Барбара Мецгер - Бубновая дама
— Дама, оставшаяся без кавалера на балу, — пошутил он.
— Если бы это было так, мы бы сейчас здесь не сидели, — раздраженно заметил третий. Он был почти полностью лысый, сюртук едва сходился на животе. — Несправедливо, что всех красивых девиц увели до нашего прихода. Остались только беззубые старые проститутки с выменем до колен. Может, я и пьян, но до этого не опущусь.
Более трезвый друг поднял бокал, расплескивая вино.
— А раз мы достаточно трезвы, чтобы это понимать, я собираюсь продолжить. Ночь еще не кончилась, Фордайс. Кто знает, может, нам еще удастся найти красивую женщину. Сводник, который привез нас сюда, дал кучу адресов.
— Там одни проститутки.
— А кого ты рассчитывал встретить на кипрйиском балу? Дочь герцога или иноземную принцессу?
— Я думал, там будут проститутки классом повыше. Если б я хотел принести жене сифилис, то взял бы шлюху и на Ковент-Гарден. — Он грохнул кулаком по столу. — Я хороший муж, да.
Проходивший мимо старший официант попросил их не шуметь:
— Это респектабельный отель, джентльмены, а не публичный дом.
— Респектабельный, как же! — Фордайс указал пальцем на стол Гарри. — Мы же их там видели, Ренфру! Верно? Разве я могу не узнать черноволосую красотку, произведшую фурор? Особенно в этом платье. Мужчины возбуждались при одном взгляде на нее.
Гарри стал подниматься из-за стола, но Куини удержала его.
— Хоть он пьяница и грубиян, но в чем-то прав, — тихо сказала она. — Мы с Хеллен были там, куда ходить не следовало. Но мы пошли, так что должны расплачиваться за это. — Куини попыталась улыбнуться. — По крайней мере, он заметил мое платье.
— Ш-ш-ш, — предупредил друга Ренфру, — ты ведь не хочешь оскорбить лорда?
— Какое мне дело? — процедил Фордайс. — У него-то есть красивая женщина на ночь.
— Я слышал, он ловко работает кулаками. А эта девушка под его защитой, к сожалению.
— Зато другая-то нет. Я видел, как она выставляла себя напоказ, подыскивая богатого покровителя. И строила глазки Кэмдену, разве не так?
— Уж если Кэмден не смог заплатить ей столько, сколько она потребовала, тебе нечего и пытаться.
Фордайс выругался. То же самое сделал Браун.
— Я не проститутка. — Глаза Хеллен наполнились слезами.
— Разумеется, нет, дорогая. — Побледнев и чуть не плача, Куини повернулась к Гарри: — Милорд, не уйти ли нам? Я уже не хочу никакого десерта.
— Да, конечно. Прошу меня извинить, я думал, этот отель более высокого класса. — Гарри велел официанту прибавить несъеденный десерт к его счету.
— Но ваш десерт уже несут, — запротестовал официант. По мрачному виду Гарри он понял, что его чаевые будут урезаны.
— Брось его свиньям. — Гарри указал на пьяниц.
Браун помог Хеллен накинуть шаль, затем, неловко повернувшись, чтобы следовать за Гарри и Куини, споткнулся о соседний стол. Он попытался удержаться и схватился за скатерть. Тарелки, бокалы, две бутылки вина рухнули на колени пьяниц.
— Извините меня, — произнес несчастный учитель. — Я так неловок.
Он хотел поправить оставшуюся бутылку, но только опрокинул ее.
— Извините, — повторил он. — Совсем плохое зрение.
Спящий мужчина вскочил и с криком ударил толстяка Фордайса. Тот упал на повара, несущего поднос, на котором возвышался пропитанный бренди и увенчанный грушей торт, предназначенный в качестве десерта для Гарри. Повар разразился проклятиями по-французски. Официант, стоявший с ведром, решил, что десерт загорелся вместе с поваром, и окатил того водой.
Хеллен зааплодировала.
Гарри велел испуганному официанту включить в счет также все, что они испортили. Зрелище стоило каждого затраченного пенса.
Куини смеялась.
Глава 9
На следующее утро Хеллен только и делала, что восхваляла мистера Джона Джорджа Брауна. Он и умный, и добрый, и находчивый, и красивый тоже.
Наверное, подумала Куини, любовь делает ее подругу такой же слепой, каким был вчера мистер Браун без очков, но молча слушала Хеллен, готовя магазин к первому рабочему дню.
— Посмотри, как интересно, — сказала Хеллен, приводя в беспорядок аккуратные стопки тканей и модных журналов, — в моем имени два «л», а у него два имени на одну букву.
Положим, у Гарри в имени два «р», а у нее вообще два разных имени, но Куини не видит в этом ничего особенного. Пора бы ей окончательно становиться Дениз. Теперь Куини больше не существует, она пропала, как леди Шарлотта Эндикотт, погибшая много лет назад.
Пора не думать о лорде Хэркинге. Их совместный вечер закончился, теперь нужно думать об открывшемся магазине. А он, к ее великому огорчению, был совершенно пуст. Куини пыталась утешить себя, что ночные бабочки редко встают до полудня, особенно после бала и последовавших за ним утех. И если они не придут сегодня, возможно, придут завтра. Наследующей неделе выйдет журнал с ее моделями, что может привести клиентов, ведущих иной образ жизни. У нее готовы для показа рисунки новых фасонов и около десятка практически законченных платьев, которые ждут лишь подгонки по фигуре. Она может начать работать над следующими ансамблями, подготовить еще несколько моделей для журнала. Она должна проверить счета, подсчитать, сколько средств уйдет, чтобы заказать ткани у поставщика, и прикинуть, как долго она сможет называться деловой женщиной, если у нее вообще не будет покупателей.
Но все это выглядело настолько устрашающим, что Куини предпочла подумать о лорде Хэркинге. Пока Хеллен щебетала о замечательном мистере Брауне, его планах на будущее, Куини стала вспоминать прошедший вечер, чем, впрочем, занималась всю бессонную ночь.
По пути домой они смеялись над разгромом в отеле. Лорд Хэркинг пошутил, что ему, видимо, придется снять комнату в «Красном и черном», если он будет изгнан из своего номера. Браун пожалел, что никогда больше не сможет там пообедать. Все согласились, что «неловкость» Брауна стоила того, чтобы лишиться десерта от шеф-повара. И никто из них не захотел зайти в какое-нибудь кафе, чтобы продолжить трапезу. Хотя Куини и подумывала, не притвориться ли ей томимой жаждой, поскольку желала продлить вечер.
Кажется, виконт тоже был настроен на это, потому что настойчиво предлагал выгулять собаку.
— Я всегда выпускаю Парфе на задний дворик, — ответила Куини, — а вас ждет карета.
— За все заплачено, и уже слишком темно, чтобы вы гуляли одна. Конечно, двор огорожен, но ведь неизвестно, кто может там прятаться.
Куини предпочла не говорить, что Парфе — отличный охранник. Если лорд Хэркинг сделал вид, что не слышит громкий лай, когда они подошли к входной двери, она тоже не станет заводить об этом речь.
