Элизабет Хойт - Обольстить грешника
Он улыбнулся:
— Отлично. Мы возьмем мой фаэтон. — И он захрустел следующим тостом.
Мелисанда прищурила глаза. Теперь ясно: ее муж что-то задумал.
Могло быть и хуже, с облегчением подумал Джаспер, садясь в фаэтон и беря в руки вожжи. Она могла бы, к примеру, поехать навестить… гм… Впрочем, много ли существует вещей похуже старой девы — бабушки. Но все это не имеет значения. Этим утром он послал Пинча узнать, в городе ли лорд Хасселторп, и если да, то где Джаспер сможет найти его. А пока у него не было срочных дел. День стоял прекрасный, он ехал в новом фаэтоне, и его очаровательная жена сидела рядом и не могла бы сбежать, приди ей в голову такая мысль. Рано или поздно ей придется заговорить с ним.
Он покосился на Мелисанду. Она сидела, выпрямившись, так что ее спина не касалась красной кожаной обивки фаэтона. С серьезным выражением на лице она опиралась о стенки экипажа. И, по крайней мере, в ее глазах больше не было боли, как тогда, ночью. Джаспер отвернулся. Он редко чувствовал себя таким бесполезным, как в ту ночь, когда видел ее страдания и не в силах был ей помочь. Как справляются с этой стороной брака другие мужчины? Есть ли у них секретное средство для обычных женских недомоганий или они просто делают вид, что ничего не происходит?
Он придержал лошадей перед стаей дам, переходивших перед ними дорогу.
— Кажется, вам сегодня лучше.
Она еще больше выпрямилась, отчего он сразу же понял, что не следовало об этом говорить. — Не понимаю, что вы имеете в виду.
— Понимаете. — Он взглянул на нее.
— Я прекрасно себя чувствую.
Порочная часть его души не могла ограничиться этим ответом.
— Два дня назад вы не чувствовали себя прекрасно. А вчера я только мельком видел вас.
Она сжала губы. Он нахмурился:
— И это всегда так? Я хочу сказать, я знаю, это происходит каждый месяц, но всегда ли это так болезненно? Сколько времени это длится? — Неожиданная мысль поразила его. — Послушайте, а вы не думаете, это из-за того, что мы…
— О Господи, — пробормотала она. Затем быстро заговорила, но таким тихим голосом, что ему пришлось нагнуться, чтобы расслышать ее: — Я совершенно здорова. Да, это происходит каждый месяц, но длится всего несколько дней и… боль бывает в первый день и может держаться пару дней.
— В самом деле? — Да.
— И сколько дней, точно?
Она, с трудом сдерживая раздражение, посмотрела на него:
— И зачем это вам так хочется знать?
— А затем, милейшая супруга, — сказал он, — если я буду знать, когда это кончится, я буду знать, когда я смогу снова посетить вас.
Это заставило ее немного помолчать, а потом она тихо сказала:
— Обычно пять.
Он задумался. Сегодня был третий день. Значит, он сможет лечь с ней через три дня. Он уже с нетерпением ждал этого. Первый раз никогда не бывает приятным для леди, по крайней мере, он так слышал. Ему хотелось показать ей, как это может быть приятно: Неожиданно в своем воображении он увидел, как спала с нее эта маска равнодушия, и она извивается в экстазе, глаза у нее широко раскрыты, мягкие губы так податливы…
Но ждать предстояло еще несколько дней.
— Спасибо, что рассказали мне. Но все же, какое невезение! И это происходит с каждой леди?
Она повернулась к нему:
— Что?
Он пожал плечами:
— Вы понимаете, о чем я спрашиваю. Каждая леди испытывает такую боль или…
— Не верю своим ушам, — проворчала она, обращаясь, то ли к себе, то ли к лошадям, поскольку поблизости никого больше не было, — хотя и знаю, что вы не вчера родились. Почему вы задаете эти вопросы?
— Теперь вы моя жена. Я уверен, каждый мужчина хочет узнать это о своей жене.
— Очень в этом сомневаюсь, — тихо проговорила она.
— Но я-то хочу знать. — Он чувствовал, как его губы растягиваются в улыбку — этот необычный разговор доставлял ему удовольствие.
— Почему?
— Потому что вы моя жена, — сказал он и неожиданно понял, что говорит это от чистого сердца. — Моя жена, которую я должен оберегать, моя жена, которую я должен содержать и защищать. Если что-то причиняет вам боль, я хочу… нет, мне необходимо это знать.
— Но вы ничем не можете помочь. Он пожал плечами:
— Все равно мне надо это знать. Никогда не скрывайте от меня эту или какую-то еще боль.
— Не думаю, что когда-нибудь я научусь понимать мужчин, — чуть слышно проговорила она.
— Странный мы народ, это правда, — весело отозвался Джаспер. — И вы так добры, что терпите нас.
Она удивленно посмотрела на него, затем наклонилась и неосознанно тронула его за плечо.
— Заверните за угол. Дом моей тетушки дальше по этому переулку.
— Как пожелаете, возлюбленная жена моя. — Он повернул лошадей, все еще чувствуя прикосновение ее руки. Она сразу опустила ее, а ему хотелось, чтобы ее рука оставалась на его плече.
— Вот здесь, — сказала она, и он остановил лошадей перед скромным небольшим домиком.
Джаспер связал вожжи и выпрыгнул из фаэтона. Но как он ни спешил, пока он огибал карету, Мелисанда уже встала, собираясь спуститься с высокого сиденья.
Он схватил ее за талию и посмотрел ей в глаза.
— Позвольте мне.
Это прозвучало не как вопрос, но она все же кивнула. Она была высокой женщиной, но с тонкой костью. Его пальцы почти сомкнулись вокруг ее талии. Он легко поднял ее и почувствовал, как жаркая волна прокатилась по его телу. Когда он приподнял ее над своей головой, она оказалась беспомощной в его руках, вся в его власти.
Мелисанда смотрела на него сверху вниз и, хотя он чувствовал, как она дрожит в его руках, недовольно подняла бровь.
— Не могли бы вы опустить меня на землю?
— Конечно, — улыбнулся он.
Джаспер медленно опустил ее, наслаждаясь ощущением своей власти. Он понимал: она не позволит ему испытывать подобное ощущение каждый день. Как только ее ноги коснулись земли, она отступила назад и расправила юбки.
Затем бросила на него суровый взгляд:
— Моя тетушка плохо слышит, и ей не очень нравятся джентльмены.
— О, это ничего. — Он подал ей руку. — Это даже интересно.
— Гм… — Она коснулась кончиками пальцев его рукава, и он снова почувствовал волнение. Возможно, он выпил за завтраком слишком много чая.
Они поднялись по ступеням, и он постучал в дверь потускневшим медным молотком. Последовало довольно долгое ожидание.
Джаспер посмотрел на свою новобрачную:
— Вы сказали, что она глухая, но разве и ее слуги тоже глухие?
Она поджала губы, но это подействовало на него неожиданным образом: ему захотелось поцеловать ее.
— Они не глухие, но они довольно старые и… Дверь со скрипом отворилась, и на них уставился слезящийся глаз.
