Стефани Лоуренс - Все о любви
— Безусловно. — Люцифер поднялся, мельком взглянув на Филлиду. — Надеюсь, что так и будет.
Он хотел, чтобы она помогла ему. Он просил об этом. И она хотела этого без всяких просьб. Он мог рассчитывать на ее помощь.
К сожалению, за обещанием, данным утром, когда она рассчитывала рассказать ему все, последовало крушение надежд днем, которое увенчалось катастрофой вечером. По какой-то дьявольской причине, и она использовала это определение намеренно, ее тетушка решила организовать дружеский обед для нескольких человек из тех, что присутствовали на похоронах. Похоронный обед. Филлида не была в восторге от этой идеи.
Она была достаточно разумной, чтобы надеть черное, но смягчила этот цвет несколькими штрихами лавандового. Это был один из самых привлекательных нарядов, а ей сейчас просто необходима была уверенность в себе.
Она вошла в гостиную последней. Люцифер был уже там, блестяще привлекательный в темно-синем костюме, оттенявшем цвет его глаз. Волосы его казались черными в свете свечей. Светлый галстук был образцом элегантности. Он стоял у камина с ее отцом и мистером Фартингейлом. С того момента, как Филлида переступила порог комнаты, он не сводил с нее глаз.
Она же направилась к двум мисс Лонгдон, старым девам неопределенного возраста, которые жили в доме неподалеку.
За столом оказалось шестнадцать человек. Раскланявшись с Глэдис, Филлида заняла свое место. Люцифер оказался на другом конце стола, рядом с ее тетушкой и Региной Лонгдон. Регина была абсолютно глуха и не могла составить конкуренции леди Хаддлсфорд. Мэри Энн и Роберт были слишком далеко, чтобы можно было вовлечь их в разговор. Поскольку больше нечем было заняться, Филлида решила обратиться к еде.
Ее отец никогда долго не засиживался за портвейном. Минут через пятнадцать после того, как дамы расселись, он пригласил джентльменов в гостиную. Эти пятнадцать минут они слушали, как Мэри Энн играла на фортепьяно. Как только появились джентльмены, Мэри Энн захлопнула крышку инструмента и присоединилась к беседующим. Филлида направилась к ней.
Мэри Энн заметила это, и паника мгновенно появилась в ее глазах. «Нет!» — прошипела она, хотя Филлида не произнесла ни слова.
— Ты должна понять, что это невозможно. Тебе придется найти письма — ты обещала!
— Я полагала, что ты поняла…
— Это ты не понимаешь! Как только ты найдешь письма и передашь их мне, сможешь рассказать ему, если считаешь, что должна это сделать. — Мэри Энн картинно всплеснула руками, затем по смотрела куда-то через плечо Филлиды. — О Боже! Это Роберт — я должна спасти его, пока папа не загнал его в угол.
С этими словами она покинула комнату.
Филлида посмотрела, не в силах скрыть огорчение, как подруга удаляется. Она никогда не видела Мэри Энн такой расстроенной. «Да что же, черт возьми, такого в этих письмах?»
Обернувшись к гостям, она посмотрела, не скучает ли кто-нибудь в одиночестве, без хозяйской заботы, как тут же заметила Люцифера, направлявшегося к ней. Она подождала. Он остановился рядом и тоже окинул взором комнату.
— Ваша наперсница, мисс Фартингейл, — что происходит между ней и Коллинзом?
— Происходит?
— Фартингейл выглядел так, будто его сейчас хватит удар, когда Коллинз появился вместе с Крэббсом. Миссис Фартингейл выглядела захваченной врасплох и с огромным трудом взяла себя в руки. Ваш отец весь вечер не отходит от меня ни на шаг — полезно было бы знать, в какую игру мы тут все играем.
— Несчастные влюбленные, но мы надеемся, что эта история обойдется без трагедии.
Филлида посмотрела в тот конец комнаты, где Роберт Коллинз беседовал с Генриеттой Лонгдон, которая совершенно случайно оказалась сидящей рядом с Мэри Энн.
— Мэри Энн и Роберт влюблены друг в друга с момента их первой встречи, а это случилось шесть лет назад. Они идеально подходят друг другу, но мешает одно обстоятельство.
— Коллинз не богат.
— Определенно. Мистер Фартингейл запретил им встречаться. Но, несмотря на то что Роберт живет в Эксетере, они все-таки умудряются видеться, и Мэри Энн остается верна ему.
— Шесть лет? Большинство родителей уже сдались бы к этому времени.
— Мистер Фартингейл очень упрям. Впрочем, как и Мэри Энн.
— Ну и кто победит?
— Мэри Энн. К счастью, довольно скоро. Роберт скоро получит право на самостоятельную практику. Крэббс уже предложил ему место. Роберт сможет содержать жену, и мистер Фартингейл будет вынужден капитулировать — у него просто не останется выбора.
— То есть Фартингейл лишь изображает сердечный приступ и все прочее?
— В общем, да. И это вовсе не потому, что Роберт недостойный человек. Это должно лишь дать понять, что Фартингейлы не рассчитывали встретить Роберта здесь сегодня вечером. Всем в округе известна эта история, и никто не хотел бы осложнять ситуацию.
— А что же произошло сегодня вечером?
Филлида посмотрела на леди Хаддлсфорд, собравшую вокруг себя небольшой кружок.
— Честно говоря, не знаю. Возможно, моя тетушка, которая проводит здесь всего два-три месяца ежегодно, позабыла об этой проблеме и нечаянно пригласила Роберта вместе с Крэббсом.
— Но?..
Губы Филлиды дрогнули.
— Под этой измученной заботами оболочкой скрывается романтическая натура. Подозреваю, что она воображает, будто помогает несчастным влюбленным.
— А-а, — с плохо скрываемой иронией протянул Люцифер.
Филлида заметила Перси, пробирающегося к ним. Он кивнул Люциферу, затем посмотрел на нее:
— Послушай, сестренка, могу я переговорить с тобой наедине?
О чем это? Филлида с трудом проглотила нелюбезный ответ.
— Конечно.
Перси улыбнулся Люциферу:
— Семейные дела, знаете ли.
Филлида протянула руку молодому человеку и позволила ему проводить себя на террасу. Высвободив руку, она направилась к балюстраде.
— Не здесь. — Перси жестом указал в сторону. — Нас могут увидеть.
Филлида подавила мысленный вздох и подчинилась, надеясь, что Перси постарается быть кратким и она сможет вскоре вернуться в гостиную. Если бы ей удалось поговорить с Робертом наедине, возможно, уже сегодня ей удалось бы спасти ситуацию. Роберт был кротким, мягким человеком, но в то же время до смешного консервативным, и, будучи уже почти полноправным нотариусом, он еще и строго придерживался закона. Возможно, ей удалось бы убедить его…
— Дело в том, что… — Перси остановился у темного окна библиотеки. Одергивая жилет, посмотрел ей в лицо. — Я тут смотрел на тебя и думал. Тебе сколько? Двадцать четыре?
Облокотившись на балюстраду, Филлида в изумлении уставилась на него.
— Да, двадцать четыре. И что из этого?
— Что из этого? Тебе пора замуж, разумеется! Спроси мою матушку — она скажет то же самое. В двадцать четыре ты уже практически старая дева.
