Лиза Клейпас - Искушай меня в сумерках
Узнав его, Поппи откинулась на спинку своего стула.
Гарри Ратледж.
Она не могла понять, почему он здесь и почему его появление вызвало у нее улыбку. Вероятно потому, что она не могла не вспомнить вчерашний день, когда увидела его одетым в белый фехтовальный костюм, пытающимся достать шпагой озорную обезьяну.
Сегодня он был дьявольски красив в вечернем костюме и белом накрахмаленном галстуке. Ратледж двигался и разговаривал с той же харизматичной непринужденностью, с которой делал все.
Мисс Маркс вернулась к Поппи, когда Беатрис и светловолосый молодой человек закружились в водовороте танцующих пар.
– Как вы... – начала было она и запнулась, резко втянув в себя воздух. – Черт возьми, – прошептала она. – Он здесь.
Впервые Поппи слышала проклятие из уст компаньонки. Удивленная реакцией мисс Маркс на появление Гарри Ратледжа на балу, Поппи нахмурилась:
– Я заметила. Но почему вы...
Она осеклась, проследив за направлением взгляда своей компаньонки.
Мисс Маркс не смотрела на Гарри Ратледжа.
Она смотрела на Майкла Бэйнинга.
Вновь вспыхнувшая боль затопила грудь Поппи, когда она увидела своего бывшего поклонника на противоположной стороне комнаты, такого стройного и привлекательного. Его пристальный взгляд остановился на ней. Он отверг ее, выставил на всеобщее осмеяние и затем приехал на бал? Он искал новую жертву для соблазнения? Возможно, предположил, что пока он танцует с молодыми девушками в Белгравии, она должна была скрываться в гостинице и плакать в подушку?
Именно то, что она и хотела сделать.
– О боже, – прошептала она, пристально глядя в сочувствующее лицо мисс Маркс. – Не позволяйте ему заговорить со мной.
– Он не будет устраивать сцену, – спокойно заверила ее компаньонка. – Наоборот, любезная фраза или две смягчат ситуацию для вас обоих.
– Вы не понимаете, – хрипло сказала Поппи. – Я не смогу обмениваться любезностями сейчас. Я не могу оказаться перед ним. Пожалуйста, мисс Маркс.
– Я отошлю его, – мягко произнесла ее компаньонка, распрямляя узкие плечи. – Не волнуйтесь, возьмите себя в руки, дорогая, – она встала перед Поппи, и поймав взгляд Майкла, двинулась ему на встречу, чтобы поговорить.
– Спасибо, – прошептала Поппи, хотя мисс Маркс уже не могла ее услышать. Слишком испуганная, чтобы чувствовать обжигающие глаза слезы, Поппи слепо уставилась в пол. Не плакать. Не плакать. Только не это...
– Мисс Хатауэй, – веселый голос миссис Норбери вторгся в ее безумные мысли. – Этот джентльмен просил меня представить его вам, счастливица! Это такая честь и удовольствие представить мистера Гарри Ратледжа, хозяина гостиницы.
Пара начищенных до блеска черных туфель появилась в поле ее зрения. Поппи несчастно посмотрела в его яркие зеленые глаза.
Гарри поклонился, встретив ее взгляд:
– Мисс Хатауэй, как вы...
– Я хочу танцевать, – сказала Поппи, фактически вскочив со своего стула и хватая Гарри за руку. Ее горло так сжало, что она с трудом могла говорить. – Давайте потанцуем.
Леди Норбери смущенно усмехнулась:
– Какое очаровательное воодушевление.
Поппи ухватилась за руку Гарри, будто за единственную спасительную соломинку.
Его пристальный взгляд опустился на ее пальцы, судорожно сжимавшие великолепную черную шерстяную ткань его рукава. Он накрыл ее пальцы, ободряюще сжав их в своей ладони, большим пальцем поглаживая ее запястье. И даже через два слоя белых перчаток она чувствовала, как его прикосновение успокаивает ее.
В этот момент мисс Маркс вернулась, отослав Майкла. Ее брови угрюмо нахмурились, когда она взглянула на Гарри.
– Нет, – сказала она коротко.
– Нет? – его губы весело дрогнули. – Я еще ничего не просил.
Мисс Маркс холодно на него взглянула:
– Очевидно, вы желаете танцевать с мисс Хатауэй?
– У вас есть возражения? – спросил он невинно.
– Несколько, – ответила мисс Маркс так резко, что и леди Норбери и Поппи посмотрели на нее с удивлением.
– Мисс Маркс, – сказала мисс Норбери, – я могу поручиться за характер этого молодого человека.
Компаньонка сжала губы в тонкую линию. Она посмотрела в блестящие глаза Поппи и на ее вспыхнувшее румянцем лицо, стараясь определить, насколько та близка к потере самообладания.
– Когда танец закончится, – сказал она Поппи мрачно, – облокотитесь на его левую руку и настоите на том, чтобы он проводил вас назад ко мне, сюда, и здесь он уже откланяется. Понятно?
– Да, – прошептала Поппи, выглядывая из-за широкого плеча Гарри.
Майкл пристально смотрел на нее с противоположного конца комнаты, и лицо его было мертвенно-бледным.
Ситуация сложилась отвратительная. Поппи хотелось убежать с бала как можно дальше. Но вместо этого она должна была танцевать.
Гарри подвел ее к кругу вальсирующих пар и обнял за талию. Поппи прижалась к нему, одна ее ладонь, слегка дрожа, лежала у него на плече, другую надежно сжимала его рука. Одним пристальным взглядом Гарри смог охватить всю возникшую картину: ее непролитые слезы, мечущийся Майкл Бэйнинг, и множество любопытных взглядов, бросаемых на них.
– Чем я могу помочь? – спросил он мягко.
– Уведите меня отсюда, – сказала она. – Как можно дальше. В Тимбукту.
Гарри выглядел сочувствующим и удивленным.
– Не думаю, что они пускают европейцев в эти дни, – он увлек ее в круг танцующих, пристраиваясь к движению, и единственной возможностью не споткнуться и не упасть было следовать за ним без колебаний.
Поппи была благодарна хоть за какую-то возможность сосредоточится еще на чем-нибудь, кроме Майкла.
Как она и предполагала, Гарри оказался великолепным танцором. Поппи расслабилась, приноровившись к его ровным, слаженным движениям ведущего.
– Спасибо, – сказала она. – Вы, наверное, задаетесь вопросом: почему я...
– Нет, не задаюсь. Все было написано на вашем лице и лице Бэйнинга. И все, кто хотел это видеть, имели возможность все понять. Вы не очень хорошо умеете лицемерить, не так ли?
– Мне это никогда и не нужно было, – к ужасу Поппи ее горло сжалось и глаза защипало. Она попыталась было восстановить сбившееся дыхание, но корсет сдавливал ее грудь, и она почувствовала головокружение.
– Мистер Ратледж, вы не могли бы проводить меня на террасу, чтобы я могла подышать свежим воздухом?
– Конечно, – его голос звучал успокаивающе. – Сделаем еще один круг по комнате и ускользнем.
При других обстоятельствах Поппи, возможно, порадовалась бы такому его уверенному лидерству, музыке, заполнявшей комнату. Она вгляделась в смуглое лицо своего неожиданного спасителя. Он был великолепен в элегантной одежде с аккуратно зачесанными назад темными волосами. Но под его глазами, как всегда, пролегли легкие тени. Окна беспокойной души. Он мало спит, подумала она, и тут же задалась вопросом о том, осмелился ли кто-нибудь намекнуть ему об этом.
