Линда Миллер - Эмма и незнакомец
Пуля пролетела далеко от Стивена, с визжащим звуком ударившись о ствол дерева на краю поляны.
— Давай, — как безумный кричал Дирк. — Стреляй в меня!
Стивен покачал головой.
— Уходи, Дирк, — сказал он тихо и мрачно. — Забудем об этом.
— Я никогда не забуду этого, — поклялся Дирк, когда секундант протянул ему второй пистолет. — Я любил Мэри — а ты прекрасно знал это, ты прячешься за чужую спину, ублюдок! И все-таки ты переспал с ней!
Никакие отрицания и объяснения не убедили его племянника, что Мэри вошла в комнату Стивена, когда он спал. Он даже не знал, что она была там, пока Дирк не ворвался туда на следующее утро, требуя удовлетворения.
Глядя на второй дуэльный пистолет, которым дико размахивал Дирк, Стивен понимал, что второй раз ему так не повезет. Он мрачно поднял свой пистолет и попал своему племяннику точно в левое плечо.
Дирк упал, кровь заливала рубашку, окрашивая ее в пунцовый цвет, крик ненависти и боли срывался с его губ.
Стивен отдал пистолет своему секунданту и, подойдя к племяннику, наклонился к нему. Доктор, незнакомец в свободном пальто и касторовой шляпе, уже снимал с Дирка окровавленную рубашку.
— Почему ты не послушался меня? — выдохнул Стивен, взглядом впиваясь в глаза Дирка.
Дирк был уже в полубессознательном состоянии. Он плюнул в Стивена и закрыл глаза. Лицо его стало мертвенно-бледным.
Стивен почувствовал сильные пальцы у себя на плече и, оглянувшись, увидел своего лучшего друга и секунданта Гаррика Райта. Голос Гаррика казался гулким на уединенной поляне, даже когда он говорил тихо.
— Пошли. Все кончено.
Медленно и неохотно Стивен поднялся на ноги. Когда он заговорил, то обратился к доктору.
— Он поправится?
Доктор взглянул на Стивена серьезными серыми глазами.
— Люди, подобные Дирку, никогда не поправляются, — ответил он. — Они не могут успокоиться, пока не бросят вызов всему миру и не погибнут.
Стивен с трудом сглотнул.
— Значит, он умрет?
— Не в этот раз, — ответил доктор.
И Стивен повернулся и ушел, чтобы снова погрузиться в этот сон. Сон всегда повторялся, снова и снова, в течение одной ночи или сотни ночей, как получалось.
В понедельник утром Эмма едва дождалась, когда в девять часов миссис Бедвел откроет магазин. Она сразу подошла к рулонам тканей, словно, выбрав ткань и сшив платье для субботнего вечера, она смогла бы решить все проблемы.
— Я думала, ты уже открыла библиотеку, — пропела миссис Бедвел, перебирая за прилавком накладные. Самодовольное выражение ее некрасивого лица говорило, что она обладала какой-то позорной тайной.
— Я взяла выходной, — объявила Эмма, с удовольствием наблюдая, как миссис Бедвел сдвинула очки так, что они прижались ко лбу.
— А теперь еще скажи, что не будешь встречать поезд!
Эмма покачала головой.
— О, нет. Я получила свежую пачку объявлений, которые ждут меня на станции. Как только услышу свисток, побегу туда.
Миссис Бедвел выразила притворное сочувствие:
— Ты не думаешь, что пора бы бросить разыскивать сестер? Они, наверняка, или вышли замуж, или умерли — прошло столько времени.
Эмма, рассматривающая рулон зеленого шелка, положила его на разметочный стол и обернулась к миссис Бедвел, глядя ей прямо в глаза.
— Лили и Каролина могли выйти замуж — они уже взрослые красивые женщины, — но они не умерли. Я бы узнала, если бы это было так.
Миссис Бедвел притихла, не осмеливаясь, очевидно, спросить, как бы Эмма узнала такие вещи. Не зная как и почему, девушка подсознательно чувствовала, что узнала бы.
Эмма подхватила рулон шелка и принесла его на прилавок.
— Есть кружево для отделки? Я не вижу его.
Хозяйка магазина неторопливо прошла через аккуратно сложенные товары, словно обслуживать такую надоедливую покупательницу было настоящим мучением, и открыла ящик, где хранились образцы.
— Белые или цвета сурового полотна?
— Цвета сурового полотна, — ответила Эмма, пряча улыбку. — И также самые лучшие шелковые нитки.
— У тебя есть выкройка? — спросила миссис Бедвел, возвращаясь с мотком кружев серовато-бежевого цвета и двумя катушками зеленого шелка.
Эмма кивнула.
— Я выписала одну из журнала еще давно.
Миссис Бедвел обиделась.
— Ты же знаешь, что мистер Бедвел и я стараемся изо всех сил, чтобы в магазине было все, что может понадобиться, — пожаловалась она. — Я не могу понять, почему это ты захотела что-то выписывать.
— Это должно быть особенное платье, — любезно ответила Эмма. — Не каждый день бываешь на вечере в гостинице «Хрустальное озеро».
Маленькие глазки миссис Бедвел прищурились за стеклами очков.
— Могу себе представить, что скажет Кобина Уитни, когда узнает, за кем ухаживает ее мальчик, — объявила она.
Эмма рассеянно улыбнулась и достала деньги, чтобы расплатиться за покупку.
Раздался далекий паровозный гудок. Из долгого опыта Эмма знала, что поезд еще далеко, только огибает дальний берег озера. Она терпеливо подождала, пока миссис Бедвел отмерила шелк и подсчитала деньги.
Через пятнадцать минут с покупками, завернутыми в коричневую бумагу и перевязанными бечевкой, Эмма прибежала на станцию.
Мистер Лэтроп помахал ей, спускаясь с поезда.
— Еще объявления? — добродушно спросил кондуктор, когда она поспешила к нему.
Она протянула ему пачку свежеотпечатанных объявлений.
— Вот они, — сказала она с улыбкой. — Есть новости?
Он покачал головой.
— Не в этот раз. Мне жаль, мисс Эмма.
Разочарование Эммы было таким же острым, как всегда, но быстро прошло. Всегда есть следующий поезд. В какой-то день кто-нибудь, знающий Лили или Каролину, увидит одно из этих объявлений.
После обмена любезностями с мистером Лэтропом и прогулки вдоль пассажирских вагонов в поисках знакомых лиц Эмма пошла с пакетами домой. Там она разложила материал на длинном обеденном столе, приколола выкройку и раскроила платье.
К ленчу она закончила обметывать края, чтобы не осыпался материал.
Она сидела на заднем дворе на качелях, которые сделал для нее, одиннадцатилетней, Большой Джон Ленаган, и наблюдала, как мерцает под весенним солнцем озеро, когда почувствовала сильные руки вокруг своей талии.
— Хочешь покачаться? — спросил Фултон.
Эмма никогда бы не созналась, что почувствовала разочарование. Она заставила себя улыбнуться.
— Нет, спасибо, — сказала она. — Что ты здесь делаешь? Сейчас середина дня.
— Я не мог придумать лучшего времени застать тебя одну.
Он взялся за веревки качелей и дернул их так, что Эмма оказалась лицом к нему. Глаза Фултона жадно скользили по ее груди, тонкой талии и женственным бедрам.
