Линда Сэндифер - Огненные сердца
Несмотря на то что солнце сияло сквозь белые тонкие шторы, маленькая спальня казалась сумрачной и угрюмой, такой же угрюмой, как проницательные голубые глаза старика, смотрящего на Лили.
Соломон…
Он страшно постарел — а может, такое впечатление создавало его усталое, побледневшее от недавно перенесенной болезни лицо. Но он был по-прежнему хорош собой, его лицо оставалось волевым, а осанка — горделивой даже в постели.
Все это притягивало Лили к Соломону много лет назад, как бывало почти с каждой женщиной, которая видела его. Лили любила Дьюка, но к Соломону относилась с почтительным трепетом. Соломон желал ее, а этот человек умел брать все, что ему хотелось, любой ценой. Лили не заметила, в какой момент вновь начала думать о нем как о мужчине, а не о старике.
Однако остался ли он прежним Соломоном с неистребимым самолюбием, привычкой повелевать и надменностью, внушающими трепет своей властностью, способными подчинить себе весь мир? В его присутствии Лили испытывала какое-то странное, но болезненное чувство, как и много лет назад. Она не верила, что это любовь, но если ошибалась, то эта любовь была совсем иной, чем чувство к Дьюку.
— Лили! — потрясенно прошептал Соломон. — Я не поверил, когда Шарлотта доложила о тебе… Прошу тебя, сядь. Какой приятный сюрприз — найти тебя здесь, вместе с Ченсом!
Лили села на стул возле самой постели — теперь Соломон мог дотронуться до нее. В комнате стояла духота, несмотря на освежающий ветер, который раздувал занавески на открытом окне.
— По-моему, ты догадывался, что я где-то рядом, Сол. От тебя ничего не скроешь.
На мгновение Лили показалось, что она видит сон, что говорит самой себе слова, придуманные заранее для встречи с ним. Однако она никогда не представляла себе Соломона таким старым и бледным, изможденным и печальным. Ей всегда казалось, что время не посмеет состарить такого человека, как Сол.
Он прищурился.
— Да, ты слишком хорошо меня знаешь. Конечно, я знал, что ты здесь. Мне хотелось вновь повидаться с тобой, Лили, и я рад нашей встрече. Признаться, ты совсем не изменилась.
Лили стыдливо отвернулась.
— Этому трудно поверить, Сол, — все мы меняемся. Появляются морщины, прибавляется мудрости…
Некоторое время оба молчали.
— Что случилось? — почти нехотя спросил Соломон. — Зачем ты пришла ко мне?
— Мне просто хотелось увидеть тебя. Я слышала, что ты чуть не погиб.
Улыбка осветила его морщинистое лицо, и в этот момент Лили вспомнила вкус его губ. О, Сол умел целовать, он так страстно желал ее! Лили понимала, что ей не следует сближаться с ним, но по какой-то странной причине ее всегда тянуло к этому человеку. Она стремилась удовлетворить желание, которое не утоляла любовь к Дьюку. Наедине с ней Сол становился удивительно внимательным, но настойчивым. После этого он потребовал, чтобы Лили рассталась с Дьюком. Но когда она отказалась, Соломон решил, что стоит Дьюку разориться, и Лили будет вынуждена бросить мужа. Сол был уверен в этом, он не мог себе представить, что все обернется по-другому.
— Да, я едва не погиб, — согласился он. — Полагаю, многие только порадовались бы моей смерти, но я всегда был эгоистом и не думал о других. Хотя, пожалуй, тебе я бы мог доставить это удовольствие.
Лили пристально взглянула на него. Казалось, прошлое исчезло и они вновь оказались в ее крохотной комнате холодной зимней ночью. Ничто не изменилось. Изменится ли когда-нибудь впредь?
— Я никому не желаю смерти, Сол.
— Даже мне?
— Может быть, я хотела этого десять лет назад… Но какая разница? Соломон… — Лили сложила руки на коленях, нервно перебирая пальцами ремешок сумки. — По-моему, Ченс напрасно согласился работать на тебя и на твою внучку.
— Так вот почему ты пришла! Значит, я угадал.
Казалось, Соломон ни в чем не обвиняет ее — только сожалеет, что этим визитом она преследует свои цели.
Она продолжала:
— Я не хочу, чтобы ты обошелся с ним так же, как с Дьюком. Ты должен поступить с ним по справедливости ради меня, Сол.
В тишине отчетливо раздавалось тиканье часов. Ветер слегка приподнимал занавеску, наполнял комнату тихим шепотом, задувая в окно. Лили увидела, что Соломон задумался, уставившись поверх ее головы. Может, к нему вернулись картины прошлого?
Когда он заговорил вновь, его голос был совсем слабым:
— Я не имел ни малейшего намерения вредить Ченсу. Лили, он нужен мне и я нужен ему — вот и все.
— Неужели ты решил искупить свою вину?
В его глазах мелькнула боль.
— Глупость невозможно искупить.
Лили встала, собравшись уходить. Соломон протянул руку, словно пытаясь удержать ее, но, странно, тут же опустил ее — должно быть, боясь проснуться и увидеть, что сжимает в ладони всего-навсего одеяло.
Вместо этого он постарался запомнить лицо Лили, чтобы пронести это воспоминание до конца жизни. Соломон в самом деле считал, что она ничуть не изменилась. Да, она постарела, на ее лице прибавилось морщин, но зрелость сделала ее еще более привлекательной, чем в юности. Соломону хотелось прикоснуться к ней, заключить в объятия. Однако она и теперь спешила растаять вдалеке, как бывало всегда.
Лили скользнула к двери с грацией дикого животного. Боже, почему за всю жизнь ему не встретилась другая женщина, способная взволновать его так же сильно?
— Не беспокойся о Ченсе, — произнес он. — Я больше не причиню вреда ни тебе, ни ему, Пожалуйста, поверь мне.
Ее глаза наполнились болью, едва ожили воспоминания о темных, одиноких ночах. Соломон понял, что Лили не верит ему, но она кивнула и вышла из его комнаты так легко, как когда-то ускользнула из его жизни.
ГЛАВА 9
Взяться за такую работу было все равно, что подставить голову под пулю, но Ченс согласился рисковать. Спешившись, он привязал коня к дереву. Вокруг лагеря сновали рабочие Дерфи. На сегодня их дело было выполнено, а больше их ничего не интересовало. Швырнув сигарету на землю, Ченс раздавил ее носком сапога. Не спуская ладони с рукоятки револьвера, он шагнул в палатку Дерфи.
Ни для кого в Кердалене не было тайной, что Тед Дерфи только-только начал вставать на ноги, поднявшись со дна, и сам его вид ясно свидетельствовал об этом. В палатке он расположился по своему вкусу. Стол был завален чертежами и бумагами, которые никто бы не смог прочесть из-за кругов от бутылочных донышек. В палатке пахло, как в салуне — мочой, дымом и потом.
Дерфи вытянулся на койке, поднеся к губам горлышко бутылки виски. Увидев Ченса, он с трудом принял сидячее положение.
