Джуд Деверо - Девственница
Силин же все это время лежала у себя в комнате, медленно поправляясь, и отказывалась видеть Джуру.
А Джура все яснее понимала, что ненавидит человека, называвшего себя королем и ее мужем.
Ее одолевал такой гнев, что она не услышала шагов и выхватила кинжал, только когда мужчина был уже почти рядом. Это оказался один из английских рыцарей, сопровождавших ее врага в Ланконию.
– Убери это! – рявкнул молодой человек в длинных английских одеяниях. – Мой господин требует твоего прихода.
– Я не подчиняюсь ему, – бросила Джура, по-прежнему держа кинжал наготове.
Рыцарь шагнул к ней.
– Давай попробуй напасть на меня. Буду рад содрать с тебя кусочек шкуры, а может, и не только кусочек. Мне не по душе твои соотечественники, а ты – в особенности!
– Нейл! – послышался чей-то низкий голос.
Джура круто развернулась с кинжалом наготове. Слева стоял еще один английский рыцарь, постарше. А может, он выглядел старше из-за шрама, разделившего волосы на голове. Волосы в этом месте поседели.
– Миледи… – начал рыцарь, но тут же осекся и нахмурился, услышав презрительное фырканье. – Король Роуан желает, чтобы вы явились к нему.
– У меня много дел, – процедила Джура.
– Ах ты, сука! – взвился Нейл, шагнув к ней. Но другой рыцарь выступил вперед.
– Это не приказ. Пожалуйста, идите со мной.
Джура заметила его предостерегающий взгляд. Очевидно, последствия ее отказа будут самыми неприятными. Что же, пришло время платить за победу на Онориуме.
– Я готова, – коротко ответила она, сунув кинжал в ножны.
Пришлось последовать за рыцарем. Нейл держался позади, ближе к опушке леса. Ее ожидала оседланная лошадь. Вторая кобылка была навьючена ее скудным скарбом. Она ничего не возразила против такого своеволия и молча поехала к Эскалону в сопровождении обоих рыцарей.
С самого вечера ее свадьбы она сторонилась людей и не знала, как относятся соплеменники к их ссоре с Роуаном. Но скоро люди дали понять, как относятся к ней. Смеялись, когда она проезжала мимо, и называли Королевой-Девственницей. Всем нравилось, что эту прекрасную молодую женщину, которую вожделело столько мужчин, публично отвергает муж-король.
Джура старалась высоко держать голову по пути к замку Тала. Внутри было куда чище, чем в те времена, когда здесь жила Джура, и она презрительно хмыкнула. Тратить время на подобное легкомыслие! К чему такие старания?..
Английский рыцарь открыл дверь в комнату, которую Джура хорошо знала. Тал привык обдумывать здесь свои военные планы.
Джура вошла, и дверь за ней закрылась. В комнате царил полумрак, и она не сразу увидела Роуана. Тот сидел в глубине комнаты. Сейчас его волосы казались темными.
– Ты можешь сесть, – велел он.
– Я постою, – буркнула она, остро ощущая, как он зол. Но и ее гнев был не менее силен.
– Мы должны поговорить, – процедил он.
– Нам не о чем говорить. Все уже сказано.
– Будь ты проклята! – взорвался он. – Во всем виновата ты одна. Завлекла меня и заставила поверить в свою любовь!
Да, несмотря на внешнее несходство с отцом, характеры у них одинаковые. Тал тоже считал, что не может ошибаться, и вечно перекладывал вину на окружающих.
– Не нужно путать похоть с любовью, – спокойно заметила она. – Я могу вожделеть хорошо сложенного кузнеца, но это еще не означает, что мне взбредет в голову стать его женой.
– Я твой король, а не кузнец.
– Ты не мой король, – парировала она. – Ты англичанин, который благодаря жестокой шутке богов стал моим мужем. Но существуют способы разорвать этот брак.
Роуан поднялся и подошел к узкой амбразуре, заменявшей окно.
– Да, – выдохнул он, – я пытался что-то предпринять, но, боюсь, это невозможно. По крайней мере сейчас, когда исход Онориума еще свеж в памяти людей.
Он помолчал, и Джура увидела, как его плечи опустились.
– Я проклинаю тот день, когда мои родители встретились. Матери следовало выйти за своего соотечественника, а не за ланконийца. Титул принца всегда был для меня тяжким бременем, но это – самое тяжелое.
Роуан говорил так тихо, что она едва разбирала слова.
– Я намереваюсь объединить племена Ланконии, – продолжал он, обернувшись к ней, – и боюсь, ириалы не последуют за мной, если я откажусь от единокровной сестры сына их прежнего короля.
– Объединить ланконийские племена? – улыбнулась Джура. – Может, заодно и передвинешь Тарновийские горы? Наверное, тебе хочется видеть их немного южнее. Или желаешь изменить русла рек?
Его глаза вспыхнули синим огнем.
– Почему я позволил телу управлять разумом?! Почему не поговорил с тобой, прежде чем созвать Онориум?
– Так это ты созвал Онориум? Я думала, это Тал приказал дать каждому племени шанс побороться за английского принца.
– О нет, это я, глупец, созвал его, в надежде получить тебя в жены. Я был уверен, что ты победишь.
Задохнувшись от ярости, Джура набросилась на него с кулаками.
– Ты искалечил мою подругу Силин только ради своей похоти? – вопила она. – Разорвал мою с Дейром помолвку из-за неутоленного вожделения?!
Роуан поймал ее почти на лету, но при этом ударился спиной о каменную стену. Он был зол на нее, безумно зол, взбешен до потери рассудка. Но стоило коснуться ее, как злоба сменилась желанием. Роуан сжал ее в объятиях, смял губами губы, и Джура ответила ему. Ее тело словно расплавилось, вросло в него. Руки сами собой обвили его шею, притягивая Роуана ближе, губы приоткрылись под натиском его рта. Ее гнев, отчаяние, одиночество превратились в исступленное желание. Она принадлежит ему. Только ему. Пусть делает с ней что пожелает.
Но он вдруг оттолкнул ее, и Джура растянулась на холодном каменном полу.
– Мы должны поговорить, – повторил Роуан, тяжело дыша, как загнанная лошадь. Луч солнца проник в узкое отверстие и осветил его затылок. – Я проклинаю тебя, Джура, – бросил он. – И дал обет, что не коснусь тебя. И не коснусь.
Джура пыталась прийти в себя.
– Мы муж и жена.
Пусть она не понимает, чего он добивается, это не имеет ничего общего с ее желанием к нему.
– Тогда тебе придется молить меня! – отрезал он.
– Ч-что?! – заикаясь, пролепетала она.
– Если хочешь лечь со мной в постель, тебе придется молить меня.
Джура недоуменно моргнула.
– Это один из твоих английских обычаев? Заставляешь молить своих беспомощных англичанок, чтобы унизить их, а самому чувствовать себя всемогущим? Ланконийским мужчинам ни к чему заставлять своих женщин пресмыкаться. Потому что они настоящие мужчины.
Его гнев разгорелся с новой силой. Роуан шагнул к Джуре, но тут же отпрянул, как от огня.
– Я дал обет Господу и не нарушу его. А теперь нам нужно кое-что обсудить.
