Элла Дэниелс - Герой ее романа
Тут раздался новый вопль Маркуса. И, казалось, его трясло еще сильнее.
Дани в отчаянии впилась зубами в матрас.
Она кое-как перегрызла нитку. Ткань на вкус оказалась ужасно противной. Было так гадко, что Дани ненадолго остановилась. Почему она так старалась спасти человека, превратившего ее в преступницу?
Лгать было бесполезно. Она точно знала, почему хотела помочь Маркусу. Дани посмотрела на него, и сердце ее наполнилось болью. Она верила, что он – хороший человек. Да, конечно, со своими недостатками и неизвестным ей темным прошлым, по-прежнему терзавшим его. Он постоянно изводил ее своими выходками, но следовало признать, что ей это даже нравилось. Маркус заставлял ее чувствовать себя… живой. После стольких лет отцовского пренебрежения ей было необходимо хоть какое-то внимание. Разве не по этой причине она собиралась принять брачное предложение лорда Хемзуэрта?
Но Маркус был совсем другой, и ей очень хотелось узнать, что он за человек; она чувствовала, что ей просто необходимо это знать.
Дани с силой потянула за нитку, и та с треском порвалась. Расширив дыру, она просунула внутрь кулак и вытащила клок хрустящей соломы. Затем подтащила матрас поближе к очагу и бросила в пламя несколько пригоршней. Огонь вспыхнул и быстро превратил золотистые стебли в черные. Было ясно, что надолго не хватит, но если она будет чередовать солому и дерево, то, наверно, сможет продержаться, пока не кончится дождь.
Вернувшись к двери, Дани достала миску. Ткань насквозь промокла, а на дне собралась прохладная вода. Прекрасно! Опустившись возле Маркуса, Дани тщательно закутала его покрывалом, потом взяла за руку, чтобы он не чувствовал себя в одиночестве. Его губы шевелились, произнося беззвучные слова. Дани низко склонилась над ним в надежде, что он скажет хоть что-нибудь внятное.
– …Каролина. Должен спасти… – бормотал маркиз.
Ошеломленная, Дани отпрянула. Кто такая Каролина? Возлюбленная? А может, ей удастся сделать так, чтобы они с Маркусом были вместе? Может, тогда он забудет о Джинни?
При мысли о Маркусе с другой женщиной у Дани перехватило горло. Но она тут же подумала: «Да что со мной такое? Ведь я помолвлена! Ну… почти».
Дани попыталась вспомнить, у кого из ее знакомых в «свете» может быть это имя. Она постаралась не обращать внимания на чувство облегчения, которое испытала, вспомнив, что так звали сестру Маркуса. Если память ее не подводила, та жила у почтенного и довольно эксцентричного семейства Сент-Лайонов. Но зачем ее спасать? От чего?
Дани снова склонилась над маркизом и стала прислушиваться.
– Нет-нет, – застонал он, сжимая ее руку. – Пожалуйста, отец… не кнутом. Пожалуйста…
Дани вновь отпрянула. Господи, что ему привиделось в бреду? Его отчаянный шепот вселял ужас в ее сердце.
«Дыши глубже, – сказала себе Дани. – Ты слишком волнуешься. Он болен, а ты раньше никогда не ухаживала за больными».
Она выхватила из миски одну из мокрых тряпок, отжала ее и поместила Маркусу на лоб. Другой же протерла ему лицо и шею, надеясь, что это охладит его. Внезапно зеленые глаза маркиза широко распахнулись. Они лихорадочно горели, а белки были… красными.
Дани в ужасе замерла. Это был просто лихорадочный бред? Или какая-то душевная болезнь? Как бы то ни было, она хотела узнать о нем как можно больше.
Дани снова взяла маркиза за руку, стараясь своим присутствием успокоить его. Рука у него была ужасно горячая, – наверное, более горячая, чем пламя в очаге. Конечно, ему нужен был доктор, но Дани не знала, где его найти.
– Я здесь, Маркус, – прошептала она.
Он вздрогнул и вдруг мягким хрипловатым голосом проговорил:
– Да, малышка, знаю.
Сердце Дани наполнилось радостью. Ей ужасно не нравилось, когда он так ее называл, но сейчас она действительно была рада. Значит, он знал, что она рядом.
Она сжала его руку, потом подбросила в огонь соломы. Тут по телу Маркиза снова пробежала судорога, глаза наполовину закрылись, а с губ сорвался очередной стон.
– Не бросай меня, малышка, – прохрипел он.
Дани судорожно сглотнула, и глаза ее наполнились слезами.
– Нет, Маркус, никогда. – И она говорила сейчас вполне искренне.
В эти мгновения душу ее наполнила яростная решимость, какой она никогда прежде не испытывала. Да, конечно, она почти ничего не знала об этом человеке, но в одном была уверена: она заставит его понять, что жизнь не должна проходить в тени прошлого.
Подобравшись к нему поближе, Дани положила его голову себе на колени. Поддавшись искушению и стараясь успокоить его, она погладила маркиза по волосам. Он издал очередной хрип, но немного успокоился. Откинув волосы с его лба, Дани, не в силах противиться соблазну, снова провела пальцами по завиткам. Маркус тотчас расслабился, и его дыхание сделалось более ровным. А она принялась водить пальцами по его лбу, разглаживая морщины. Щеки Дани горели от стыда, но чуть пониже живота растекалось другое тепло, необыкновенно приятное и волнующее.
Такие же ощущения охватили ее ненадолго в тот момент, когда Маркус прижал ее к полу. Испуг и удивление от внезапного «нападения» быстро сменились совсем другими чувствами. Когда же она узнала, что он пытался защитить ее… О, мысль об этом рассеяла все страхи и опасения, вызванные его странным поведением.
Ее пальцы поглаживали шрам, рассекавший левую бровь Маркуса, и тут ей вдруг пришло в голову, что, возможно, не стоило прикасаться к его шрамам. Ведь не зря же он отворачивался, пряча лицо, когда она слишком уж пристально на него смотрела. Что, если он даже в таком состоянии почувствует ее прикосновения и разозлится из-за этого?
В конце концов Дани решила, что выдержит его гнев. Этот человек завораживал ее, и ей хотелось узнать о нем как можно больше. Но откуда же взялись эти шрамы?.. Он получил их в драке? Или, может быть, в детстве с ним произошел несчастный случай?
Она провела пальцем по удивительно гладкому шраму возле глаза, затем прикоснулась к самому большому, с правой стороны лица. И тут Маркус, уже заснувший, уткнулся лицом ей в ладонь, так что теперь его дыхание согревало ее запястье. Сердце Дани затрепетало, и тепло внизу живота распространилось пониже и стало почти обжигающим.
Взглянув на длинный шрам, идущий от подбородка к нижней губе Маркуса, Дани провела по нему пальцами и затаила дыхание – ей вдруг вспомнилась его улыбка, при которой на губе появлялась ямочка. Сейчас ямочки не было, – но интересно, будет ли она чувствоваться, если он поцелует ее? И будет ли ощущение другим, не таким, как при том целомудренном поцелуе, которым они однажды обменялись с графом?
