Джессика Трапп - Властелин желания
В это время к толпе подошел высокий худой мужчина, и монахи замерли, поскольку это был сам аббат.
– Оставьте его, – тихо произнес мужчина.
– Но он поджег храм!
– На все воля Господня, – спокойно возразил аббат.
Ариана вздохнула с облегчением. Она хорошо знала обитателей аббатства, так как часто приходила сюда. Аббат – человек весьма набожный, и он не допустит, чтобы монахи забили Гейбриела до смерти. А когда он узнает, что Гейбриел связан с самим королем, его, вероятнее всего, отпустят с миром.
Ну а ей лучше всего поскорее исчезнуть отсюда и приготовиться к тому времени, когда Гейбриел окажется на свободе.
Держась в тени деревьев, Ариана направилась к лошадям, довольная уже тем, что у нее на совести не будет смерти Гейбриела.
Выходя из ворот, она вспомнила свои ощущения, когда он языком прикасался к ее телу, и поскорее напомнила себе, что долг важнее удовольствия, а затем поспешила к лошадям.
Глава 12
В очередной раз преданный аристократкой, привязанный, как последняя собака, Гейбриел стоял на деревянном ящике со связанными за спиной руками, веревка, обвязанная вокруг его шеи, была накрепко привязана к железной решетке, и его переполняла злость.
Ну вот она и предала его. Ничего удивительного: Ариана была шпионом, она предавала каждого. Глядя в ее ясные синие глаза, он поверил, что она выйдет за него замуж. Каким же он оказался глупцом! И почему он до сих пор не усвоил, что, несмотря на все вздохи и стоны, благородные дамы не выходят замуж за сыновей проституток? Много лет назад одна леди преподала ему урок, не явившись к алтарю в день бракосочетания, и тем не менее он все-таки решился поверить другой такой же леди.
Гейбриел прищурился; он отвык от солнечного света за то время, пока его держали запертым в погребе аббатства. Теперь, после трех дней, проведенных в темноте, его глаза с трудом привыкали к свету.
Черт, он обязательно должен найти Ариану и доставить ее в Лондон. Это поможет ему освободить Эрика, а деньги, которые он получит, обеспечат детей пищей на целую зиму.
Восседая перед ним на деревянном стуле с высокой спинкой, аббат мрачно смотрел на него. Глубокие морщины прорезали его лоб. Этот высокий костлявый мужчина с продолговатым лицом, напоминающим лошадиную морду, носил простую коричневую сутану, спускавшуюся до самого пола.
Рядом с аббатом сидел епископ; его пухлые мясистые руки с большим количеством колец резко контрастировали с костлявыми узкими руками аббата. Позолоченная митра на голове епископа стоила, вероятно, целое состояние, а красное с белым облачение было сшито из тонкого, весьма дорогого шелка. Толстые розовые щеки, которым могла бы позавидовать породистая свинья, кончались целым рядом подбородков. Весь вид епископа абсолютно не соответствовал грубой обстановке палатки.
Переведя взгляд с одного священнослужителя на другого, Гейбриел решил, что они выглядят рядом, как лошадь и свинья. Вот только каковы бы ни были различия между ними, оба они были единодушны в одном: грешник не должен избежать наказания.
Гейбриел постарался, чтобы выражение его лица оставалось бесстрастным. Он хорошо знал этих людей. Хотя они считали себя посланниками Бога, их интересовала только власть. Оглядевшись по сторонам, Гейбриел увидел четырех вооруженных рыцарей из личной охраны епископа, готовых в любую минуту броситься на него, и никаких судей, никаких присяжных. Гейбриел злился. Он понимал, что в этой ситуации ему следует быть предельно осторожным. Епископ повертел одно из своих колец, после чего в наступившей тишине один из охранников взялся за рукоять шпаги.
– Я нахожусь здесь по делам короля, – наконец проговорил Гейбриел, он надеялся, что его слова произведут на священников должное впечатление. Если же нет, то, вполне вероятно, они отправят его в тюрьму, где ему придется провести остаток своей невеселой жизни.
– Молчите, пока вас не спросят, – прикрикнул аббат.
Гейбриел замолчал, так как не сомневался, что возражения только ухудшат его положение.
– Итак, Гейбриел Уайтстон, – начал епископ, – вы обвиняетесь в поджоге собственности, принадлежащей Святой церкви.
– Я нахожусь здесь по поручению короля, – спокойно повторил пленник.
– И каково это поручение? – поинтересовался епископ.
– Я являюсь Королевским Охотником.
– Разговоры о Королевском Охотнике – это просто местная легенда, – быстро возразил аббат.
– Отнюдь. Я приехал сюда для того, чтобы захватить леди Ариану, которую обвиняют в шпионаже и хотят допросить в Лондоне. – Гейбриел пристально посмотрел в глаза аббата. Злость при воспоминании об Ариане заставила его сильнее натянуть удерживающие его веревки. – Если бы ваши монахи не так усердно колотили меня своими мотыгами, я бы поймал ее. Это она виновата в том, что аббатство лишилось церкви.
– Вы обвиняетесь в том, что осквернили Святую землю. – Казалось, епископ не обращал никакого внимания на слова Гейбриела. – И этот большой грех пытаетесь переложить на плечи невинного человека.
– Невинного? – Гейбриел, не выдержав, вскочил, и железная решетка, к которой он был привязан, зашаталась. – Эта женщина представляет собой опасность для Англии.
– Леди Ариана оказывает большую помощь нашей церкви, – как бы между прочим заметил аббат.
– И к тому же, – добавил епископ, – леди Арианы в момент пожара не было в храме.
– Она была здесь, – со злостью произнес Гейбриел.
– Увиливать от ответственности или перекладывать ее на других могут только посланники дьявола, – как будто читая проповедь, выкрикнул аббат.
– Я не увиливаю от ответственности, – повысил голос Гейбриел.
Аббат испуганно заморгал.
– Ложь – это грех перед небесами, а для Бога важно, чтобы вы были очищены от греха.
– Нет! – Гейбриел потянул веревку и сошел с деревянного ящика, на котором стоял. В этот миг ему хотелось только одного – схватить аббата за шею и свернуть ему голову.
– Охрана! – позвал аббат, и один из стражников, схватив веревку, вернул Гейбриела на место, дернув так резко, что пленник потерял равновесие и упал.
– У вас на теле выжгут букву «О», как напоминание о том, что вы осквернили Святую землю, – услышал Гейбриел голос аббата и, сжав кулаки, заставил себя встать.
Епископ положил пухлую руку на плечо аббата.
– Телесное наказание, безусловно, очистит его душу и освободит от адских мук, но только деньги помогут восстановить разрушенное.
– Ты, жирная свинья! – не выдержал Гейбриел, глядя на унизанные кольцами пальцы священника. – Тебе все еще мало?
Епископ скривил губы, как будто ему пришлось съесть что-то гнилое.
