила Клио, и вскоре очутилась на кухне. Очаг был погашен, слуги разошлись по своим комнатам.
Чуть поскрипывал плиточный пол под ее легкими шагами. Она хорошо изучила план гостиницы и знала, как проникнуть в комнату Марко по черной лестнице. Но план и действительность не всегда совпадают.
Поднявшись по лестнице, заглянула в тускло освещенный узкий коридор. За некоторыми дверями слышались голоса, смех, иногда плач или любовные стоны. Вскоре она отыскала нужный номер.
Задержав дыхание, прильнула к двери и услышала глухие голоса — говорили на итальянском.
— Нам никогда не убедить в своей правоте остальных… — говорил Марко, можно было расслышать сердитые нотки в его голосе, — и насилие лишь отпугнет тех, кто нас поддерживает. Неужели ты не понимаешь?
— Я понимаю лишь то, что ты нас покидаешь, — ответил другой человек. — Ты — один из самых сильных товарищей.
— Я не покидаю вас, я работаю каждый день для общего дела. И что, по-твоему, я делаю в Бате, так далеко от дома? Серебро…
— Это серебро не принесет нам свободы! Времена поисков миновали.
— Но я не могу бросить начатое.
Послышался стук, как будто кулаком ударили по столу, так что зазвенела посуда. Талия задохнулась от волнения, вдруг услышав свое имя.
