Джоанна Борн - Черный ястреб
Хоукер молчал. Жюстина была права. И они оба это знали.
Я могу убежать из Франции, — продолжала Жюстина, но от себя не убежишь.
Хоукер поднял руку, словно хотел дотронуться на нее, но не стал этого делать.
— А как насчет Северен?
— Я о ней позабочусь. Я всегда о ней заботилась. Конечно же, Жюстина понимала, что должна сделать.
Она уже приняла решение. Печаль, поселившаяся в ее душе с того самого момента, была такой глубокой, что временами становилось трудно дышать.
— Я защищу Северен. Сделаю для этого все, — сказала Жюстина, прежде чем развернуться и уйти.
Глава 14
Когда первые лучи солнца окрасили горизонт, промышляющий по ночам люд направился по домам, в то время как честные граждане начали понемногу заполнять улицы просыпающегося города. В своем сомнительном прошлом Хоукер так же, зевая, направлялся в предрассветный час в один из воровских притонов, чтобы отдохнуть от своего опасного противозаконного ремесла.
Но теперь он стал другим, хоть и возвращался домой пол утро, как и раньше. Прошлой ночью он избавился от трупа, положил себе в карман его туго набитый монетами кошель и унес с собой пачку документов; некоторые из них могли представлять интерес.
И вот теперь Хоукер шел рядом с Дойлом и Мэгги, ведущими под уздцы навьюченных ослов. Небо стало молочно-белым. Освещавшие его лучи солнца пробивались с востока. Воздух был тяжелым и неподвижным. Еще немного — и над городом вновь повиснет одуряющий зной, превращая его в раскаленную сковороду.
Дойл решил покинуть Париж как можно скорее, ибо слишком много людей жаждало его крови. Кроме того, он хотел увезти Мэгги в безопасное место. Тем более что политическая ситуация в стране становилась все более шаткой. Время от времени в городе начинались волнения, и тогда простые граждане вытаскивали своих более богатых соседей из их домов и вешали прямо на фонарных столбах. Мэгги была аристократкой, поэтому Дойл счел, что пришло время отправить жену в скучную старую Англию.
Дойл шел рядом с ослом, засунув большие пальцы в карманы жилета. Со стороны он казался невозмутимым глуповатым крестьянином, шагающим по своим обыденным делам. Он оглянулся, посмотрел направо, а потом взглядом велел Хоукеру забежать вперед и проверить дорогу.
Когда они свернули с улицы Палмье за угол, Хоукер увидел поджидающую их Сову.
Она сидела на ступенях богатого особняка, и никто не прогонял ее, потому что было еще слишком рано. Девочка была одета в простенькое платье служанки. Ее голову венчал большой белый чепец, а плечи укрывала кружевная косынка. У ног Совы стоял большой саквояж из коричневой кожи, а на ее коленях сидела Северен.
— Доброго вам дня, граждане, — произнесла Сова. — Приятно прогуляться на свежем воздухе, не так ли?
— Очень. — Дойл поравнялся с Хоукером. — Нас поджидаешь?
— Маргариту. Хотя вас это тоже касается.
Сова напоминала туго завязанный узелок. Она нежно обнимала сестру, но ее пальцы были сжаты так, словно она боялась, что Северен упадет и будет съедена крысами.
Улицы были пусты, точно карман бедняка. Ничто не настораживало и не привлекало внимания. Ослы не водили ушами. Однако Сова была чем-то напугана или рассержена. Или и то, и другое вместе.
Мэгги подошла к девочке, и они принялись болтать, точно обычные торговки на базаре. Все выглядело так, словно стоящие на улице люди с груженными поклажей ослами никуда не торопятся. Словно нет у них никакой определенной цели или нужды в том, чтобы поскорее покинуть город, пока не случилось беды.
Руки Дойла небрежно висели вдоль тела, хотя в каждом из его карманов было спрятано по ножу. Он исподволь поглядывал на окна окрестных домов и старался держаться поближе к жене.
Им наверняка ничто не угрожает. Сова ни за какие сокровища в мире не подвергла бы свою сестру опасности. Но что, черт возьми, тут происходит?
Сова передала Северен на руки Мэгги, и они еще некоторое время разговаривали. Вокруг было безлюдно и тихо. Но Хоукер никогда не доверял тишине.
Странно, как изменилась Сова теперь, когда у нее на коленях не было ребенка. Она казалась такой одинокой, сжавшаяся в комочек и крепко обхватившая себя руками.
— Вы правы, — обратилась она к Мэгги. — Бордель не может быть домом для ребенка. — Эти слова повторяли ей все вокруг. — Да и война вот-вот начнется.
Война, мятежи, хаос… Все это не за горами. И Хоукер с Совой будут по разные стороны баррикад.
Мальчик принялся прогуливаться по улице, зорко посматривая по сторонам, ибо все остальные, казалось, были заняты разговорами и не обращали внимания на то, что происходит вокруг.
Сова переводила взгляд с Мэгги на Дойла и что-то быстро и отрывисто говорила. Мэгги держала Северен на руках. Со стороны это выглядело так естественно, словно ребенок действительно принадлежал ей.
Затем, тщательно подбирая слова и не сводя взгляда с Мэгги, Сова произнесла:
— Позаботьтесь о Северен, как о собственной дочери. Увезите ее из Франции в безопасное место. Приглядывайте за ней. Лично.
Увезти Северен? О чем это она?
— Она не доставит вам хлопот в пути. — Сова говорила быстро, не давая Мэгги возможности вставить хоть слово. Она взмахивала руками так, словно заранее отказывалась принимать любые возражения. — Она умеет вести себя тихо. Она пойдет с вами добровольно, если я скажу, что так нужно. Она приучена молчать и отзывается на любое имя, какое ей только скажут.
Дойл посерьезнел и тихо спросил:
— Ты отдаешь нам свою сестру?
— Я отдаю ее Маргарите. — Сова оглянулась в поисках саквояжа. Должно быть, в нем лежала одежда для девочки. Сова подняла с земли саквояж и протянула его Мэгги, не сводя взгляда с Северен.
У Хоукера не было слов, чтобы описать выражение глаз Совы. Однажды он наблюдал за тем, как умирал раненный в живот человек. Так вот он выглядел именно так, как стоящая посреди улицы Жюстина.
Мэгги и Дойл тихонько переговаривались между собой, после чего Дойл кивнул и погладил Северен по голове.
— Теперь Северен моя. Я буду любить ее, как родную дочь, и ценить ее благополучие превыше собственной жизни. Я стану ей настоящим отцом. Даю тебе слово!
Там, в Лондоне, в банде, где Хоукер провел несколько лет своей жизни, это называли кровной клятвой.
Сова знала, что делала. Об этом говорил пустой, ничего не выражающий взгляд ее глаз. Неизвестно, понимала ли что-нибудь Северен. Скорее всего, понимала. Она ведь была неглупой девочкой.
Мэгги протянула Сове руку.
— Разве могу я забрать твою сестру и оставить тебя? Неужели ты думаешь, что я отнесусь к тебе как к обузе? Едем с нами.
