Кристи Келли - Скандальная тайна
— Я — герцог, о чем вы постоянно напоминаете мне, Элизабет. Что я буду делать и когда я буду это делать — не ваша забота.
— Пока я живу в этом доме, мой долг — защищать репутацию семьи.
— Тогда, возможно, вам пришло время покинуть этот дом.
Элизабет, оцепенев, смотрела, как Уилл вышел из кабинета. Она слышала его тяжелые шаги, когда он шел по холлу, а потом хлопнула входная дверь. Она стояла, не в силах двинуться с места.
Ее дурной нрав снова сыграл с ней злую шутку. Задать такой вопрос в тот день, когда пришло письмо от Эбигейл, ужасно. Неудивительно, что он так среагировал на него. Он попросил ее покинуть дом, потому что рассердился.
Господи! Что она наделала!
Глава 10
Уилл шагал по темным лондонским улицам, размышляя как выбраться из этого клубка противоречий, в который превратилась его жизнь. Он не хотел, чтобы Элизабет съехала. Она придавала устойчивость существованию всех в доме, а сейчас это было нужно ему больше всего. Ему следовало проглотить обиду и извиниться за вспышку гнева.
Он понимал, что у нее были причины вспылить, она защищала репутацию семьи. Ее достоинство. Но она не понимала, что для него это ничего не значило. Для человека, выросшего в Америке или в Канаде, происхождение не имело значения, он мог стать, кем хотел. И того же Уилл желал для своих сводных братьев.
Даже если он решит остаться здесь, что в высшей степени маловероятно, его братьям придется самим прокладывать себе дорогу. Хотя перед сводными братьями герцога могли бы открыться новые возможности, Уилл не был уверен, что это благо для них. А он хотел сделать для них все, что в его силах.
Не помешают ли им слишком большие деньги и высокое положение в обществе найти себя? Он не знал.
— Что привело вас сюда в столь поздний час?
Уилл моргнул и с удивлением обнаружил перед собой лорда Сомертона, который стоял, прислонившись к стене. Если бы Сомертон не заговорил, Уилл не заметил бы его — тот стоял в тени.
— Только не говорите, что вы уже решили стать его членом!
— Членом? Чего? — спросил Уилл, поставленный в тупик вопросом виконта.
— Клуба «Уайтс». Вы стоите прямо перед ним, — сказал Сомертон.
— «Уайтс»? О нет. Я просто решил пройтись.
Сомертон сдержанно хмыкнул.
— Пройтись? В одиннадцать часов вечера? Даже в Мейфэре следует соблюдать осторожность. И выглядите вы далеко не лучшим образом.
Уилл пожал плечами:
— Я делаю вывод, что «Уайтс» исключается.
— Вас будут принимать там, пока вы платите взносы.
— Но я знаю гораздо лучшее место. — Сомертон мотнул головой, указывая направление: — Моя карета ждет вон там.
— Хорошо, — сказал Уилл, гадая, куда они направляются.
Пока они шли к карете, Сомертон молчал.
— Почему вы стояли в тени? — спросил Уилл, которому стало любопытно.
— Я ожидал приятеля, который так и не появился.
Странно, подумал Уилл. Почему бы, не ждать его в клубе? Но он не стал задавать вопросы. Сомертон чем-то заинтересовал его.
Они дошли до кареты и поехали в другой клуб. Уилл смотрел в окно, поскольку в карете воцарилось молчание. Хорошо ли, что он сидит здесь с этим человеком? Элизабет пыталась предупредить его не иметь дела с Сомертоном, к тому же он прятался в темноте, словно преступник.
— Вы еще не выезжали на балы? — спросил Сомертон, нарушив давящее молчание.
— Еще нет. Но я принял приглашение вдовствующей графини Кантуэлл. Вы там будете?
— Господи, нет. Я ненавижу эти отвратительные балы. Их посещают по одной-единственной причине.
— Что за причина? — спросил Уилл.
— Женитьба, старина. Мамаши гордо демонстрируют своих дочек, позволяя вам увиваться вокруг них с единственной целью — как можно скорее сбыть их с рук.
Уилл поразмышлял. Может быть, ему следует отклонить приглашение, потому что он не собирается жениться на английской леди, которая будет думать исключительно о себе. Только не Элизабет. Она определенно умна.
— Ну, вот мы и приехали, — лениво протянул Сомертон. Он вышел из кареты и ждал Уилла.
— И где мы?
— У леди Уайтли. — Сомертон уже поднимался по ступенькам. — Идемте, Кендал.
Кендал. Он никогда не привыкнет к этому имени. Дверь открылась, внутри было шумно.
— У леди Уайтли вечеринка?
— Каждую ночь, — ответил Сомертон, входя внутрь.
Уилл вошел в дом и остановился. Комната ослепляла множеством свечей и полуодетых женщин. Ему приходилось бывать в борделях, но он никогда не видел такой роскоши. Кресла, обитые красным бархатом, диваны, образующие укромные уголки для разговоров, и прочее.
Несколько мужчин посмотрели в их сторону и кивнули Сомертону. Несколько женщин увидели их и заулыбались им, зашептались, которую из них Сомертон выберет на ночь.
— Сомертон, это место не для меня, — сказал Уилл.
— Идите в заднюю комнату. Мы пришли сюда только чтобы выпить и поговорить. Если вы после этого захотите еще и другого — дело ваше.
Уилл со вздохом последовал за Сомертоном в глубь дома. Сюда не доносился шум из передней комнаты, женщины появлялись здесь с подносами, уставленными напитками для джентльменов. Сомертон и Уилл сели у окна, выходившего в сад, освещенный фонарями. Уилл огляделся — даже этот дом греха мог посрамить его жилище в Йорке.
— Могу я предложить вам выпить, лорд Сомертон?
Уилл взглянул на оказавшуюся рядом с ним высокую женщину с распущенными белокурыми волосами. Платье на ней представляло собой кусок прозрачной красной материи, расшитой цветами, которые прикрывали наиболее интимные места. Нельзя сказать, чтобы они прикрывали много.
— Принесите нам бутылочку лучшего виски, Венера.
Она кивнула, посмотрела на Сомертона и подмигнула.
— Не представите ли вы меня своему другу, лорд Сомертон?
— Я не уверен, что ему понравится, если о его присутствии здесь станет известно, милая.
Ее полные накрашенные губы слегка надулись.
— Хорошо, — сказала она и направилась к бару.
Уилл не мог оторвать взгляд от ее покачивающихся под прозрачным платьем бедер.
— Миленькое место Сомертон.
— Я подумал, вам может понадобиться место, где вы могли бы на время расслабиться.
Венера вернулась с бутылкой виски и двумя стаканами. Она нагнулась над плечом Уилла, чтобы поставить перед ним бутылку и стакан. Ее полные груди терлись о его спину.
— Если у вас будут пожелания, — шепнула она ему на ухо — просто дайте мне знать. — Она отошла, оставив в воздухе сильный запах своих духов.
Сомертон взял бутылку, наполнил стаканы и, откинувшись назад, произнес:
