Элизабет Роллз - Служанка в высшем свете
Она взглянула ему в глаза:
— Вы его получили. Чего бы оно для вас ни стоило. Спокойной ночи, милорд.
— Ваш покорный слуга, мадам.
Макс поклонился и вышел. Закрыв за собой дверь, соединяющую их покои, он прислонился к ней, раздумывая. «Чего бы оно для вас ни стоило…». Дьявол, что она имела в виду? Что он не может рассчитывать на то, что она сдержит слово? Нет, это не так. Она имела в виду нечто совсем иное. Неужели она считала, что он не придает ее слову никакого значения?
Лучшее, что он мог сделать, — это налить себе большой стакан бренди и лечь в постель. Когда-нибудь он привыкнет к тому, что она спит в соседней комнате. Он справится, особенно когда его тело привыкнет к мысли, что ему придется поддерживать полный контроль над собой во время любого визита к постели жены.
Глава 8
Два часа спустя Макс все еще не спал. Злясь на собственную глупость, он неотрывно смотрел на дверь, соединяющую покои. Он принял решение, черт побери! Он не пришел ночью к ее кровати. Он слышал, как входила миссис Хенти. Дважды. Значит, она принесла какую-то еду. К настоящему времени Верити должна была ее съесть. И должна была крепко спать.
Но если она не спит… если она ждет его… разве он не дал понять совершенно ясно, что не вернется в эту ночь? Или в любую другую ночь, пока способен управлять своими страстями. Мысль о том, что она может ждать его… нет. Он должен был проверить.
Он открыл дверь очень тихо. Если бы она уже спала, последнее, что он хотел сделать, — это разбудить ее. Огонь в камине прогорел до углей, но рядом с кроватью все еще мерцала лампа. В этой огромной кровати лежала его жена и сонно дышала, обняв подушку, словно прильнув к любовнику. Он должен был сохранить самообладание, иначе вряд ли сможет разделить с ней постель.
Мягко ступая, он подошел и посмотрел на нее сверху вниз. О дьявол! Ее глаза были покрасневшими, ее бледные щеки исполосованы следами от слез. То, что она плакала, пока не заснула, ударило его в самое сердце.
Он смотрел на нее. Она утверждала, что никогда не хотела заманивать его в ловушку, что собиралась стать его любовницей. А потом купить аннуитет. Неужели она действительно думала сохранить в тайне подобный обман? Эта мысль расстроила его. Мог бы он хоть когда-нибудь узнать истину, если бы Хардинг не дознался, что Верити Скотт жива?
Его пальцы потянулись погладить ее влажные щеки. Он отступил, дрожа. Подавив проклятие, прикрыл покрывалом ее плечи, отвергая искушение, преодолевая яростный протест своего тела, неотступно жаждущего оказаться в кровати рядом с ней и заняться с ней любовью, заглушая свое сердце, которое стремилось утешить ее. Любой ценой он должен был держаться от нее на расстоянии.
У нее нет причин плакать, жестко сказал он себе. Она получила то, чего добивалась, — безопасность. Во всех материальных смыслах.
Если бы только она не была Верити Скотт! Женщина, которую он должен был защитить своим именем, не имея другого выбора. Если бы только она была — если уж начистоту — Селиной! Он взглянул на нее еще раз. Темные тени под глазами вызвали укол боли. Она, должно быть, измучена. Он осторожно вновь провел пальцами по ее щеке. Такая мягкая. Шелковая.
— Спокойных снов.
Он услышал тихий вздох. Она уютно прижалась к подушке и подставила щеку под его ласки. Он неохотно отнял руку.
Затем тихонько задернул кроватный полог и ушел.
Луч света полоснул по глазам Верити. Она медленно открыла глаза и моргнула. Полог ее кровати с одной стороны был закрыт, пропустив этот единственный луч. Когда она это сделала? Верити, зевая, утонула щекой в мягкой подушке. Она вспомнила, как легла спать, но не закрывала завесы. Другое воспоминание пришло к ней: нежные ласки и бархатный глубокий голос: «Спокойных снов». Это был сон. Не более.
Верити села и потянулась. Прошлой ночью она приняла некоторые решения насчет своего брака. Она не знала, сможет ли успешно претворить их в жизнь, но нужно было попытаться. Это был единственный способ хоть частично спасти чувство собственного достоинства.
Она должна была бы сделать все возможное, чтобы в этом браке показать Максу, что он может доверять ей. Как-то она должна была убедить мужа, что не была блудницей, которой он ее счел. Ему нравилась Селина. Она была уверена в этом. Разве ему не сможет понравиться Верити? Хоть немножко?
Тут в дверь легонько постучали.
— Войдите!
Дверь отворилась, и в проеме возникла горничная с огромным, тяжело нагруженным подносом.
— Я не звонила, — удивилась Верити.
— Нет, миледи. Его светлость распорядились, чтобы вам принесли завтрак. — Девушка смотрела на нее с любопытством. — Куда мне поставить поднос, мэм? Желаете завтракать в постели?
В постели? Завтрак в постель? Она вспомнила того человека, который оставался всю ночь в холодном унылом доме, охраняя сон сироты. А потом ушел, чтобы найти ей что-нибудь на завтрак. Это был человек, за которого она вышла замуж. Независимо от того, насколько он мог сердиться на нее, она была в безопасности.
Принимая ее молчание за согласие, служанка принесла поднос и бережно положила его ей на колени.
Растерянная Верити сказала:
— Благодарю вас. Как вас зовут?
— Сара, сударыня. Я буду вам прислуживать.
— О! — Верити улыбнулась. — Это приятно узнать.
— Только до тех пор, пока я не выйду замуж, мэм, — сказала девушка с реверансом. — Миссис Хенти подумала, что так будет лучше. Ее милость говорит, что вы должны будете найти себе в Лондоне настоящую камеристку, поэтому миссис Хенти сказала, что я должна буду вам служить, пока вы се не наймете.
Камеристка? Одна из тех ужасных, высокомерных существ вроде той, что прислуживала тете Фарингдон? Ну уж нет, если от нее хоть что-нибудь зависит. Леди Арнсворт предполагает, что она ради этого отправится в Лондон. Пусть предполагает хоть до второго пришествия. И раньше рак на горе просвистит: «Зеленые рукава», чем нога новой леди Блейкхерст по собственной воле ступит в модный лондонский салон.
Две недели спустя Верити признала, что не достигла прогресса ни в одной из поставленных целей. Несмотря на то, что Макс был мучительно вежлив с ней, она сомневалась, что он стал больше уважать ее. Скорее всего, он просто уважал себя.
Макс называл ее мадам или жена и относился к ней со всем вниманием, когда она его видела, а это происходило только за столом. И у Верити было подозрение, что единственной причиной, по которой он с ней видится, — это то, что он был полон решимости откормить ее.
Дела шли плохо. Каждый раз, когда она видела его, боль вгрызалась в нее все глубже, мучила ее нее беспощаднее. Макс, который ее спас, был единственным человеком, который заботился о ней после смерти папы. Он действительно приехал к Фарингдонам, чтобы найти ее, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. А она его предала. Независимо от того, что она не планировала этого, он оказался о ловушке. И хотя Верити думала, что он признал отсутствие у нее намерения заманить его туда, их брак оставался незавершенным. Он никак не показывал, что хочет ее как жену. Он никогда не касался ее, за исключением случаев, когда брал ее под руку, чтобы повести на обед.
