Адольф Абель - На трассе лежневой дороги
Обзор книги Адольф Абель - На трассе лежневой дороги
Адольф Абель
На трассе лежневой дороги
На своем лагерном пути мне довелось пережить много неожиданных, порою и нелепых эпизодов и приключений, по существу диких и несуразных, где трагическое чередовалось с комическим. Но в те годы это так гармонировало с тогдашней обстановкой общей неуравновешенности и скачкообразностью развития жизни в стране.
Особенно мне запомнился один эпизод, когда я был послан пробивать через глухую тайгу линию для строительства лежневой дороги, не имея на руках никакого изыскательного материала, даже карты этой местности. Я тогда попал в руки полусумасшедшего начальника Лазоренко, который требовал от меня сразу же указать ему напрямик через неведомую тайгу линию для строительства дороги.
Этот небольшой эпизод характеризует, какие порядки тогда бытовали в лагерной империи Лаврентия Берии, которую Николай Погодин изобразил в пьесе «Аристократы» как организацию, воспитывающую аристократов духа. Эта пьеса появилась на сцене в 1937 году, когда в этих лагерях не было и намека на порядок, а все зиждилось на подавлении личности и жестоком произволе.
* * *В марте 1941 года, когда я работал топографом недалеко от города Чибью, в Коми АССР, на Ухтинском участке строительства железнодорожной магистрали Котлас — Воркута, я получил по селектору распоряжение из Управления строительства в Княжь-Погосте. Начальник проектного отдела Ю. Малюшицкий предложил мне выехать в лагерный совхоз «Каменка» на реке Котве и произвести необходимые совхозу геодезические работы по указанию начальника совхоза Лазоренко.
Мне предлагалось забрать гониометр со штативом, землемерную ленту, техническую бумагу и чертежные принадлежности. Это указание — взять с собой из угломерных инструментов гониометр — говорит о том, что предстоящая работа будет не из особо точных. Обычно гониометр применяют в дорожном строительстве.
Делать нечего, пришлось расставаться с товарищами, с которыми сжился и сработался, и одному отправляться дальше на север, к Печоре. А новое место всегда заключенного пугает: кто знает, в чьи лапы попадешь! Всякое бывает! Все мы хорошо знали, что и среди этих негодяев, наших начальников на местах, попадаются и более человечные люди, но попадаются — и часто — отменные негодяи, просто садисты.
На рабочем поезде, курсирующем по строящейся железнодорожной трассе, я доехал до станции Каменка. Правда, самой станции тогда в натуре не было. В том месте, где по проекту должна находиться станция, стояла небольшая будочка-времянка. Но в двухстах метрах от этой будочки была уже выстроена новая станционная водокачка.
Начальником этой временной станции оказался заключенный из бытовиков, бывший железнодорожник, попавший в лагерь за служебные преступления. Он предложил мне поселиться вместе с ним в этой будке и ожидать, когда из совхоза приедут подводы за грузом.
Мы разговорились, и я узнал, что совхоз «Каменка» находится где-то в стороне от строящейся железной дороги, глубоко в тайге, и никакой связи с внешним миром не имеет. Иногда из совхоза приезжают подводы для получения почты и грузов, главным образом продовольственных, доставляемых для совхоза рабочими поездами из Княжь-Погоста.
По словам начальника станции, вся окружающая станцию местность заболочена. Дорог здесь нет, а весною, когда полностью растает тайга, чтобы добраться до совхоза, нужно долго кружить по тайге, объезжая болота.
Когда я спросил, какое же расстояние от станции до совхоза, мой собеседник не мог его назвать даже приблизительно. Он говорил, что если рано утром подводы выезжают из совхоза, то к вечеру они приезжают на станцию.
Когда я слушал эти неутешительные для меня слова, тревожно стало у меня на душе. Видно было, что я забираюсь в самые, что ни есть, медвежьи уголки, и один бог знает, как долго мне придется там оставаться и в какие условия я там попаду.
* * *На следующий день из совхоза прибыли три подводы за грузами, и я вместе с ними поехал в совхоз. Приехавшие возчики, как обычно в лагерях, были из уголовной шпаны, ибо только им давали пропуска на бесконвойное хождение. Из «врагов народа» в силу необходимости лагерь давал такие пропуска только специалистам, которые были нужны для строительства.
Всю дорогу я старался поменьше беседовать со своими спутниками, а они били измученных и отощавших лагерных коней, и ругали на все лады лагерное начальство, пославшее их в эту трудную поездку, когда надо по пояс влезать в снег, ища проезда, а в низинах для устройства проезда рубить елочки.
Двигались мы медленно, а когда добрались до совхоза, было уже далеко за полночь. Лагерь спал. А это громкое название — совхоз — не оправдало моих ожиданий. Я увидел всего три барака: мужской, женский и третий — для конторы и склада. Кроме того, с одной стороны от бараков была сооружена баня-вошебойка, а с другой стороны — кухня. Амбулатория находилась в том же бараке, где и контора.
Кругом этих строений был забит высокий частокол, обтянутый поверху колючей проволокой. На противоположных сторонах забора возвышались традиционные лагерные вышки для охраны. Кроме того, с наружной стороны забора вдоль стены была натянута проволока, вдоль которой бегала сторожевая овчарка, которая при всяком движении внутри зоны поднимала громкий лай и таким образом не давала дремать часовым. На вышке торчал часовой, зорко следивший за передвижениями внутри зоны. Даже пробег узника из барака в сортир не ускользал от внимания часового. Обычно часовой громко выкрикивал: «Кто идет?!» — а виновник ночью должен был ответить, что такой-то з/к идет в уборную оправляться.
Когда мы ехали, я заметил, что недалеко от вахты, отдельно за зоной, были построены два новых домика, и возчик мне пояснил, что в одном из них квартирует начальник совхоза Лазоренко, а в другом живет начальник охраны, и там же размещаются охранники. И, как потом выяснилось, Кум в совхозе не жил, а изредка приезжал из котвинского отделения строительства.
Помню, что когда я окинул взором эту грустную таежную обитель, находящуюся на отшибе, в стороне от большого лагерного начальства, то понял, что здесь такой начальничек совхоза вместе с начальником охраны — они здесь цари и боги. Составят акт, что умер или убит при попытке к бегству, а потом ищи-свищи. Но кто будет здесь тебя искать, и кто будет свистать?
* * *На вахте при входе в лагерную зону я предъявил ночному дежурному имеющиеся у меня на руках пропуск на бесконвойное хождение и распоряжение Управления лагеря, что направляюсь в совхоз «Каменка» для производства геодезических работ. Вахтер пропустил меня в зону и разрешил ночевать в конторе. Инструменты я оставил на вахте, но набор технической бумаги, все чертежные принадлежности, тушь, краски, а также книги: «Курс геодезии» Орлова, «Таблицы логарифмов» Прежевальского, «Таблицы прямоугольных координат» Гаусса — все это я взял с собой. Поэтому в барак, где уголовники, я не мог идти: мои книги они тут же пустили бы в раскур, на завертку, ведь бумаги так не хватает курцам.
