Линда Миллер - Эмма и незнакомец
Тафтовые юбки Хлои шуршали и шелестели, когда она поудобнее усаживалась на стуле, скрестив свои стройные ноги.
— Мистер Ленаган человек гордый, — грустно сказала она. — Я не хочу, чтобы над ним смеялись, потому что он взял в жены шлюху.
Взгляд Эммы метнулся к лицу Хлои.
— Но ты ведь не… ты не…
— Я могла бы, Эмма. Люди смотрят на меня, как будто это именно так.
Вспомнив все, что она выслушивала из-за занятий Хлои, Эмма не возразила.
— Он делал тебе предложение? — спросила Эмма, опуская иглу.
Хлоя улыбнулась.
— Да, один или два раза.
— Мне кажется, что тебе надо выйти за него замуж, — твердо сказала Эмма. — И черт с теми, кто будет судачить об этом!
— А я полагаю, что тебе следует держаться подальше от Фултона Уитни. Нехорошо, Эмма, использовать одного мужчину, чтобы удержать другого.
Эмма прикусила нижнюю губу и вернулась к шитью. Ей предстояло еще столько сделать, если она хочет надеть новое платье в субботу вечером.
— Кто говорит, что я кого-то использую?
Хлоя расхохоталась.
— Я. — Она была яркой, жизнерадостной женщиной, все еще прекрасной, несмотря на, как казалось Эмме, почтенный возраст, и она была умна. Неудивительно, что такой чудесный человек, как Большой Джон Ленаган, желал сделать ее своей женой. — Полагаю, ты думаешь, что останешься старой девой, если не свяжешься с Уитни, и будешь впустую трудиться в библиотеке и встречать каждый день поезд с пачкой объявлений, когда тебе будет девяносто лет.
Обескураженная, Эмма сложила руки на коленях.
— Ты так говоришь, словно считаешь, что я никогда не найду сестер.
Выражение глаз Хлои смягчилось.
— Я не это имела в виду, — ласково произнесла она. — Ты обязательно разыщешь их, если в этом мире есть справедливость.
Эмму успокоили слова Хлои, и она сумела улыбнуться.
— Почему ты так не любишь Фултона? Мне кажется, ты очень довольна тем, что я пойду на пикник с преступником — человеком, который, как ты сама говорила, возможно, был всего на шаг от настоящей беды.
— Причины моей нелюбви к Фултону — это мое дело, — ответила Хлоя. — Ты бы сама поняла, что в нем плохо, если бы просто пошире открыла глаза. А я изменила свое мнение о мистере Фэрфаксе, потому что Большой Джон говорит, что он надежен, как скала. Дело в том, как мне думается, что он сумел открыть тебя с той, стороны, которую никто никогда не видел в тебе.
Вспоминая, как она откликалась на поцелуи Стивена, Эмма опустила глаза.
— Может быть, лучше оставить эту сторону в покое, — сказала девушка, чувствуя зарождающееся желание и, в то же время, стыдясь его.
— Вздор, — быстро ответила Хлоя, — это такая же часть тебя, как твои красивые волосы цвета меди и синие глаза. Ты теперь женщина, Эмма, и пора тебе прекратить превращать себя в синий чулок.
«Я боюсь этой другой Эммы», — думала девушка, а вслух сказала:
— У моей матери была страстная натура. Это погубило ее и заставило предать собственных детей.
— Она была слабой, — твердо сказала Хлоя. Эмма вспомнила, как легко смог Стивен подчинить ее себе.
— Возможно, я тоже слабая.
— Только в отношении одного человека, как мне думается, — был ответ Хлои. Она поднялась со стула и зевнула. — Я пойду спать. Был долгий день.
— Спокойной ночи, — вставая, сказала Эмма. Хлоя поцеловала ее в щеку.
— Спокойной ночи, Эмма. И, дорогая, не ругай себя полночи, за то что из-за какого-то ковбоя у тебя ослабли колени. Это просто значит, что ты нормальная, здоровая женщина, и не более.
Эмма подумала, что пресвитериане, возможно, оспорили бы это, но не сказала об этом вслух. Она снова вернулась к шитью.
Скот был еще не собран, и Большой Джон Ленаган с интересом наблюдал, как Фэрфакс распределял людей в загоне. Он был прирожденным лидером, этот молодой мятежник, несмотря на свой мягкий выговор и манеры настоящего джентльмена. Хотя некоторые из мужчин выражали недовольство его властью, никто не хотел противоречить ему.
Фэрфакс собрался уже вскочить на свою лошадь и ускакать, когда Большой Джон окликнул его. Молодой человек повернулся, сдвинув потрепанную шляпу на затылок, и, стоя около своего мерина, смотрел, как к нему идет владелец ранчо.
— Армия только что заказала две сотни голов скота, — сказал Большой Джон, похлопывая по карману рубашки, где лежала телеграмма. — Как ты смотришь на то, чтобы возглавить перегон?
Фэрфакс был явно очень заинтересован, но виду не показал.
— Куда?
— Спокан, через территорию Вашингтон, — ответил Большой Джон. — Армия заберет там скот и доставит в форт Деверо.
— Около десяти дней пути отсюда, — прикинул Фэрфакс.
— Может быть, даже недели две, — предположил Большой Джон. — Все-таки двести голов и пара фургонов с припасами не могут двигаться так же быстро, как одинокий всадник.
Фэрфакс кивнул в знак согласия, и Большой Джок понимал, что его слова не удивили десятника.
— Хорошо. Когда вы предполагаете наш отъезд?
Большой Джон почесал шею. У него была привычка чесаться, когда он задумывался.
— Думаю, что утром в воскресенье. Я рассчитываю, что Господь простит нас за работу в такой день.
— Сколько человек поедет?
— Двенадцать отличных работников помогут вам. Конечно, вы можете сами отобрать их.
Фэрфакс кивнул.
— Отлично, — сказал он, и мужчины пожали руки, скрепляя договоренность.
Возвращаясь в свой кабинет к бумажной работе, которую он ненавидел, Большой Джон размечтался, что Стивен Фэрфакс влюбится в Джоэллен и женится на ней. Конечно, ей всего шестнадцать, но бывало, что такие же молоденькие девушки вступали в брак, и Бог знает, как было бы хорошо переложить ответственность за нее на кого-то другого.
Но Большой Джон совсем не был мечтателем, и он слышал, как накануне за ужином Фэрфакс выражал свое отношение к Эмме Чалмерс. Если Джон Ленаган что-то понимал в людях, а годы многому научили его, то хорошенькой маленькой библиотекарше можно начинать готовить приданое.
Стивен выругался, с трудом садясь на лошадь. Сейчас ему меньше всего была нужна двухнедельная скачка на территорию Вашингтон. Что бы он ни думал, он может вернуться через две недели и узнать, что Эмма вышла замуж за этого противного банкира, о котором она такого высокого мнения.
Скача за группой ковбоев, которых он послал собирать разбредшийся скот, Стивен задумался, должен ли был он сказать Эмме о том, что видел Фултона в заведении Хлои. Но, только начав думать об этом, он понял, что поступил правильно. Существуют вещи, которые женщина сама должна узнать про мужчину, а не слушать о нем от кого-то другого.
Мысли Стивена обратились к Макону — его брат был неутомимым непреклонным негодяем, и он, несомненно, уже нагоняет его. Но он может и не заехать в Витнивилл.
