Элла Дэниелс - Герой ее романа
Такого Маркус никак не ожидал. В голове у него помутилось, и он решил, что ему это привиделось.
Но нет, не привиделось. Она поцеловала его. Его!..
Кровь застучала у него в висках, и он снова накрыл ее губы своими. Ее руки тотчас обвили его шею, и она привлекла его еще ближе к себе. У него не было сил отодвинуться, да он и не хотел. Взяв лицо девушки в ладони, он пропустил сквозь пальцы ее шелковые пряди и удерживал так довольно долго – боялся, что она вырвется и в ужасе убежит.
Чем больше времени они проводили вместе, тем больше он ею восхищался. Дани была загадкой, на решение которой Маркус с радостью бы потратил всю жизнь. Она предпочитала настоящую любовь привычному браку по расчету. Она зарабатывала на жизнь трудом – не важно, каким именно, – но часто походила на настоящую светскую леди. И она никогда не скрывала своего мнения и была к тому же поразительно упряма. А еще она заставляла его смеяться и исцеляла от прошлого. Для нее он был не «Зверем», а обычным человеком. Даже не верилось, что встретил такую…
А поцелуй их все длился и длился, и Маркус, вкушая его сладость, мечтал о том, чтобы он никогда не прекращался. Аромат роз, исходивший от Дани, сводил его с ума, и жар страсти с каждым мгновением усиливался. О, эта женщина была создана для того, чтобы наслаждаться ею, чтобы тонуть в ней. При этой мысли Маркус содрогнулся и застонал, невольно прерывая поцелуй, но его губы тотчас заскользили по ее шее, и в этот момент ему почему-то вдруг вспомнилась Дани, стоящая под дождем, вся насквозь мокрая. Но теперь-то на ней уже была сухая сорочка, и Маркус сжал ее грудь через тонкую ткань.
Дани тотчас замерла, и он, решив, что зашел слишком далеко, поспешно отодвинулся, создавая между ними расстояние и пытаясь взять себя в руки, восстановить контроль над своими действиями.
Взглянув на Дани, Маркус обнаружил, что она смотрела на него широко раскрытыми глазами, прижимая ладони к губам. Ее тонкая сорочка соблазнительно собралась вокруг изящных ног, и одна бретелька съехала с плеча, открыв манящие выпуклости груди. Волосы же разметалась по плечам, а щеки пылали.
Глядя на нее, Маркус не смел дышать; он ждал, он безмолвно умолял ее сказать, что все хорошо, что все в порядке и она на него не сердится.
– Почему ты меня поцеловал? – прошептала Дани сквозь пальцы.
Вопрос этот озадачил его. Хм… а почему бы и нет? Ведь Дани очень красивая женщина. Но вот почему она поцеловала такое чудовище?..
– Это я должен задать тебе подобный вопрос, – пробормотал Маркус.
Ее золотистые глаза затуманились, и она тихо сказала:
– Я не знаю, почему это сделала, вернее… Я просто не могу ответить на твой вопрос.
Маркус долго молчал, потом, наконец, пробормотал:
– Дани, я… – Он внезапно умолк, потому что головная боль вернулась. Да и что он мог ей сказать? К тому же… Едва ли ее мог привлекать такой человек, как он.
В конце концов Маркус решил, что Дани поцеловала его из жалости. Он всегда оказывался в дураках. И не стоило обманывать себя: он просто не может понравиться женщине. На него снова нахлынули мучительные воспоминания. Вот если бы у него был другой отец, который бы его любил и не изувечил… Интересно, тогда бы она его не отвергла?
Гнев выплеснулся из него, и Маркус, едва сдерживаясь, проговорил:
– Ты проснулась и поцеловала меня. Зачем?! Зачем ты меня поцеловала?!
Зачем? Вопрос этот эхом звучал у нее в ушах, когда она выскочила из хижины. Зачем, зачем, зачем?..
Дани понятия не имела, почему это сделала.
Лицо жгло от ударов подлеска и мокрых веток, но Дани все бежала, хотя уже начала задыхаться. От мокрой после дождя листвы рубашка тоже промокла, и она то и дело спотыкалась. Когда же ушибла пальцы босых ног, то лишь вскрикнула – и побежала дальше.
И, конечно же, она лгала себе: она точно знала, почему поцеловала его. Открыв глаза, она увидела его чудесные зеленые глаза, смотревшие на нее с нежностью, и ей показалось, что она заглянула ему в душу.
О, это было прекрасно!
Сердце ее заныло от желания утонуть в этих зеленых глубинах, и она забыла обо всем на свете. Забыла о том, что должна найти Джинни, а затем благополучно вернуться к отцу, жениху и будущей жизни в приличном обществе. В эти мгновения она действовала инстинктивно, и ничего, кроме Маркуса, для нее не существовало.
От первого же прикосновения к его губам Дани словно вспыхнула, и все тело затопило восхитительное тепло, от которого по животу и бедрам то и дело пробегали горячие мурашки. А его нижняя губа… О, она почувствовала то небольшое углубление, прикосновение которого доставляло необыкновенное удовольствие, волнующее и ни с чем не сравнимое. Кровь же ревела у нее в ушах, заглушая голос разума, – никогда еще она не испытывала ничего подобного. Более того, ей даже в голову не приходило, что можно испытывать такие чувства. Да, она слышала, что акт любви между мужчиной и женщиной доставляет удовольствие, – но чтобы настолько острое… И никогда она не чувствовала ничего подобного в присутствии лорда Хемзуэрта за недолгий период его ухаживаний.
Дани замедлила свой безумный бег и попыталась взять себя в руки. Пальцы прижались к припухшим губам, все еще горевшим от поцелуя Маркуса. А его руки… Ей казалось, что они по-прежнему ее обнимали. И если бы он не дотронулся до ее груди, то она, наверное, еще очень долго оставалась в его страстных объятиях. Он совершенно сводил ее с ума, однако…
Теперь-то Дани поняла, что он вовсе не был злобным и коварным охотником за приданым. Прошедшей ночью из его лихорадочного бреда она узнала: что-то заставляло его совершать отвратительные поступки. И если бы причина была ей известна, то она, возможно, могла бы понять его. Но это ничего не меняло: он был совсем не тем человеком, с которым стоило связываться, и он совершенно не годился ей в мужья – рассудком она прекрасно это понимала, а вот чувствами… Ох, никогда еще она не была в таком смятении.
«Нет, не думай об этом, – сказала себе Дани. – Ты должна сосредоточиться на благополучном возвращении Джинни домой, к родителям». Тогда она, Дани, тоже отправится домой, примет предложение графа и наконец-то сделает отца снова счастливым. Увы, после смерти мамы он был так несчастен… Но Дани помнила его прежнюю радостную улыбку и прекрасно знала, что, если она исполнит его желание, он непременно изменится к лучшему. А то, что произошло между ней и Маркусом… Это ничего не меняло.
Увы, она знала, что лжет себе. Потому что произошедшее между ними меняло все.
Слезы отчаяния жгли глаза. И горестный взгляд Маркуса преследовал ее на каждом шагу. Он очень обижен – и совершенно справедливо. Ей было стыдно за свое поведение, и она ненавидела себя. Разве перед сном она не решила держаться от него подальше?
