Барбара Картленд - На крыльях надежды
— Нет, конечно нет; но я думаю, если мы слишком поспешим, он будет бояться, что твои отец и мать примут меня за авантюристку, которая пытается окрутить богатого молодого человека!
Лорна в первый раз заговорила о деньгах Джимми и чувствовала себя в дурацком положении, поэтому слова давались ей с трудом.
— Они только глянут на тебя и сразу поймут, что это неправда, — сказал Джимми. — Ты отлично с ними поладишь; а уж кого ты точно полюбишь, это мою сестру.
— Твоя сестра! — воскликнула Лорна. — Я не знала, что у тебя есть сестра. Это, конечно, очень глупо, но я всегда думала о тебе как о единственном ребенке.
— Ну конечно, надежда и опора, — ответил Джимми. — Мюриель — моя сводная сестра; мама была вдовой, когда выходила за папу. Мюриель старше меня, сейчас ей около сорока, но она просто замечательная — штучный экземпляр. Вы обязательно подружитесь, я уверен в этом.
— А твоя мама? — спросила Лорна. — Как ты думаешь, она полюбит меня?
— О маме я бы не беспокоился, — ответила Джимми. — Она даст нам свое благословение, и все. А нашей свадьбой будет заниматься так много людей, что ей не о чем будет тревожиться.
— Как ты думаешь, твои родители приедут и побудут здесь? — спросила Лорна.
— Ставлю тысячу против одного, что нет, но если твоему папе хочется попросить их об этом, позволь ему действовать в этом направлении. В конце концов он отдает мне самую большую ценность, которую имеет.
— Спасибо. — Лорна улыбнулась.
Близнецы восприняли новость о помолвке спокойно, они искренне выразили готовность принять Джимми в свою семью. После ленча Питер очень долго разговаривал со своим будущим зятем во дворе. Лорна мыла посуду в буфетной и видела эту картину из окна. Она ужаснулась, что Питер продолжает оживленно болтать с Джимми вместо того, чтобы немедленно идти к мистеру Майдстоуну.
Закончив с посудой, она вышла в холл, услышала хлопок входной двери и увидела через французское окно, как Питер и Пеке отъезжают на своих велосипедах.
— Полтретьего! — воскликнула она. — Это слишком поздно для них! Мистер Майдстоун опять пожалуется папе.
Она вышла в сад, собираясь отругать Джимми, но он лежал на траве, глаза его были накрыты шляпой, он почти заснул.
— Иди посиди со мной, милая, — сказал он Лорне, — и позволь подержать тебя за руку. Я хочу ощущать, что ты существуешь, никуда не исчезнешь и не оставишь меня безутешным.
— Я никогда этого не сделаю, — серьезно сказала Лорна.
— Поцелуй меня, — сказал Джимми.
Лорна нерешительно посмотрела в сторону дома.
— Подумаешь, кто-то увидит нас, — сказал он. — Поцелуй меня.
Она наклонилась к нему, и их губы слились в долгом, волнующим поцелуе.
— Ну, вот! — сказал он, отпустив ее. — Теперь я чувствую, что ты со мной. Оставайся такой, как ты есть, понимаешь?
Лорна поспешно вскочила на ноги.
— Я совсем забыла, — сказала она, — мне нужно навестить Бет. Я ненадолго.
— Иначе я впаду в ярость, — пригрозил Джимми, провожая ее глазами до дома.
Майкл позвонил по телефону и сказал, что приедет только к обеду. Минни разговаривала с ним по телефону и сообщила об этом Лорне за чаем.
За чайным столом было тихо. Лорна чувствовала, что все думают об одном: когда Майкл придет, ему скажут новость, которая сделает его несчастным, хотя, возможно, он готов к ней.
Она внезапно осознала, как каждый член ее семьи реагирует на ситуацию. Минни была возмущена; ее отец расстроен — он достаточно духовен, чтобы не сравнивать богатство Джимми со скудным достатком Майкла. Он хочет, чтобы дочь была счастлива, но надеялся, что она свяжет свою судьбу с парнем, которого знала всю жизнь. Близнецы были откровенно довольны, что выбор Лорны принесет им пользу. Джимми явно торжествовал победу.
Все же, когда настал момент объяснения, оно оказалось не таким трудным, как боялась Лорна. Майкл осмотрел Бет, сообщил Лорне, что беспокоиться не о чем, и вышел за ней из комнаты пациентки.
Она нерешительно остановилась на лестнице; близнецы были в гостиной, а отец — в кабинете; она задавала себе вопрос, где лучше обрушить на него новость.
— Я кое-что хочу тебе сказать.
— В этом нет необходимости, — ответил он, — я уже догадался. Моя дорогая, я надеюсь, ты будешь очень счастлива.
— Как ты узнал? — удивленно спросила Лорна.
— У тебя очень выразительное лицо, — ответил Майкл. — Ты выглядишь так, будто сбылась мечта всей твоей жизни.
— Неужели заметно?
— Конечно. Хочу сказать, что командир эскадрильи Брайт — счастливейший мужчина на свете.
— Надеюсь, он всегда будет думать также.
Майкл положил руку ей на плечо:
— Благослови тебя Господь, моя дорогая. Если кто-то и заслуживает счастья, так это ты.
Он убрал руки и пошел вниз по лестнице.
— Ты не зайдешь? — крикнула Лорна. — Папа хотел тебя видеть, и близнецы в гостиной.
— Я очень занят.
Каким-то шестым чувством она поняла, что это неправда.
— Не уходи, Майкл, — позвала она, бросаясь за ним. — Я хочу обсудить с тобой кучу вещей.
— А разве командир эскадрильи не здесь? — спросил Майкл. Он остановился у входа в холл и, обернувшись, смотрел, как Лорна спускается с последнего пролета лестницы.
— Его не будет до девяти часов, — ответила Лорна. — Леди Эбботт председательствует на обеде, а она любит, чтобы обед превращался в долгую церемонию и сопровождался беседой.
— Бедняги! Ладно, я останусь ненадолго, если ты хочешь. Позволь мне сесть сюда, — сказал Майкл, опускаясь на софу у пустого камина.
— Почему сюда? — удивленно спросила Лорна.
— Я остался, — ответил Майкл, — поговорить с тобой. Я не чувствую по вечерам особой потребности в светском общении.
Лорна накрыла рукой его ладонь.
— Ох, Майкл, дорогой, — сказала она, — ведь ты не так ужасно это воспринимаешь? Ты знаешь, как мне не хочется тебя травмировать.
Майкл засмеялся. Смех получился жестким, без малейшего намека на веселье.
— Ты достаточно взрослая, Лорна, чтобы знать, что нельзя расправить крылья и полететь, а потом спрашивать, не причиняет ли это кому-нибудь боль! Позволь мне оставить мои чувства при себе. Если могу сделать что-нибудь для тебя, я к твоим услугам.
Лорна почувствовала себя несчастной. Майкл внушал ей ужас своей утонченной жестокостью. Она посмотрела на него, и из ее глаз быстро покатились слезы, а потом его руки обняли ее за плечи, и Майкл — чужой Майкл, со стальными глазами и мрачным, разгневанным выражением лица — сказал:
— Боль! Конечно, это больно! Чего ты ждала, маленькая дурочка? Но ты будешь счастлива; ты должна быть счастливой — слышишь? — иначе я сверну шею этому молодому человеку с большим удовольствием!
