Линда Миллер - Эмма и незнакомец
Эмме доставило величайший восторг, что она сумела уязвить его непомерную гордость.
— Вы очень хорошо знаете зачем, — ответила она тем же высокомерным тоном, каким разговаривала в школе, когда другие дети издевались над ней из-за того, как Хлоя зарабатывала себе на жизнь. — Я выполняю условия нашего договора. Я буду питать к вам отвращение и, когда кончится пикник, и вы уедете из этого города навсегда, как обещали.
Его ухмылка просто бесила ее.
— Или, — парировал он, — вы кончите тем, что будете просить меня остаться. В самом деле, мисс Эмма, я думаю, что вы будете очень мило просить.
Он несколько минут наблюдал, как краска заливает ее лицо, снова рассмеялся и обошел кабриолет, чтобы сесть рядом с ней и взять в руки вожжи.
— Куда мы едем на пикник? — натянуто спросила Эмма, закутываясь теснее в шаль, пока не подумала, что рисунок вязки отпечатается у нее на плечах. — На церковный двор? На Холодном ручье тоже есть хорошие места.
— Вы внезапно решили помочь? — сказал Стивен с притворным удивлением, направляя кабриолет прямо в центр города. Через пару минут, если он не свернет направо, они проедут прямо перед входом Первого территориального банка.
Эмма ухватилась за его плечо и сразу же убрала руку, почувствовав под пальцами гранитную твердость его мышц.
— Я не хочу, чтобы нас видел Фултон! — испуганно запротестовала она шепотом, как будто у Фултона могли быть соглядатаи, спрятанные среди вязов и кленов, растущих вдоль улицы.
— Боюсь, что он, возможно, увидит, — посетовал Стивен без всякого сожаления, пропуская последний поворот, который мог бы спасти Эмму от разоблачения. — Простите, мисс Эмма, но в нашем договоре ничего не было сказано о том, что надо избегать банкира.
Эмма посмотрела на твердую укатанную дорогу и подумала, что может вывихнуть лодыжку, если спрыгнет, не говоря уже об испорченном платье, самом ее любимом. Она сложила руки на груди.
— Вы намеренно стараетесь скомпрометировать меня.
— О, нет, мисс Эмма, — учтиво заверил ее Стивен, прикасаясь на миг к полям своей отвратительной шляпы. — Я еще не начинал.
Эмма тихо сидела, глядя прямо перед собой.
— Я не буду тосковать по вас, когда вы уедете, — холодно произнесла она. — По правде, я буду радоваться.
Они проезжали мимо Первого территориального банка, и Стивен помахал кому-то. Эмма не посмела посмотреть, кто это был, но ее щеки покраснели, и она топнула ногой по полу кабриолета.
Чтобы еще больше ухудшить положение вещей, Стивен поехал через центр города, остановившись только у пристани, где стоял почтовый катер, обслуживающий два маленьких селения, расположенные на Хрустальном озере. Катер был на месте, покачиваясь на ослепительно синих волнах с выключенным мотором.
— Что… — начала, заикаясь, Эмма, пока Стивен устанавливал тормоз, спрыгивал на землю и забирал корзину с едой из-под сиденья.
С улыбкой он протянул Эмме руку.
Она с большим удовольствием укусила бы эту руку, вместо того чтобы позволить ему помочь ей, но твердо помнила об их договоре и подала ему руку.
Они погрузились на катер под взглядами половины жителей Витнивилла, разглядывавших их с улицы и из окон домов. Эмма чувствовала, как их взгляды жгут спину. К концу дня Фултон превратится в буйного сумасшедшего.
Неуклюжее маленькое судно медленно отошло от причала, направляясь через озеро в маленький городок Лукового ручья, который славился тремя домами, общественным туалетом и однокомнатным школьным зданием.
— Доброе утро, мисс Эмма, — сказал капитан маленького судна. Том Филмор был одним из немногих людей в Витнивилле, который относился к Эмме с должным уважением еще до того, как Фултон неожиданно и страстно влюбился в нее. — Отличный день для пикника.
Эмма размышляла, стоит ли попросить Тома отвезти ее на берег, но в конце концов она отвернулась oт обоих мужчин и мрачно стояла у борта, глядя на остров посередине озера. Для нее это было волшебное место: когда она была девочкой, они с Хлоей часто приплывали сюда на лодке на пикник и поудить жирную форель, которая, зажаренная Дейзи, таяла во рту.
Эмма удивилась, когда неожиданно катер направился на середину озера. Так как на острове не было домов, она испуганно повернулась и увидела Тома в рубке, поворачивающего катер к берегу.
Стивен прислонился к косяку рубки, болтая с капитаном. Теперь он подходил к ней, улыбаясь, как будто не погубил только что ее репутацию.
— Подлец! — прошипела она сквозь зубы. — Вы обдуманно позволили всем видеть меня с вами — включая Фултона!
Стивен поднял дугой брови, выражая притворное удивление.
— Не говори мне, что мистер Уитни горбатится над счетами в такой прекрасный день! — Он снял шляпу и шлепнул ею по бедру, как бы увещевая сам себя, но улыбка была совершенно нахальная. — Прошу прощения, мисс Эмма. Я все время забываю, что эти янки не знают, как остановиться и наслаждаться жизнью.
Эмма почувствовала глубоко внутри влечение. Ей всей душой хотелось залепить ему пощечину, но это только показало бы, что его наглые замечания достигли цели. В тягостном молчании она отвернулась к острову, который ребенком называла Райским садом.
И предзнаменование чего-то, что лежало не только в будущем, но и в далеком прошлом, прозвучало в сердце, словно звон таинственного колокола.
ГЛАВА 9
Джоаллен Ленаган стояла подбоченившись и выпятив пухлую нижнюю губу.
— Где он? — требовательно спросила она.
Большой Джон не поднял глаз от своих бумаг. Он продолжал сидеть за письменным столом, склонив голову и зажав в правой руке огрызок карандаша.
— Кто, милая? — спросил он любезно.
Джоэллен хотела, чтобы он полностью переключил свое внимание на нее. Она топнула ножкой, обутой в очень дорогие ботинки, и он поднял голову. В голубых глазах отразилось добродушное недоумение.
— Где мистер Фэрфакс? — настаивала она, встав прямо перед столом отца. — Ты услал его, да? Он будет перегонять этот проклятый скот!
Большой Джон вздохнул и положил карандаш.
— Сядь, Джоэллен, — сказал он, в его голосе прозвучало сдерживаемое недовольство.
Джоэллен капризно опустилась в большое кожаное кресло и скрестила руки на пышной груди. Она пристально смотрела на отца своими большими васильковыми глазами, в которых стояли слезы. На ней была белоснежная блузка с красивым вырезом и зеленая бархатная юбка с разрезом, чтобы она могла ездить верхом. Самое красивое в ней — светлые волосы, унаследованные от каких-то скандинавских предков, свободно падали ниже пояса, небрежно завязанные зеленой лентой. И все это для того, чтобы произвести впечатление на одного десятника.
