Барбара Картленд - Прелестные наездницы
У нее пересохли губы и слегка дрожали пальцы. Миссис Клинтон отвернулась от окна и посмотрела на нее.
– Не нервничайте, девочка, – мягко сказала она. Вы выглядите просто очаровательно, и его светлость тоже так подумает, я вам это обещаю. Не забывайте ничего из того, о чем я вам говорила, и вы увидите, что будет сделано все, чтобы вы были счастливы.
– Я постараюсь не забыть, – ответила Кандида. Дверь комнаты открылась, и миссис Клинтон живо повернулась. В дверях стоял Джон.
– Его светлость передает вам, мадам, заверения в совершеннейшем почтении. Его лошади так и рвутся вперед, и он будет очень обязан, если мисс Кандида соблаговолит присоединиться к нему.
Миссис Клинтон сжала губы. Она прекрасно понимала причину неожиданного беспокойства лорда Манвилла о своих лошадях: он лишь однажды вошел в ее дом и больше не желал делать этого.
Впрочем, какое это имеет значение? Она достигла своей цели, получила то, что хотела.
– Ну, пора, Кандида, – сказала она с натянутой улыбкой. – Выйдя на улицу, вы должны сделать реверанс, потому что, если мужчина начинает беспокоиться о своих лошадях, с ним надо быть осторожней.
Медленно спускаясь по лестнице вслед за миссис Клинтон, Кандида чувствовала, что не в состоянии поднять глаза и посмотреть на лорда Манвилла. У девушки осталось о нем не более чем мимолетное впечатление после встречи в парке, когда он разговаривал с майором Хупером, и она не могла даже вспомнить, был ли мужчина, которого она увидела, повернув голову, блондин или брюнет, тонкий или толстый.
Но она понимала, что, как бы он ни выглядел, ее судьба теперь в его руках, и, несмотря на все усилия, не могла заставить себя поднять глаза и взглянуть на него.
– Доброе утро, милорд, – донеслись до Кандиды слова миссис Клинтон.
– Доброе утро, миссис Клинтон, – ответил глубокий, звучный голос. – Я должен попросить у вас прощения за то, что не зашел, но я не мог доверить лошадей конюху, потому что это очень горячая пара. Я вынужден уехать как можно скорее.
– Я вполне понимаю вас, милорд, – мягко сказала миссис Клинтон. – Ну а сейчас позвольте представить вам мисс Кандиду Уолкотт. Кандида, это лорд Манвилл.
Поднявшись из реверанса, Кандида вскинула глаза и встретилась взглядом с лордом Манвиллом. Он смотрел на нее с любопытством и как-то оценивающе. Ей почудилось, что, когда они взглянули друг на друга, между ними что-то произошло.
Это было настолько мимолетное ощущение, исчезнувшее, едва она успела почувствовать его, что Кандида решила: ей это, должно быть, показалось. Затем она опять опустила глаза, когда лорд Манвилл, натягивая поводья, сказал:
– Я восхищен знакомством с вами, мисс Уолкотт. Надеюсь, вы не возражаете, если мы поедем в открытом экипаже?
– Не возражаю, – робко ответила Кандида.
– До свидания, моя дорогая, – сказала миссис Клинтон и, подумав, что Кандида, чего доброго, может повернуться к ней, чтобы пожать ей руку или поцеловать в щеку, развернулась и поспешила обратно в дом. Кандида в замешательстве смотрела ей вслед.
– Позвольте помочь вам, мисс, – почтительно сказал Джон, стоявший рядом.
Он помог ей сесть в экипаж, поправил юбки и положил светлый коврик поверх ее колен, подсунув нижний конец под туфли.
– Спасибо, Джон, – нежно сказала Кандида. – И спасибо за все, что вы сделали для меня. К сожалению, у меня нет денег, иначе я обязательно дала бы вам.
Она говорила тихим голосом, но лорд Манвилл услышал.
– Нет денег? – спросил он. – Это я должен исправить, конечно.
Он сунул руку в карман жилета.
– Вы хотите дать ему гинею или две? – поинтересовался он.
Он протянул их на ладони в перчатке. Кандида, глядя на сияющие монеты, вдруг почувствовала нежелание брать их у него. Слова отказа уже были готовы сорваться с ее губ, но ей не хотелось лишать Джона возможности получить деньги из-за инстинктивных угрызений совести, мешавших ей брать деньги у мужчины.
– Это очень любезно с вашей стороны, – робким голосом произнесла она. – Может быть, вы будете столь добры, что сами дадите Джону эти деньги?
Лорд Манвилл приподнял брови, но все же громко сказал Джону, стоявшему чуть в отдалении на мостовой:
– Эй, вот вам за труды.
Золотая гинея мелькнула в воздухе, и Джон ловко поймал ее.
– Благодарю вас, милорд, – сказал он.
Лорд Манвилл натянул вожжи, слегка стегнул гнедых кнутом; лакей запрыгнул на запятки экипажа, и они тронулись. Кандида с восхищением заметила, что двигались они очень плавно: лорд Манвилл умел править лошадьми. Когда они повернули на север, Кандида робко произнесла:
– Спасибо, что вы дали Джону деньги.
– Мне следовало бы догадаться самому, – ответил лорд Манвилл и спросил: – Что он такого сделал, за что вы ему так благодарны? Он приносил вам любовные письма от ваших многочисленных кавалеров?
Кандида покачала головой.
– У меня нет кавалеров.
Лорд Манвилл, не отводя внимательного взгляда от лошадей, несколько цинично усмехнулся.
«Вот, значит, как, – подумал он. – Ну что же, это вполне соответствует ее стилю – юная, безыскусственная дева!»
Он надеялся, что она будет продолжать играть эту роль: это соответствовало его замыслам. В то же время представлялось маловероятным, что она сможет обмануть такого опытного человека, как он. Он был знаком с притворством и игрой прелестных наездниц. Они делали это так же умело, как и ездили верхом, и трудно было в чем-либо их упрекнуть.
Было одно обстоятельство, которое радовало лорда Манвилла – это то, что он не ошибся в своем впечатлении о Кандиде. Без лошади она была так же изящна и привлекательна, как и в седле. В какой-то момент, когда она спускалась по лестнице вслед за этой старой каргой и интриганкой миссис Клинтон, он вдруг с совершенно не свойственной ему сентиментальностью подумал, что она похожа на бутон розы.
Миссис Клинтон тщательно подбирала детали туалета Кандиды. Платье на ней было бледно-розовое, с кринолиновой юбкой, украшенной оборками и складками из материи, привезенной, по клятвенным заверениям мадам Элизы, из Парижа. На Кандиде был также зауженный жилет до пояса, тоже розовый, но чуть более темного оттенка, наглухо застегнутый на маленькие пуговицы.
Шляпка ее была из розовой соломки с аккуратно отделанными краями, и лишь атласные ленты, завязывающиеся под подбородком, были бледно-голубого цвета и выразительно оттеняли белизну ее кожи и золотистость волос.
Некоторое время они ехали молча, пока наконец лорд Манвилл снова не заговорил, заметив, что Кандида, наклонившись вперед, рассматривает лошадей.
– Как вам нравится моя пара? – спросил он.
– Они великолепны, – ответила Кандида. – Я еще никогда не видела, чтобы лошади так идеально были подобраны. Это близнецы?
