Лора Бекитт - Исповедь послушницы (сборник)
Юноша обратил внимание на двойную цепочку на шее Армандо. На одной висел крест, на другой – ключ с мудреной бороздкой. Интересно, от чего? Наверное, от шкатулки или ящика бюро. Ниол обвел взглядом комнату. Скорее всего, в неведомом тайнике спрятано что-то важное, если Армандо хранит этот ключ под одеждой!
Вскоре инквизитор пошевелился, открыл глаза и увидел склонившегося над ним Ниола. Их взгляды встретились, и оба поняли друг друга: едва ли не впервые в жизни они были заодно.
– Не беспокойтесь, сеньор Армандо, я не позволю обидеть вашу дочь, не позволю никому, будь это сам король!
Инквизитор схватил юношу за руку.
– Николас! Я надеюсь только на тебя. Ты должен его уничтожить.
Ниол отшатнулся. В его темных глазах плясал огонь, это был взгляд крадущегося зверя, подстерегающего свою добычу. И все-таки, облизнув пересохшие от волнения губы, он сдавленно произнес:
– Я не смогу.
Армандо с трудом поднялся и сел. Он пришел в себя, и в его голосе зазвенел металл:
– Будем откровенны: этот человек стоит на очень высокой ступеньке, его жизнь на виду, и потому для меня он неуязвим. Я хочу, чтобы он исчез, пал от удара неведомого противника. В скором времени Паола успокоится и забудет его. Все будет, как и прежде. Ты не должен задумываться над тем, правильно ли поступаешь, не должен терзаться муками совести. Ты просто отомстишь. И не только Энрике Вальдесу.
Глава IХ
Когда Ниол вошел в кухню, он выглядел так, будто неделю провалялся в жестокой лихорадке и только что встал с постели. Он взял кувшин с водой, поднес к губам и принялся жадно пить, а потом уставился на мать взглядом, в котором сквозило отчаяние.
Хелки привычно делала вид, что ничего не замечает, и продолжала помешивать бобовую похлебку. В помещении стоял запах специй, пряный и острый, словно аромат тайны. Благодаря кореньям и травам вкус самых простых блюд, которые готовила индианка, становился необычным, почти изысканным. И все же Ниолу казалось, что мать топит в котлах с пищей не тайную любовь и былую страсть, а свое горе.
Никто не мог сказать, сколько лет Хелки; она по-прежнему выглядела как жрица или колдунья, и ничто не могло скрыть ее царственной осанки, разрушить удивительно четкий абрис лица, но что скрывалось под этой оболочкой, не знал даже Ниол.
– Скажи, – неожиданно начал он, – это сложно – сделать выбор?
– Какой? – спокойно отозвалась Хелки.
– Например, выбор между жизнью и смертью?
– Своей или чужой?
Ниол коротко рассмеялся и спросил:
– Почему, когда я родился, ты не утопила меня в океане?
– Потому что у тебя были глаза, какие обычно бывают у людей нашего народа.
Было жестоко напоминать ей о том, что случилось девятнадцать лет назад, и Ниол это знал. Но не менее преступно было с малолетства пичкать его наивными сказками, а потом втиснуть в рамки чужого мира, живущего совсем по иным законам.
– Что толку в глазах? Какой смысл в легендах, во всем этом вранье? – вырвалось у него. – Мое индейское имя означает «ветер», нечто свободное, способное унести в иной мир, в счастливую жизнь, а я между тем ничего не могу, мне даже нечего предложить женщине, которую я полюбил!
Хелки не спросила, о какой женщине говорит сын, – то ли это не имело для нее значения, то ли она давно знала правду. Вместо этого индианка сказала:
– Когда люди любят друг друга, у них и так все есть.
– Все? – Ниол не удержался от иронии.
– Все, что нужно для счастья, – промолвила Хелки и добавила: – Я знаю, что многие мечтают о деньгах. Если человек жаждет золота, он его получит – только золото, и ничего больше. И со временем это станет его погибелью.
– Мне не нужны деньги, мне нужна любовь, взаимная любовь, но это невозможно, – вздохнув, сказал юноша и обратился к матери с новым вопросом: – Для бледнолицых честь и храбрость заключается в том, чтобы встретить врага лицом к лицу в честном бою, но я слышал, что твой народ нередко поступал иначе, так?
Женщина оставила без внимания то, что сын больше не причисляет себя к ее народу, как это было прежде, и ответила:
– Мы никогда не могли подавить бледнолицых силой, а всегда побеждали с помощью хитрости. Бледнолицые надевают плащи, а мы прикрываемся темнотой, они мчатся навстречу смерти, как дети спешат на праздник, а мы обходим гибель стороной.
– Значит, вонзить нож в спину человека под покровом ночи – не бесчестье?
– Нет, если этот человек – твой враг, тем более если он – бледнолицый.
Юноша задумался. Странно, что его мать и Армандо, два столь разных человека, говорят одно и то же. Сегодня отец Паолы выглядел так, будто ему было не тридцать восемь, а сто лет. Впервые в жизни он показался Ниолу бессильным. А еще – наконец-то обнажил свои истинные желания.
* * *Ночь опустилась на город, словно темная сеть. Центральные улицы освещались факелами и были расчерчены зловещими резкими тенями, тогда как остальные тонули в кромешной тьме. Вскоре над черными кровлями плавно и величественно поднялась луна. Ночь была влажной и душной, из садов доносился дурманящий аромат цветов, а из сточных канав – не менее стойкий запах нечистот.
Энрике Вальдес возвращался в гостиницу близ Пласа Майор, где снимал комнату, после встречи с приятелем, с которым некогда учился в Саламанке. Встреча была случайной и бурной и закончилась поздними посиделками в одном из дешевых кабачков на окраине города, что напомнило друзьям о беззаботных студенческих годах, когда они могли позволить себе не думать о церемониях, долге и титулах. Те, кто купался в золоте, нередко гуляли, пили и играли в кости вместе с теми, для кого хлеб насущный был истинной проблемой. На открытых диспутах они спорили до хрипоты, а по ночам тайком читали запрещенные Церковью книги. С хохотом сжигали родительские письма, полные мудрых наставлений и полезных советов, и с не меньшим весельем шутили над несчастными, простодушными новичками.
Воспоминания о совместных приключениях затянулись, и Энрике отправился в гостиницу далеко за полночь. Слугу он отослал в самом начале вечера и теперь шел, слегка пошатываясь, петляя в лабиринтах узких темных улиц. Энрике много выпил и потому не замечал человека, который следовал за ним бесшумно и неотвязно, будто тень или призрак.
Жажда избавиться от соперника превратилась в лавину, поглотившую и страх, и нерешительность, и совесть. Ниолу казалось, будто неведомые силы устроили все именно так, чтобы ему было легче и проще совершить задуманное. Он долго следил за Энрике Вальдесом, пока не наступил удобный момент. Юноша был уверен, что никто никогда не узнает о том, что случилось. Мало ли подозрительных личностей выходит на смертельную охоту под прикрытием тьмы, мало ли трупов убитых и ограбленных горожан и богатых приезжих находят в канавах на рассвете!
