Александр Дюма - Ожерелье королевы
– И десять лет тюрьмы. Нет уж, благодарю. Сорок восемь ливров за год тюрьмы – это маловато.
– Я сделаю так, что вас произведут в сержанты.
– Вот-вот, а тот, кто отдал мне приказ, велит меня расстрелять. Премного благодарен!
– Кто же отдал вам приказ?
– Король.
– Король? – с ужасом переспросили женщины. – Ах, мы пропали.
Младшая, казалось, уже не помнила себя от страха.
– Ну что ж, – решила старшая, – попробуем другие двери.
– Ах, сударыня, если уж заперты эти, то и другие тоже.
– Как вы думаете, если Лорана здесь нет, хотя это и его место, то где он может быть?
– Нигде, это все сделано умышленно.
– Да, наверное, ты права, Андреа, это явно дурацкие фортели короля. О Боже!
Последние слова дама произнесла с презрением и угрозой.
Ведущая к бассейнам дверь была проделана в стене столь толстой, что перед нею получилось нечто вроде прихожей.
По обеим сторонам этой прихожей стояли каменные скамьи.
Охваченные волнением, доведенные до отчаяния женщины упали на них.
Через щель под дверью пробивался свет, слышались шаги швейцарца, который то брал, то ставил к стене свое ружье.
За тонкой дубовой преградой – спасение, а здесь – позор, скандал, чуть ли не гибель!
– Ох, что же будет завтра, когда узнают? – прошептала старшая из дам.
– Вы просто скажете правду.
– Но поверят ли в нее?
– У вас есть доказательства. Сударыня, солдат не будет стоять здесь на часах всю ночь, – сказала младшая из дам, которая набиралась смелости по мере того, как старшая ее лишалась. – В час ночи его сменят, а другой может оказаться сговорчивее. Подождем.
– Да, но когда пробьет полночь, пройдет дозор и увидит, что я сижу здесь под дверью, чего-то жду, прячусь. Какое бесчестье! О Боже, Андреа, кровь бросилась мне в голову, я задыхаюсь.
– Держитесь, сударыня. Вы ведь обычно так сильны, а я, которая только что проявила слабость, еще вас поддерживаю!
– Это заговор, Андреа, и мы стали его жертвами. Такого еще никогда не бывало, эту дверь никогда не запирали! Ах, Андреа, я этого не вынесу, я умираю!
И дама откинулась назад, словно и в самом деле задыхалась.
В этот миг по сухой и светлой версальской мостовой, где ступает сейчас так немного ног, зазвучали шаги.
В туже секунду послышался чей-то голос: какой-то молодой человек непринужденно и весело распевал песенку.
Это была одна из тех жеманных песенок, принадлежавших исключительно эпохе, которую мы пытаемся описать.
Неужто то было со мною?
Неужто то не было сном?
Той ночью, беззвездной, немою,
Неужто мы были вдвоем?
Морфей меня жестом безмолвным
В мягчайшую жесть превратил,
И, словно магнитом любовным,
Я тотчас притянут к вам был.
– Вы слышите? – в один голос воскликнули женщины.
– Я знаю, кто это, – сказала старшая.
– Это…
Сей бог своей хитрой уловкой
Заставил любовный магнит… —
продолжал голос.
– Это он! – прошептала на ухо Андреа дама, так энергично выражавшая свое беспокойство. – Это он, он нас спасет.
В этот миг молодой человек, закутанный в просторный меховой плащ, вошел в маленькую прихожую и, не замечая женщин, постучал в дверь и позвал:
– Лоран!
– Брат, – проговорила старшая из женщин, тронув молодого человека за плечо.
– Королева! – воскликнул тот, отступая назад и сдергивая с головы шляпу.
– Тс-с! Добрый вечер, брат.
– Добрый вечер, сударыня, добрый вечер, сестра. Но вы не одна?
– Нет, со мною мадемуазель Андреа де Таверне.
– А, чудесно. Добрый вечер, мадемуазель.
– Добрый вечер, ваше высочество, – приседая, ответила Андреа.
– Вы куда-нибудь выходите, сударыня? – поинтересовался молодой человек.
– Отнюдь.
– Значит, возвращаетесь откуда-то?
– Нам хотелось бы вернуться.
– Но разве вы не позвали Лорана?
– Позвали.
– И что же?
– А позовите сами и увидите.
– Да, да, сударь, попробуйте-ка, позовите его.
Молодой человек, в котором нетрудно было узнать графа д'Артуа[28], подошел к двери, постучал и снова крикнул:
– Лоран!
– Снова эти шуточки! – проворчал за дверью швейцарец. – Послушайте, если вы опять станете ко мне приставать, я кликну офицера.
– Это еще что такое? – спросил озадаченный молодой человек, поворачиваясь к королеве.
– Швейцарец, которым заменили Лорана, вот и все.
– Кто же эта сделал?
– Король.
– Король?
– Вот именно! Солдат только что сказал нам об этом.
И у него есть приказ?
– И вдобавок строжайший.
– Вот черт! Придется сдаваться.
– Что вы имеете в виду?
– Дадим этому бездельнику денег.
– Я уже предлагала. Отказался.
– Предложим тогда нашивки.
– Их я тоже предлагала.
И?..
– Не хочет ни о чем слышать.
– Стало быть, осталось лишь одно средство.
– Какое?
– Я подниму шум.
– Вы нас скомпрометируете. Умоляю вас, дорогой Карл, не нужно.
– Вы ничем не будете скомпрометированы.
– Да?
– Вы станете в сторонке, я примусь кричать, как глухой, и стучать изо всех сил, мне в конце концов откроют, и вы проскользнете следом за мной.
– Давайте попробуем.
Молодой принц принялся снова звать Лорана, стучать и, наконец, так загрохотал в дверь эфесом шпаги, что разъяренный швейцарец заорал:
– Ах, вот как? Ладно же, иду звать офицера.
– Да зови, черт бы тебя побрал, негодяй! Я уже четверть часа только этого и добиваюсь.
Несколько секунд спустя за дверью раздались шаги. Королева и Андреа встали позади графа д'Артуа, готовые проскользнуть вслед за ним в дверь, которая, судя по всему, вот-вот должна была отвориться.
Швейцарец принялся объяснять офицеру причину шума.
– Господин лейтенант, – сказал он, – там дамы и мужчина, который только что обозвал меня негодяем. Они хотят сюда вломиться.
– Что ж удивительного в том, что мы хотим войти, раз живем во дворце?
– Ваше желание, сударь, вероятно, вполне естественно, но только это запрещено, – отозвался офицер.
– Запрещено? Проклятье! Кем же?
– Королем.
– Прошу прощения, но вряд ли король желает, чтобы офицер, служащий в замке, ночевал на улице.
– Сударь, вникать в намерения короля – не мое дело, мое дело – выполнять его приказы, и ничего более.
– Послушайте, лейтенант, приоткройте дверь, чтобы мы могли поговорить как следует.
– Сударь, повторяю: данный мне приказ заключается в том, чтобы держать дверь закрытой. Если вы и вправду офицер, то должны понимать, что такое приказ.
– Лейтенант, с вами говорит полковник.
– Простите, полковник, но приказ весьма категоричен.
– На принцев приказы не распространяются. Послушайте, сударь, я – принц, а принцы не ночуют где попало.
