Барбара Картленд - На крыльях надежды
Потом он встал и пошел к двери, прежде чем она успела прийти в себя.
— Спокойной ночи, — пожелал он.
Лорна заставила себя встать и вошла в гостиную. Близнецы тихо разговаривали и замолчали при ее появлении.
— Во сколько придет Джимми? — спросил Питер.
— Я думаю, около девяти.
— Тогда мы пойдем его встретим. Он обычно ходит через поле, да?
— Да, всегда.
Лорна устала. Внезапно ей захотелось, чтобы Джимми не приходил вечером, чтобы она могла побыть вместе со своей семьей, как раньше. Она вошла в комнату к Бет и села подле нее. Ей удалось посидеть, так несколько минут, затем дверь открылась и вошли Питер и Пеке.
— Ты спустишься? — спросила Пеке. — Джимми пришел, но он не поднимется, потому что медсестра сказала ему, что корью можно болеть дважды.
— Это очень предусмотрительно, — ответила Лорна.
— Он сказал, что не будет рисковать, чтобы хорошо выглядеть в день свадьбы.
— Какая нелепость! — засмеялась Лорна. — А как насчет меня, интересно знать?
— А ты сможешь прикрыть лицо вуалью, — ответил Питер. — Господи! Сейчас Бет нужна такая вуаль, правда?
— Ты на себя посмотри; ты не лучше, даже когда не болеешь корью, — раздраженно заметила Бет. — Если ты сюда пришел отпускать всякие замечания, можешь уходить.
— Я совершенно согласна, — сказала Пеке, впервые выступая против брата. — Вспомни, как выглядел ты, Питер, когда у тебя была ветрянка. Бедная старушка Бет! Тебе принести что-нибудь?
— Мускатного винограда, персиков и гигантскую коробку шоколада! — сказала Бет.
— Что за фантазии! — воскликнул Питер, затем переглянулся с Пеке: им пришла в головы общая мысль.
— Джимми! — закричали они хором.
— Мы попросим его принести Бет что-нибудь вкусное — студень из телячьих ножек и заливного цыпленка, — продолжил Питер.
— Вы ничего у него не попросите, — прервала их Лорна.
— Попросим.
— Он сказал, что сейчас, когда он член нашей семьи, мы не должны стесняться что-либо у него просить, — объяснила Пеке.
— Ну, так я вам запрещаю, — сердито сказала Лорна. — Я не хочу, чтобы он стал объектом вымогательства только потому, что у него есть деньги.
— О боже! А для чего же ему деньги? — спросил Питер. — Ты не должна проявлять неуместную гордость, знаешь ли.
— Во всяком случае, мы не собираемся так себя вести! — сказала Пеке.
— И я не собираюсь, — вставила Бет. — Как вы думаете, он мне подарит накидку из чернобурки? Я давно такую хочу.
— Нет, конечно, — сказал Питер. — Он будет дарить нам разумные вещи, какой смысл наматывать себе на шею шкурки мертвых животных?
— Я сейчас же спущусь и предупрежу Джимми, чтобы он не дарил вам, жадным, корыстным детям, ни одной вещи, — с достоинством сказала Лорна. — Мне за вас стыдно.
Она вышла из комнаты, хлопнув дверью. На мгновение после ее ухода наступила тишина, затем Питер, и Пеке переглянулись.
— Скажем ей? — спросил Питер.
Пеке кивнула:
— Раз она болеет — давай!
Глаза Бет засияли.
— Что такое? — спросила она. — Расскажите.
Близнецы очень редко оказывали ей такое доверие: обычно они не посвящали ее в свои секреты. Ясно, что для этого был повод! Они уселись с двух сторон от ее кровати.
— Слушай, Бет, — тихим голосом начал Питер…
Глава 11
— Холодный язык? — спросил викарий, взявшись за разделочный нож. — Выглядит очень аппетитно.
— Надеюсь, что так, — ответила Лорна. — Нам с Минни было неловко его открывать, это из наших неприкосновенных запасов на черный день, но у нас все утро не было ни минутки. Гостиная блестит, как новенькая шпилька. Если кто-нибудь осмелится туда явиться раньше, чем прибудет леди Брайт, я упаду в обморок!
— Я бы так не беспокоился, — снисходительно сказал викарий. — Она будет смотреть на тебя, моя деточка, а не на дом.
— Я знаю, — ответила Лорна. — В том-то и весь ужас!
— А где близнецы?
— Они должны быть здесь с минуты на минуту, — ответила Лорна. — Я думаю, они плетутся домой еле-еле, как обычно; если мистер Майдстоун не рассердился и не задержал их. Я прослежу, чтобы они потом спокойно поели. Пойду покормлю Бет.
Лорна скрылась в коридоре с подносом для Бет. Как только она вернулась, зазвонил телефон.
Это был мистер Майдстоун. Лорна выслушала то, что он ей сказал, затем с побледневшим лицом вернулась в гостиную.
— Папа! — позвала она.
Не успел крик сорваться с ее губ, как открылась дверь и в дом вошла Пеке. Лорна застыла.
— Пеке! — воскликнула она. — Что происходит? Мистер Майдстоун только что звонил и сказал, что вы у него не были. Я решила, вы попали в дорожную катастрофу.
Внезапно она заметила, что Пеке плачет.
— Где Питер?
— С ним все в порядке. — Слова с трудом давались Пеке, ее голос был тихим и охрипшим.
— Да в чем дело? — допытывалась Лорна. — Где он? Почему он не пришел?
— Говорю тебе, с ним все в порядке, — ответила Пеке. Она посмотрела на Лорну и зарыдала, выкрикивая сквозь плач: — Он уехал! Он уехал, и я не смогла его остановить!
Пеке бросилась в свою спальню; Лорна услышала, как дверь захлопнулась и ключ повернулся в замке.
На мгновение она застыла, но потом поняла, что будет лучше дать Пеке побыть одной. Ничего не поделаешь, надо сказать отцу. Лорна вернулась в гостиную.
— Близнецы вернулись? — спросил викарий. — Я слышал, ты с кем-то разговаривала.
— Это была Пеке. Питер не вернулся.
— Ладно, уверен, что он ненадолго задержится. Чем бы близнецы ни занимались, у них как в песенке: «У Мэри Смит овца была, куда бы Мэри ни пошла, овца за нею шла…»
Викарий улыбнулся своей удачной шутке, он уже не в первый раз так шутил.
— На сей раз это не так, — тихо сказала Лорна. — Папа, Питер наконец сделал это.
Викарий отложил нож и вилку.
— Ты хочешь сказать, он уехал?
Лорна кивнула:
— Мистер Майдстоун позвонил и сказал, что они не были у него сегодня утром, а теперь Пеке пришла одна. Она просто вне себя.
— Еще бы. Бедная девочка! Разлука для нее невыносима.
— Но, папа, что нам теперь делать?
— Не знаю. Скажу тебе правду, моя дорогая, я действительно не знаю. В какое место он уехал? Пеке сказала тебе?
— Пока нет, — ответила Лорна. — Я попытаюсь из нее что-нибудь вытянуть попозже. Ох, я забыла: леди Брайт приезжает! Какой ужас! Сможем ли мы отложить ее визит?
— Это невозможно, — ответил отец. — Джимми встретил ее в Мелчестере в два часа, они через полчаса будут здесь.
— Теперь ничего не изменишь, остается только молиться. Но, папа, мы должны что-то решить по поводу Питера.
