Джуд Деверо - Сватовство
Обзор книги Джуд Деверо - Сватовство
Джуд Деверо
Сватовство
ГЛАВА ПЕРВАЯ
У Кейна Тэггерта был телефон с шестью кнопками, каждая из которых включалась сама, но когда был звонок на его частной линии, линии номер шесть, он брал трубку и отвечал сам. Частная линия была предназначена для членов его семьи.
— Мам, — сказал он, разворачивая свой стул, чтобы взглянуть на силуэт Нью-Йорка, — какая неожиданная радость. — Он ни о чем не спрашивал, зная, что его мать от него что-то хочет. Она никогда не звонила ему в те часы, когда работала фондовая биржа, если только ей не нужно было что-то сообщить.
— Я прошу у тебя помощи…
Кейн с трудом сдержал вздох. Пять месяцев назад его брат-близнец женился, и с тех пор его мать безжалостно пыталась заставить жениться Кейна, своего овдовевшего сына.
— Я думаю, тебе нужен отдых…
При этих словах Кейн глубоко вздохнул. Взглянув на панель телефона, он увидел, что засветилась, замерцала линия номер четыре, обозначающая, что в Токио собираются дать отбой.
— Бог с ним, мама, — сказал он, — какие муки ты сейчас для меня готовишь?
— Отец чувствует себя не очень хорошо и…
— Я приеду к вам…
— Нет, нет, ничего страшного. Он попал в историю по своему обычному мягкосердечию, и я обещала вытянуть его из нее.
Это было обычное положение в родительском доме. Его отец вызывался помочь людям, и вызывался так часто, что нагрузка оказалась чересчур тяжелой.
В попытках защитить его, мать часто должна была играть роль «плохого парня» и освобождать его от обещаний.
— Что он сейчас натворил? — спросил Кейн, когда четвертая линия отключилась.
— Ты знаешь, каков наш сосед Клем, — напомнила она, чтобы подчеркнуть, что прошло миллион лет с тех пор, как Кейн был дома и поэтому мог забыть человека, которого знал всю жизнь. — Он часто берет людей с Востока на отдых в лагерь. Так вот, в прошлом месяце он взял шестерых мужчин, и, в общем, это было тяжеловато для него. Годы берут свое, и сейчас эти лазанья по горам уже не для него…
Кейн молчал. Клем был силен и гибок, как мустанг, и Кейн хорошо знал, что здоровье Клема не имеет никакого отношения к тому, чего добивается от него мать.
— Отец сказал, что теперь он должен взять следующую группу туристов с Востока…
Если Клем уговорил Айэна Тэггерта взять следующую группу, значит, на это была какая-то веская причина…
— Это плохо, что ли? — спросил Кейн. — Прямо-таки гроздь никчемных людей, так, что ли?
Пэт Тэггерт вздохнула:
— Хуже… Жалобщики. Лошадей боятся. Им не хотелось сюда приезжать. Они выполняют лишь приказ босса.
— Очень плохо. Значит, Клем подключил отца на это время?
Кейн услышал в голосе матери гневные нотки.
— Это женщины! Клем это узнал и попросил отца провести две недели, сопровождая четырех капризных нью-йоркских женщин в поездках верхом. Можешь ты это вообразить? Ах, Кейн, не мог бы ты…
Кейн захохотал.
— Мам, тебе не надо завоевывать награду Академии за деятельность, ты можешь просто ее срезать. Значит, тебе хочется, чтобы я, твой сын, твой бедный одинокий вдовец, провел две недели наедине с четырьмя молодыми женщинами в брачном возрасте и, может быть, нашел бы мать для своих сыновей?
— Ну, что же, да, — подтвердила Пэт, расстроенная. — Ну как ты надеешься познакомиться с кем-нибудь, если все время работаешь? А эти все четыре женщины живут в Нью-Йорке, где вы с Майком поселились, и…
Невысказанные слова раскалили телефонную линию, слова о том, как Кейн и его брат уехали из родительского дома, разлучив бабушку и дедушку с внуками.
— Ответ — это однозначное «нет», — сказал Кейн. — Нет! Вот так, мам. Я могу найти себе женщину сам, без всякого сватовства.
— Хорошо, — вздохнула Пэт, — иди, отвечай по своим телефонам.
Она отключилась, а Кейн еще минуту, нахмурив брови, смотрел на телефон. Нужно послать ей цветы и, может быть, какую-нибудь драгоценность, подумал он, хотя и понимал, что цветы и украшения не заменят внуков.
Он попал домой только в восемь вечера. Его невестка, Саманта, уже заботливо уложила спать его сыновей-близнецов. Брат Майк был на тренировке, так что он и Сэм были одни в гостиной. Она была беременна на последних месяцах; ее рука, казалось, постоянно находилась на пояснице, когда она легко сновала по городскому дому, заботясь о двух мужчинах и двух пятилетних непоседах. У Кейна была собственная квартира в Нью-Йорке — необжитое место, которое было большей частью завалено детскими игрушками; было место в родительском доме в Колорадо, но после того как брат познакомил его с Самантой, он и сыновья постепенно переселелились в городской дом Майка. «Это сделала Сэм, — думал Кейн. — Сэм хотела семью, а если Сэм чего-то хотела, Майк ей это обеспечивал».
Сэм молча налила холодного пива в кружку и подала Кейну. Поставив пиво, он поднял невестку на руки и опустил в одно из мягких кожаных кресел. Она была не тяжелая, но неповоротливая, как дирижабль.
— Благодарю, — сказала она. — Мое ожидание вознаграждается, когда ты, придя в работы, усаживаешь меня…
Улыбаясь ей, он сел к столу и выпил залпом сразу половину кружки. Временами он завидовал брату, и это уже было похоже на тлеющий огонь, готовый спалить его. Ему хотелось жену, любящую его и сыновей, хотелось иметь собственный дом. И прежде всего, он хотел бы прекратить свое проживание здесь за счет жертвенности брата.
— Плюнь на это, — сказала Сэм.
— Плюнуть на что?
— Ты не можешь лгать, как Майк. Что тебя беспокоит?
Ты, хотел сказать он. Любя невестку, начинаешь ненавидеть брата.
— Кейн, — сказала Сэм, — перестань вот так на меня смотреть и расскажи мне все. Расскажи, что тебя беспокоит.
Он не мог сказать ей правду, поэтому рассказал о телефонном разговоре с матерью.
— И что ты собираешься делать? — спросила Сэм.
Кейн не предполагал принимать приглашение матери, но внезапно мысль о двух неделях в горах наедине с четырьмя женщинами понравилась ему. Если это женщины из Нью-Йорка, они боятся широких просторов, голосов в ночи, и они всегда влюбляются в своего гида-ковбоя. Вид мужчины в клетчатой рубашке, тесных джинсах и обутого в пару ковбойских сапог производит на нью-йоркскую женщину огромное впечатление. Еще немного и… она твоя. Передвинь ее ногу на лошади, и она, возможно, упадет в обморок.
Когда Кейн допивал пиво, он уже улыбался. Может быть, будет приятно встретить восхищенный женский взгляд, устремленный на тебя. Вот Саманта глядела на Майка так, как будто он был богом на Олимпе, а его собственные сыновья глядели на Сэм с таким обожанием, как будто она была единственной матерью, которая у них когда-нибудь была.
