Джейн Фэйзер - Шарады любви
Тем не менее, граф выполнил ее безмолвную просьбу и вышел из каюты. Через несколько минут он, однако, вновь вернулся с закрытым плетеной крышкой кувшином воды и бутылкой бренди. Намочив в кувшине край полотенца, Линтон вытер им лицо девушки. Затем поднес к ее губам горлышко бутылки. Даниэль сделала глоток и закашлялась: крепкий напиток огнем обжигал горло. Не дав девушке опомниться, граф заставил ее сделать еще глоток, и еще один — до тех пор, пока снадобье не начало действовать.
Судно продолжало раскачиваться, но уже не так сильно, как раньше. Глаза Даниэль сами собой закрылись, рука, сжимавшая ночной горшок, ослабела. Решив, что его подопечная, по всей вероятности, спокойно проспит до конца шторма, Линтон пошел к себе, чтобы поискать какую-нибудь сухую одежду для девушки, а потом поспать самому…
…Открыв глаза, Даниэль зажмурилась от ярких лучей проникавшего через иллюминатор солнца. Душу сразу наполнило чудесное ощущение покоя, только почему-то неприятно горела кожа. Некоторое время девушка лежала неподвижно, силясь понять причину этого странного ощущения. Но через минуту Даниэль догадалась, что виной тому была грубая подстилка, в которую она была завернута голышом. Припомнив некоторые детали ночных событий, девушка почувствовала, что не только лицо, но и все ее тело покрывается краской стыда.
Она приподнялась на постели и с трудом освободилась от свернутой в виде кокона подстилки. Окинув взглядом каюту, Даниэль заметила, что мокрая одежда куда-то исчезла. Девушка сползла с койки и осторожно шагнула по направлению к иллюминатору. Случайно взглянув на свои ноги, Даниэль с ужасом обнаружила, что они покрыты какими-то пятнами. В этот момент в коридоре раздались чьи-то шаги. Девушка поспешно бросилась назад к кровати и прикрылась подстилкой.
Дверь открылась, и на пороге появился граф Линтон. Выглядел он отменно. Как и всегда. Лицо было свежим, только что умытым, щеки и подбородок — чисто выбритыми, глаза блестели. На одежде не было ни пятнышка.
— Как вы себя чувствуете, детка? — приветствовал он Даниэль, развешивая на спинке стула ее новую одежду, которая оказалась куда приличнее прежней. Вставив затем в глаз монокль, граф подверг девушку тщательному придирчивому осмотру.
— Что-то непонятное происходит с моими ногами, — смущенно проговорила в ответ девушка.
— Этого надо было ожидать. Ничего страшного, скоро все пройдет. Просто вам надо поесть.
Даниэль глубоко вздохнула, высунула из-под подстилки обе ноги и с испугом спросила:
— Что с ними могло случиться?
— Это результат морской болезни. Вы пережили одну из самых скверных ее разновидностей, по крайней мере, из тех, с какими мне приходилось сталкиваться. Но сейчас больше нет причин для плохого самочувствия, с ногами вскоре тоже все будет в порядке. Кстати, сегодня ночью вы были не одиноки: в разной степени морская болезнь коснулась доброй половины команды.
— Но, уж конечно, не вас! — с чуть заметной досадой пробурчала Даниэль.
— Я действительно не подвержен морской болезни, — усмехнулся Линтон. — Но, поверьте, такие люди, как я, — редкость. А теперь умывайтесь и одевайтесь, вода в кувшине. Когда будете готовы, приходите в соседнюю каюту, и мы вместе позавтракаем.
Линтон слегка поклонился и, повернувшись, вышел. Даниэль с некоторым опасением сбросила с себя подстилку и, расстелив на столе, поставила туда же кувшин. Вода в нем оказалась довольно холодной, но девушка все же с наслаждением обмыла ею горевшее огнем тело, на котором уже начала образовываться соленая корка от высохших морских брызг и пота. Поначалу движения Даниэль были неуверенными и вялыми, однако постепенно руки и ноги обретали былую подвижность, и через несколько минут она уже занималась своим туалетом с обычной энергией…
…Даниэль робко постучалась в дверь соседней каюты.
— Войдите! — раздалось по-французски.
Каюта графа разительно отличалась от той, которую занимала девушка. На натертом до блеска полу лежал даже турецкий ковер, а большая широкая кровать с пологом не имела ничего общего с ее жалкой койкой. Линтон поднялся из-за уже накрытого к завтраку стола и сделал шаг навстречу Даниэль. Удрученный вид девушки и ее большие растерянные глаза вызвали мягкую улыбку на обычно бесстрастном лице графа.
— Бедный ребенок пережил трудные времена, — участливо сказал он. — Садитесь завтракать.
Это был отнюдь не французский завтрак. На столе отсутствовали легкие блюда — хлеб, булочки, джем, мед, кофе. При одном только виде огромной тарелки с копченой свиной грудинкой, взбитым яичным белком, свежайшей розовой ветчиной и кусками поджаренной мясной вырезки воспоминания Даниэль о неприятностях минувшей ночи мигом улетучились. Она села на предложенный графом стул с плюшевым сиденьем и жадным взглядом уставилась на все это изобилие яств.
— Что я мог бы вам предложить? — галантно спросил граф, садясь за стол напротив девушки.
— Абсолютно все. Разве что кроме мяса, — не менее учтиво ответила Даниэль, потянувшись за серебряным кофейником.
— Но сначала — молоко! — непререкаемым тоном заявил Линтон, доверху наливая огромную чашку густой белой жидкостью и ставя ее перед девушкой. — Молоко быстро насыщает желудок, а это, дитя мое, как раз то, что вам необходимо сейчас в первую очередь.
Граф первым расправился с завтраком и, откинувшись на спинку стула, принялся молча потягивать пиво из большой кружки с оловянной крышкой. Он обдумывал, как по дороге в Корнуолл организовать встречу Даниэль с премьер-министром Англии Уильямом Питтом. Информация о ситуации во Франции, которой располагала девушка, представляла слишком большую ценность, чтобы пренебречь ею. Линтон не сомневался, что глава британского правительства с интересом выслушает Даниэль. Но как устроить эту встречу, не называя фамилию девушки, не раскрывая ее инкогнито?
— Вас что-то тревожит, милорд?
Вопрос, заданный мягким, участливым тоном, прервал серьезные размышления графа. Он невольно подумал, какой чудесный и музыкальный голосок бывает у Даниэль, когда она не ругается с хозяевами гостиниц или конюхами на их уличных диалектах. Пожалуй, чем скорее Даниэль де Сан-Варенн сменит свою детскую юбчонку на что-нибудь более солидное, тем будет лучше! Эта неожиданно мелькнувшая мысль повлекла за собой целую цепочку других. И в мозгу его светлости, лорда Джастина Линтона, вдруг зародился блестящий план, который мог бы послужить очень важной цели. Конечно, если выверить все детали и довести план до совершенства…
— Милорд? — еще раз повторила Даниэль. Она с волнением смотрела на графа. Тот заметил это и заставил себя слегка улыбнуться в ответ.
