Элла Дэниелс - Герой ее романа
– Может, добавить еще один пункт? – спросила она неожиданно.
– Все ваши правила – полная чепуха, – проворчал Маркус.
– Попытки примирения – это чепуха? – Глаза ее сверкнули.
Из горла Маркуса вырвался смешок, и он ласково улыбнулся своей очаровательной спутнице. Она же нахмурилась и в притворном гневе воскликнула:
– Сэр, я вовсе не пытаюсь быть забавной!
Он снова засмеялся, а мисс Грин прошипела:
– Сэр, вы и святого подвигнете на убийство.
Маркус ухмыльнулся и проговорил:
– Итак, Самое Главное Правило: инициатор соглашения не должен порочить святых с целью оскорбить соглашающуюся сторону.
Дани с изумлением раскрыла рот, а затем широко улыбнулась. Ее взгляд смягчился, а глаза засияли весельем. Маркус же внутренне ликовал. Он заставил ее улыбнуться! Он, человек, недостойный женского внимания, заставил улыбнуться эту красавицу!
Тут она вдруг взглянула на простыню, которую он уже давно держал в руке.
– Милорд, вам тоже надо переодеться, чтобы не простудиться.
Его радость сменилась знакомой тревогой. Нет, он не собирался раздеваться перед Дани. Он почти никому не показывал свое тело, а те немногие, что видели его – включая Уэллера, – ужасались. А молоденькие дебютантки, считавшие его лицо страшным, умерли бы от отвращения, увидев его обнаженным.
Но ведь мнение мисс Грин не должно его волновать, не так ли? Она – просто средство, необходимое для решения важной задачи. Нет-нет, не надо лгать себе. Ведь он понимал, что ее мнение о нем имело для него огромное значение. Имело с самого начала. Он не желал быть злобным зверем в ее глазах. Пусть даже именно таковым он и являлся. А теперь – еще и преступником.
– Когда я разведу огонь, все будет в порядке, – пробормотал Маркус.
Мисс Грин снова рассердилась, на сей раз – от беспокойства за него.
– Мне не нужно, чтобы вы простудились, Флитвуд! Уверяю вас, я ужасная сиделка!
– Со мной все будет в порядке, поверьте, малышка.
Она фыркнула и проворчала:
– Ваши уверения – это просто самоуверенные мужские заявления.
Маркиз молча вытер лицо и шею простыней и забросил ее в угол комнаты. Затем, осмотревшись, взял старый табурет и, перевернув его, сильным ударом отломил одну ножку, затем – еще одну. Громкий треск испугал Дани, и она закричала. Маркус отреагировал мгновенно – он прыгнул на нее, увлекая на пол и защищая своим телом от любого возможного удара. Ему не приходилось делать это уже многие годы, с тех самых пор, как Каро благополучно покинула отцовский дом.
– Флитвуд, что случилось? – послышался шепот.
Он приподнял голову и осмотрелся. В углах было темно. Никакого движения. Но Маркус по опыту знал: это не означало, что опасности нет.
– Флитвуд, вы меня слышите?
Его взгляд переместился на деревянную миску. Капавшая с потолка вода переполнила ее и намочила потрепанный персидский ковер. А рядом валялась ножка табурета для растопки…
– Маркус!..
Он вдруг почувствовал какое-то давление в области груди. Посмотрел вниз – и встретился взглядом с Дани. Она выглядела удивленной и немного испуганной. Когда же он, наконец, понял, что сделал, – то вспыхнул от стыда. Если Дани раньше не считала его чудовищем, то теперь точно будет.
Маркус молчал, пытаясь придумать оправдание своему поведению. Именно поэтому он избегал толпы и публичных мест. Он никогда не знал, как отреагирует на ту или иную ситуацию.
Но чем дольше Маркус оставался над девушкой, тем дальше отступал страх. И тем острее он чувствовал мягкое тепло внизу. Их бедра идеально совмещались, а ритм ее дыхания, казалось, совпадал с его дыханием. Аромат же ее тела… он пьянил его и затуманил рассудок. И Маркус уткнулся лицом в ее шею, продлевая удовольствие. Неожиданно он понял, что боится поднять голову. Он боялся увидеть отвращение в ее глазах.
Наконец, собравшись с духом, он посмотрел на девушку, стараясь спрятать обезображенную часть своего лица. И оказалось, что в глазах Дани уже не было страха. Ее щеки покрылись очаровательным румянцем, а взгляд смягчился. Мягкие маленькие ручки покоились на его плечах, и она вдруг пошевелилась под ним, коснувшись бедром его паха.
Судорожно сглотнув, Маркус пробормотал:
– Не шевелись, малышка.
Она нахмурилась.
– Но почему?
Содрогнувшись, он прохрипел:
– Потому что ты лишаешь меня остатков самообладания.
– О-о!.. – Розовые губы раскрылись от удивления. Затем она погладила его по плечам и сообщила: – Мы в безопасности. Не нужно беспокоиться. – Она снова его погладила, потом прошептала: – Так лучше?
«Совершенно точно – нет!» – мысленно воскликнул Маркус. Его желание рвалось наружу, а от ее прикосновений он едва мог дышать.
– Э-э… немного… – пробормотал Маркус. Он вдруг заметил, что она улыбалась, и в это мгновение ему очень хотелось прочитать ее мысли.
– Маркус… – Ее голос был мягким, глубоким и низким. Ему понравилось, как она произнесла его имя. Он хотел бы слышать это каждый день.
– Да, слушаю, малышка.
Она снова улыбнулась и сказала:
– Ты довольно тяжелый. Может, ты уже поднимешься? Пожалуйста.
Стыд вернулся, и он мгновенно откатился в сторону, стараясь не смотреть на Дани. И в тот же миг Маркус понял, что ему отчаянно хотелось выпить. Господи, каким же он оказался дураком! Он не только свалил Дани на пол из-за своих проклятых нервов, но и в самом деле на мгновение решил…
Маркиз помотал головой, чтобы избавиться от нелепых фантазий, и поднялся на ноги. Дани встала следом за ним. Он старался спрятать лицо, но ее полный любопытства и задумчивости взгляд преследовал его.
Решив, что должен как-то объяснить свое поведение, Маркус пробормотал:
– Мои извинения… Даже не знаю, что со мной… Я подумал, что, может, крыша обрушилась или пол провалился. – По-прежнему избегая ее взгляда, он добавил: – Я подумал, ты в опасности, вот и… я только хотел тебя уберечь.
Краем глаза он заметил, что Дани кивнула и отошла подальше.
– Я в порядке, Маркус. Просто треск дерева удивил меня и немного напугал.
– Да, понятно, – пробормотал он.
Подняв с пола ножку табурета, Маркус продолжил свое занятие. Когда же искры превратились в маленькое пламя, Дани вновь заговорила:
– В другой раз предупреждай, что ломаешь стул. Я действительно испугалась.
Маркус был слишком потрясен, чтобы ответить. Оказалось, что Дани совершенно не сердилась из-за его непростительного и непонятного поведения.
Через несколько минут он развел в очаге бушующее пламя и прислонился спиной к окружающим камин кирпичам. Тепло распространялось по телу, высушивая одежду. Маркус с облегчением вздохнул – и вдруг понял, как ужасно устал… от всего этого. Устал от этой проклятой жизни. Ох, как бы отец обрадовался его бедственному положению.
