Анита Миллз - Дикая роза
– Подождите!
Она в удивлении остановилась: по двору, направляясь к дому, неуклюже ковылял на костылях Хэп Уокер. Судя по всему, ему предстояло еще немало потренироваться, чтобы наловчиться на них ходить. К тому времени, когда он доковылял до нее, он совсем запыхался. Она настороженно ждала, что он начнет укорять ее за эпизод с освобождением Молодого Быка, но он вообще ничего не сказал. Тогда она заговорила первой:
– Я вижу, вы самостоятельно передвигаетесь, капитан. Это уже кое-что.
– Да уж, прямо как скаковая лошадь, – ответил он, стыдясь своей неловкости. – Но я научусь ходить. Обязательно научусь.
В светлых волосах, обрамляющих ее привлекательное лицо, отражалось зимнее солнце, а глаза были голубые, как небо летней порой. Да, док Спренгер был прав – она и в самом деле красивая женщина.
– Пожалуй, я знаю, о чем вы сейчас думаете, – сказала она.
– Сомневаюсь, – ответил он, и лицо его осветилось улыбкой, отчего в уголках глаз собралась сеть тонких морщинок. Он посмотрел вверх, на солнце, а потом снова на нее. – Вы выглядите совсем иначе, чем там, в индейском лагере, когда я впервые увидел вас. Тогда я даже не смог бы сказать, какого цвета у вас волосы.
– Думаю, в том состоянии вы много еще о чем не смогли бы ничего сказать.
– Это правда, – согласился он. – Мне мало что запомнилось в тот день, да и в ночь тоже – вплоть до следующего утра. – И он снова посмотрел на небо. – Знаете, а я почти ожидал, что вы снова заглянете ко мне после той ночи. Согласитесь, логичнее навещать человека, когда он не спит.
– Майор Спренгер говорил мне, что вы поправляетесь, – смущенно проговорила она.
– Наверно, были заняты, – понимающе произнес он, – но я все-таки не терял надежды сказать вам спасибо. Кстати, известно ли вам, что ваши руки обладают исцеляющей силой?
– Нет.
– Так вот, знайте это. Мне хочется, чтоб вы также знали, как я вам благодарен за все, что вы сделали для меня той ночью. Док говорит, вы и сами были далеко не здоровы.
– Я все равно не могла заснуть, и мне нужно было чем-то заняться.
Она больше не могла выдерживать этот холод, к тому же видела, как трудно ему стоять на костылях, поэтому предложила:
– Знаете, миссис Спренгер в данный момент готовит горячий пунш, так, может быть, присоединитесь к нам? Я уверена, она не будет против.
– Не пью пунша. Считаю, что пить его – это переводить виски.
– Вот как?
– Я ни с чем не мешаю виски, даже с водой, – признался он чуть ли не виноватым тоном. – Видимо, дело в том, кто к чему привык.
– Не знаю, может быть. Что касается меня, то если собрать в одну чашку каждую капельку алкоголя, выпитого мной за всю жизнь, то она не наполнилась бы даже до половины. Если я не добавлю к спиртному побольше воды, меда или сахара, я его попросту не могу проглотить.
– Я бы не стал этого делать.
Каким-то чутьем она догадалась, что он говорит не об алкогольных напитках.
– Что ж, я знаю – все так думают. Вы, конечно, считаете, я не должна была мешать им засадить его в тюрьму, но я не могла этого допустить.
– Ну вот, вы опять за свое.
– Вы это о чем?
– О том, что вы опять думаете за меня.
– Но это и так очевидно. Послушайте, я совсем уже окоченела. Почему бы вам не зайти со мной в дом, хотите вы пуншу или нет?
– Я бы зашел, но док пригласил меня на обед, так что мне не мешало бы сначала раздобыть где-то бритву.
– Что ж, в таком случае еще увидимся, капитан.
Когда она отошла метров на пять, он бросил ей вслед:
– И все-таки у вас не получается с чтением моих мыслей.
– Простите, не понимаю, – проговорила она, полуобернувшись.
– На самом деле я думал вот что: после всего, что сделали с вами команчи, какое же нужно иметь сердце и какое мужество, чтобы вступиться за этого Молодого Быка! Большинство людей на вашем месте и пальцем бы не шевельнули, чтобы ему помочь, будь он даже трижды невиновен. Не уверен даже, что и я смог бы решиться на это, а ведь мне бы в отличие от вас не пришлось рисковать столь многим.
– Я бы не простила себе, если бы поступила иначе, – ответила она просто.
– Это уж точно – только не вы. Моя мать сказала бы, что вы женщина с характером. Ее восхищали такие люди. Меня, кстати, тоже.
Она не могла удержаться от улыбки:
– Что ж, благодарю вас за добрые слова, сэр.
Поддерживая костыль локтем, он слегка склонил голову и приподнял край своей потрепанной шляпы:
– Увидимся за обедом, мэм.
Хэп проводил ее взглядом до самого дома. Да-а, женщина с характером. Этого у нее не отнимешь. Но не слишком ли дорого ей придется за это заплатить? Теперь всякий, кто услышит о ней и Молодом Быке, будет принимать грязные домыслы за чистую монету.
Когда за ней закрылась дверь, он поправил костыли под уже натертыми подмышками и попрыгал на одной ноге к магазину. Ему срочно нужно было побриться, да и помыться тоже, а еще он с удовольствием бы выпил пинту хорошего виски, причем не откладывая. Но с виски придется подождать, пока он не вернется с обеда. Кора Спренгер явно не принадлежала к тем женщинам, которые станут терпеть за своим столом пьяного.
Когда он наконец добрался до магазина, там только и говорили об Энни Брайс, причем, как он и ожидал, ничего хорошего. Тотчас же, как он открыл дверь, до него донеслись слова гарнизонного маркитанта:[6]
– Теперь мы знаем, почему ее не изуродовали наподобие Первис. Небось согревала по ночам этого Молодого Быка и делала это с удовольствием.
Стоявшие вокруг него люди согласно закивали.
– Верно, – сказал кто-то из них. – Должно быть, страшно страдала по нему после того, как он обменял ее на жратву.
– Эй, послушайте, не годится так говорить о белой женщине, – пристыдила их какая-то отважная душа.
– Какая она к черту белая женщина после этого!
– Я слышал, она пробыла там три года, – вступил в разговор еще один. – Интересно, сколько индейских ублюдков она им произвела за это время?
– И действительно. А может, та девчонка, которую она разыскивает, тоже наполовину краснокожая?
– Чушь собачья!
Услышав знакомый голос, маркитант обернулся и воскликнул:
– Будь я проклят, если это не Хэп Уокер! Черт возьми, да на тебя просто страшно смотреть, хотя, говорят, ты вообще чуть не отправился на тот свет.
– Мало ли что говорят, – сказал Хэп в ответ и, рывками перенося свое тело между костылями, двинулся к прилавку, ухватился за него, а затем переместился вдоль него к тому месту, где стояла кучка людей рядом с торговцем.
– Сделайте одолжение, джентльмены, – проговорил он ровным голосом, – перестаньте нести всякую околесицу насчет миссис Брайс. Просто руки чешутся отхлестать вас всех как следует.
