Дебра Маллинз - Сладкий грех
Господи, неужели печальный пример матери ее так ничему и не научил? Или Летти? Она же знала, с какой легкостью мужчины могут использовать женщин, особенно женщин необеспеченных, таких, как она. Тадеуш все же сумел сохранить хоть некоторую часть ее сбережений, но половина из них уже ушла на сценический гардероб графини. Если она планирует в дальнейшем полагаться только на себя, то ей придется продолжать выступления, пока не удастся скопить на маленький домик где-нибудь в глуши. Добиться этого можно, только находясь в Лондоне, по крайней мере, какое-то время.
И, конечно, быть рядом с Джеймсом.
От одной мысли о том, что можно будет проводить больше времени с этим чудесным малышом, сердце ее переполняла радость. Но для этого нужно было принять предложение герцога жить в доме, за который он платил, на условиях, которые он устанавливал. И кем она становилась в результате?
Содержанкой.
Она очень хотела остаться с Джеймсом, удостовериться, что тот не будет лишен заслуженной любви и ласки. Но что, если герцог воспользуется ситуацией и попытается ее соблазнить? А в случае отказа не будет ли он настолько безжалостен, что сможет выкинуть их на улицу? В свое время он отвернулся от Летти, и уже за это она должна была его ненавидеть.
Но ненависти в ее сердце не было. И это ее больше всего пугало.
Ситуация была из ряда вон выходящей. Если она пойдет сейчас с ним и поселится в снятом им доме, то даст ему повод думать, будто у него есть какие-то права на нее, чего допускать было ни в коем случае нельзя. Но если она откажется переезжать, он может спокойно забрать Джеймса — несмотря на громкие фразы о том, что она нужна малышу, — и она никогда больше не увидит кроху. Никогда не узнает, как сложилась его жизнь, и удалось ли ей сдержать данное Летти обещание.
Она закрыла сумку. Ей нужно быть сильной. Да, герцог был привлекателен. Да, по какой-то необъяснимой причине ее предательское тело пробуждалось к жизни в его присутствии. Но на первом месте все равно был Джеймс — ему принадлежало ее сердце. Она была нужна ему. И она останется с ним, пока не определится его дальнейшая судьба, и к черту герцога Вайльдхевена!
Ожидая девушку в гостиной, Вайльдхевен тревожно взглянул на сладко спящего малыша.
— Тебе очень повезло, что ты все проспал, — шепотом пожаловался он. — Мисс Фонтейн сегодня настроена крайне воинственно.
Ребенок даже не шелохнулся. Успокоившись, Вайльд уселся на место. Если женщина ушла собирать вещи, это может затянуться на неопределенное время, так что ждать придется долго.
Он думал, что не было необходимости создавать себе все эти сложности. Можно было просто дать денег на содержание ребенка, но внутренний голос заставил его позаботиться о достойном жилье для них. К тому же, он не хотел, чтобы Миранда и дальше считала его чудовищем. Конечно, он тут же оставил бы ее в покое и не стал бы ходить кругами, преследуя ее, как одержимый.
Она достаточно ясно дала понять, что пока он будет платить за жилье, ее особа должна быть ограждена от возможных посягательств. Оба шли на это лишь из тех соображений, что так будет лучше для Джеймса. Других причин быть не могло.
Но он не мог отрицать, что пришел сюда большей частью ради того, чтобы убедиться, что она примет его предложение помощи, а не только лишь потому, что бабушка настояла. По-видимому, Миранда действительно говорила правду о ребенке — правду в ее понимании. Он был рад думать, что она, вероятнее всего, не авантюристка, как ему показалось вначале. Она искренне верила в то, что он отец Джеймса. Но для него теперь дело было не только в том, чтобы замять назревающий скандал. Она пробудила в нем чувства, которые он долгое время не испытывал, и он хотел разобраться в себе. Он хотел выяснить, чувствует ли она то же самое.
До сегодняшнего дня он вел себя с ней не самым лучшим образом. Она явно боялась, что он заберет ребенка, хоть он никогда не давал повода так думать. Поэтому он решил доказать, что он не монстр — просто человек, ищущий ответы на те же вопросы, что и она.
И если, в конце концов, они станут любовниками, значит, так тому и быть.
На пороге гостиной возник один из его собственных слуг.
— Прибыл Тадеуш ЛеГранд, ваша милость. Впустить его?
— Да, проводи его сюда.
Буквально через несколько секунд в гостиную ворвался сам ЛеГранд.
— Ваша милость, разрешите поинтересоваться, почему ваш слуга не пускает меня к себе домой? Какого черта вы здесь делаете?
— Жду мисс Фонтейн.
— Для чего? И что это за армия слуг на улице грузит вещи в два экипажа?
— Мисс Фонтейн попросила о помощи для малыша Джеймса. Поэтому я позаботился о доме со слугами для нее и для ребенка, пока мы не решим, что делать дальше. — Вайльд жестом указал на кресло. — Присаживайтесь, мистер ЛеГранд.
— Хорошенькое дело! Мне предлагают присесть в моей же гостиной! — Фыркнув, ЛеГранд плюхнулся в кресло. — Вы слишком много на себя берете, Вайльдхевен, хоть вы и герцог.
— Я считаю, что иногда лучше взять ситуацию в свои руки, если хочешь, чтобы все было сделано как следует.
— Бросая Летти на произвол судьбы, вы явно так не рассуждали.
Вайльд весь подобрался.
— Вы так думаете?
— Я это знаю. — ЛеГранд выдержал взгляд Вайльда. — В отличие от Миранды, я сам являюсь свидетелем вашей интрижки с Летти. Я своими глазами видел, как вы прошлой весной минимум трижды увозили ее из театра. Я пытался ее предостеречь, предупреждал, что мужчина с вашим положением станет воспринимать ее не всерьез, а только лишь как игрушку. Но она меня не слушала. Она думала, что вы ее любите.
Вайльд весь превратился во внимание.
— Вы сами видели этого человека?
— Я видел вас.
Он отрицательно помотал головой.
— Это невозможно, ЛеГранд. Я всего две недели как выехал из своего сельского имения, где до этого два года жил отшельником. Существует негодяй, который уже долгое время разгуливает по городу и, называясь моим именем, творит бесчинства.
— Я видел вас, — упрямо повторил ЛеГранд.
— По-видимому, этот парень очень сильно похож на меня.
ЛеГранд язвительно хмыкнул.
— Крайне правдоподобная история! Имейте в виду, ваша милость, общество может сколько угодно перед вами пресмыкаться, но мы с Мирандой этого делать не станем. В наших глазах вы самый что ни на есть отъявленный мерзавец, который повинен в смерти нашей горячо любимой Летти.
Вайльд стиснул зубы.
— Стоило мне узнать об этом самозванце, ЛеГранд, как я стал его выслеживать. Я даже обратился на Боу-стрит, чтобы их детективы мне в этом помогли. Стал бы я все это затевать, будь я виновен?
